Сборник рассказов - Страница 101

Моррис резко встал.

— Их телефон есть в справочнике?

— Конечно.

Моррис двинулся к телефонной будке. Я подождал, пока он не отойдет достаточно далеко, и спросил Луизу:

— Ты в самом деле не догадываешься о том, что ты вчера съела?

Луиза ответила мне пристальным взглядом.

— Ты о таблетке? Почему это тебя так волнует?

— Мы должны выяснить это прежде Морриса.

— Почему?

— Дай Моррису волю, — сказал я, — и у меня на лбу оттиснут штамп «совершенно секретно». Я много знаю. Похоже, что всю оставшуюся мне жизнь я проживу под надзором, да и ты тоже, если вчера вечером чему-то не тому научилась…

Реакция Луизы на мои слова и польстила мне, и успокоила меня. Она бросила в ту сторону, где скрылся Моррис, взгляд, исполненный такой ядовитой ненависти, что могла бы испелелить его на месте.

Она мне поверила. Поверила без каких-то бы ни было доказательств и не раздумывая стала на мою сторону.

Откуда взялась во мне такая уверенность? Весь день я только и делал, что угадывал чужие мысли. Не связано ли это каким-то образом с моими третьей и четвертой профессиями?…

— Мы обязаны выяснить, что именно ты проглотила, — сказал я. — Иначе Моррис и вся секретная служба до конца дней своих будут следовать за тобой по пятам на случай, что ты обладаешь ценной информацией. Как сейчас за мной. Только про меня им уже точно известно, что я что-то знаю. Теперь меня не кончат потрошить до страшного суда…

Моррис крикнул из телефонной будки:

— Они сейчас будут здесь! Сорок долларов в час, деньги вперед!

— Годится! — крикнул я в ответ.

— Мне надо еще в Нью-Йорк позвонить! — И он закрыл дверь кабины.

Луиза перегнулась через стол.

— Что нам делать, Эд?

Весь фокус заключался в том, как она это сказала. Мы оба влипли, но выход существовал, и она твердо верила, что я найду его. И ее уверенность проявилась в тембре голоса, в том, как она нагнулагь ко мне, в том, как прикоснулась своей рукой к моей. Мы. Я ощутил прилив сил, почувствовал, что во мне растет уверенность в себе и, в то же время, на ум пришло невольное: «Вчера у нас бы так не получилось».

— Приберем заведение и откроем, как положено, — сказал я. — А ты пока что попытайся вспомнить, чем тебя вчера нашпиговали. Может, чем-нибудь совершенно невинным, вроде инструкции по ловле трильхов магнитной сеткой.

— Кого? Триль?…

— Трильхов. Что-то — вроде космических бабочек.

— А если меня научили конструировать сверхсветовые двигатели?

— Тогда надо срочно принимать меры, чтобы Моррис ни о чем не догадался. Но врядли. Английские термины, обозначающие сверхсветовую скорость — гипердвигатель, искривление пространства, — вовсе не переводятся на язык «монахов», а выражаются только математическими формулами.

Вернулся Моррис, ухмыляющийся, как идиот.

— Вам ни в жизнь не догадаться, чего «монахи» хотят от нас. — Усмехаясь, он переводил взгляд с Луизы на меня, пока напряжение не стало невыносимым, потом закончил: — Гигантскую лазерную пушку.

— Что? — выдохнула Луиза, а я спросил:

— Вы имеете в виду пусковой лазер?

— Вот именно, пусковой лазер. Они хотят, чтобы мы возвели его на Луне. Они дадут нашим инженерам таблетки со спецификациями и научат их строить. А расплачиваться тоже будут таблетками.

Я чувствовал, что мне надо вспомнить о пусковых лазерах что-то очень важное. Но откуда мне стал известен сам термин?

— Они обратились с этим предложением в ООН, — продолжал Моррис. — Они хотят вести все дела через ООН, чтобы избежать обвинений в фаворитизме, как они говорят, и способствовать наиболее широкому распространению знаний.

— Но ведь есть страны, которые в ООН не состоят, — заметила Луиза.

— «Монахам» это известно. Они спросили, обладают ли зти страны техникой для космических полетов и, получив отрицательный ответ, потеряли к ним всякий интерес.

— Естественно, потеряли, — сказал я, вспоминая. — Существа, не способные развить космонавтику, ничем не отличаются от животных.

— Что?

— Такова точка зрения «монахов».

— Но зачем? — спросила Луиза. — Зачем «монахам» лазерная пушка на нашей Луне?

— Это довольно сложно, — ответил Моррис. — Помните, как впервые был обнаружен их корабль два года назад?

— Нет, — ответили мы почти одновременно.

Наш ответ потряс Морриса.

— Неужели история прошла мимо вас? Но ведь все газеты тогда трубили: «Знаменитый астроном предупреждает о грядущем нашествии пришельцев!» Неужели не помните?

— Нет.

— Господи боже! Я тогда на месте усидеть не мог! Такая же сенсация была лишь однажды, когда радиоастрономы открыли пульсары. Помните? Я в то время среднюю школу кончал.

— Пульсары?

— О, простите, — подчеркнуто вежливо заявил Моррис. — Это моя вина. Вечно я считаю, что каждый встречный увлекается научной фантастикой. Пульсарами называются звезды, испускающие ритмичные вспышки радиоизлучений. Радиоастрономы сначала принимали такие вспышки за сигналы из космоса.

— Вы поклонник научной фантастики? — спросила Луиза.

— И еще какой! Первым моим оружием был ракетный пистолет «Джироджет». Я купил его, начитавшись Бака Роджерса.

— Бака кого? — переспросил я, однако не сумел сохранить серьезное выражение лица. Моррис возвел очи к небесам. Несомненно, только там он и мог почерпнуть силы на то, чтобы продолжать.

— Знаменитым астрономом был Джером Финней. Ни о каком нашествии он, конечно, ничего не говорил. Газеты всегда все перевирают. Он заявил, что в Солнечной системе обнаружен объект искусственного и внеземного происхождения. Суть дела в том, что несколькими месяцами ранее обсерватория Джодрел Бэнк открыла новую звезду в созвездии Стрельца. Это значит — в направлении сердца Галактики. Так ведь, Фрейзер?

Мы снова перешли на официальный тон, — наверное потому, что я не был поклонником научной фрнтастики.

— Верно. «Монахи» с той стороны и пришли.

Я вспомнил небо над Центром, усыпанное пылающими звездами. Мой «монах» вряд ли успел за всю свою жизнь побывать там. Повидимому, он продемонстрировал мне эту картину с помощью таблетки из чисто патриотических соображений, как мы показываем звезднополосатое знамя нашим детишкам.

— Итак астрономы занимались изучением близкой сверхновой и потому обнаружили корабль пришельцев довольно рано. Он давал очень странный спектр, в корне отличный от спектра сверхновой и более постоянный. Потом объект стал выглядеть еще более странно. Свет становился все ярче и, в то же время, спектральные линии понемногу смещались к красному концу спектра.

Прошло несколько месяцев, прежде чем загадку удалось решить. А потом этого самого Джерома Финнея осенило. Он показал, что спектр соответствует нашему собственному солнцу, но линии резко отклонены к фиолетовому концу. К нам с дьявольской скоростью приближалось какое-то зеркало, однако по мере приближения скорость гасла.

— Вот оно что! — дошло до меня наконец. — Это же световой парус!

— К чему разыгрывать удивление, Фрейзер? Уверен, что для вас тут нет ничего нового.

— Впервые все это слышу. Я не читаю воскресных приложений к газетам.

Моррис вышел из себя.

— Но вы знаете достаточно, чтобы назвать лазерную пушку пусковым лазером!

— Я только сейчас понял, почему она так называется.

Несколько минут Моррис пристально смотрел на меня, потом сказал:

— Я и забыл. Вы усвоили термин из языка «монахов».

— Да, пожалуй.

Он вернулся к прежней теме.

— Газеты разделали бедного Финнея под орех. Карикатур вы тоже не замечаете? Жаль. Но, приблизившись к нам, корабль «монахов» начал подавать сигналы. Он оказался парусным звездолетом, использующим для создания тяги световые лучи, и шел он к Земле.

— Сигналы точками и тире нетрудно посылать, маневрируя парусом.

— Значит, все-таки, какие-то газеты вы читали?

— Отнюдь нет. Это ведь само собой очевидно.

Моррис снова взъерошился, но по причинам, ему одному известным, оставил мои слова без ответа.