Сборник "Избранные романы Майкла Крайтона" - Страница 1302

Он почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

Из-за угла показалась процессия монахов, десятка полтора, все в черных облачениях. Это они пели. Половина из них была раздета до пояса; эти хлестали себя кожаными плетьми с вплетенными кусками металла. По их плечам и спинам обильно текла кровь.

Флагелланты [274].

Да, это были именно они, флагелланты. Дониджер испустил тихий стон и попятился подальше от монахов, которые величественно проследовали мимо, не обратив на него ни малейшего внимания. А Дониджер все пятился, пока не уперся спиной во что-то деревянное.

Обернувшись, он увидел большую деревянную телегу, в которой не было лошади. На телеге были высоко навалены какие-то узлы тряпья. А потом он заметил, что из одного узла торчит детская ножка. Из другого – рука женщины. Громко жужжало множество мух. Тела были облеплены целыми тучами насекомых.

Дониджер задрожал.

На руке женщины были какие-то странные темно-серые, почти черные пятна.

Черная смерть.

Теперь он знал, какой это год. 1348-й. В этот год чума впервые посетила Кастельгард, истребив треть его населения. И он знал, как распространялась зараза – через укусы блох, через прикосновения, а также воздушно-капельным путем. Можно было умереть лишь оттого, что ты дышал. Он знал, что смерть от этого вида чумы была стремительной; люди просто падали на улицах. Только что человек чувствовал себя совершенно прекрасно. Затем начинался кашель, головная боль, и спустя какой-нибудь час человек умирал.

Он очень близко подошел к солдату возле ворот. Он наклонялся к его лицу.

Очень близко.

Ноги Дониджера подкосились, и он сполз наземь, прижимаясь спиной к стене. Он чувствовал, как им овладевает страх и безразличие ко всему.

Его одолел неудержимый кашель.

Непроницаемая завеса проливного дождя полностью скрыла от глаз серый английский пейзаж. Дворники ветрового стекла беспомощно ерзали взад-вперед. Эдвард Джонстон, сидевший за рулем, наклонился вперед и, прищурившись, пытался разглядеть дорогу. Машина проезжала через невысокие темно-зеленые холмы, испещренные темными, почти черными, изгородями (зеленое с черным – мелькнуло в мыслях Криса), но все это лишь угадывалось за стеной дождя. От последней фермы они уже отъехали на пару миль.

– Элси, вы уверены, что это та самая дорога? – спросил Джонстон.

– Абсолютно, – ответила Элси Кастнер. Развернутая карта лежала у нее на коленях, и она провела на ней пальцем маршрут. – Четыре мили от Читем-Кросс до Бишопс-Вэйл, оттуда проехать еще милю, и там, справа, оно и будет.

Она указала на кривобокий холм, поросший редкими дубами.

– Я ничего не вижу, – заявил Крис с заднего сиденья.

– А кондиционер у нас включен? – спросила Кейт. – Мне жарко. – Она находилась на седьмом месяце беременности, и жарко ей было почти всегда.

– Включен, – ответил Джонстон.

– Полностью?

Крис умиротворяюще погладил ее по колену.

Джонстон вел машину медленно, выискивая глазами на обочине столб с обозначением расстояния. Дождь немного утих, видимость стала лучше. А затем Элси сказала:

– Вот оно!

На вершине холма виднелось темное прямоугольное строение с полуобвалившимися стенами.

– Вот это?

– Это Элтам-кастл, замок Элтам. Вернее, то, что от него осталось.

Джонстон свернул на обочину и выключил зажигание. Элси прочитала вслух из путеводителя:

– …Построен на этом месте Джоном д'Элтамом в одиннадцатом столетии. В последующие годы подвергался нескольким перестройкам. Основная часть разрушенного замка датируется двенадцатым столетием, а часовня в стиле английской готики – четырнадцатым. Не имеет прямого отношения к лондонскому Элтам-кастлу, который относится к более позднему периоду.

Дождь почти прекратился, зато поднялся ветер, несущий над землей последние редкие капли воды. Джонстон открыл дверцу и выбрался наружу, зябко передернув плечами под плащом. Элси аккуратно положила карту и путеводитель в пластиковый пакет и тоже вышла из машины. Крис обежал вокруг автомобиля, чтобы открыть дверь для Кейт, и помог ей выбраться. Они перебрались через приземистую каменную ограду и пошли вверх по склону холма к замку.

Вблизи руины оказались более впечатляющими, чем виделись с дороги: высокие каменные стены, потемневшие от дождя. Потолков нигде не осталось, и дожди беспрепятственно поливали комнаты. Они шли через развалины, и никто не говорил ни слова. На стенах не было никаких гербов, никаких надписей, вообще ничего, что указывало бы на то, как это здание именовалось и кому принадлежало.

Наконец Кейт не выдержала молчания:

– Где это?

– Часовня? Там.

Обойдя вокруг высокой стены, они увидели часовню. Она оказалась почти целой, видимо, ее крышу неоднократно восстанавливали, и последний раз в сравнительно недавнем прошлом. Окна представляли собой просто открытые арки в камне, без всяких стекол. Не было и двери, тоже открытый арочный проем.

Внутрь часовни сквозь окна и многочисленные трещины задувал пронизывавший ветер. С потолка капала вода. Джонстон зажег мощный фонарь и провел лучом по стенам.

– Элси, как вы узнали об этом месте? – спросил Крис.

– Из документов, конечно, – ответила она. – В архивах Труа [275] отыскались упоминания о богатом английском бриганде д'Элтаме, которого звали Эндрю. Он на склоне лет посетил монастырь Сен-Мер и привез с собой из Англии всю свою семью – жену и подростков-сыновей. Я решила разузнать о нем поподробнее.

– Вот оно, – прервал ее Джонстон, посветив фонарем на пол.

Все подошли к нему.

Пол был засыпан мокрыми листьями, которые ветер закидывал в окна Джонстон опустился на колени и сгреб их руками в сторону, открыв изъеденные непогодой надгробья. При виде первого камня Крис затаил дыхание. На нем была изображена лежащая на спине женщина в скромных длинных одеждах. Можно было безошибочно узнать леди Клер. В отличие от большинства надгробных изваяний. Клер была изображена с открытыми глазами, которые глядели прямо на посетителей.

– Все еще прекрасна, – сказала Кейт. Она стояла, прогнувшись вперед, упершись руками в поясницу.

– Да, – согласился Джонстон, – все еще прекрасна.

Он расчистил второе надгробье. Рядом с Клер лежал Андре Марек. Его глаза тоже были открыты. Марек выглядел гораздо старше, чем они его запомнили; на щеке у него можно было разглядеть складку, которая с одинаковым успехом могла быть и морщиной, и шрамом.

– Судя по документам, Андре сопровождал леди Клер в ее путешествии из Франции в Англию, а потом женился на ней, – сказала Элси. – Его нисколько не смущали слухи о том, что Клер убила своего первого мужа. Во всех источниках говорится, что он очень любил свою жену. Они всю жизнь не разлучались, и у них родилось пятеро сыновей.

Достигнув преклонного возраста, – продолжала Элси, – старый бродяга предпочел спокойную жизнь и стал возиться с внуками. Предсмертными словами Эндрю были: «Я выбрал хорошую жизнь». Он был похоронен в родовой часовне Элтама в июне 1382 года.

– Тринадцать восемьдесят два, – протянул Крис. – Ему было всего пятьдесят четыре года.

Джонстон расчистил всю поверхность камня. Они увидели щит Марека: стоящий на задних лапах английский лев на фоне французских лилий. Над щитом была надпись на французском языке.

– Над гербом высечен его фамильный девиз, перекликающийся с девизом Ричарда Львиное Сердце: «Mes compaingnons cui j'amoie et cui j'aim. Me di, chanson». – Она умолкла, переводя в уме прочитанное. – «Друзья, которых я любил и до сих пор люблю. Скажи им, это песнь моя».

Они долго молча смотрели на Андре.

Джонстон провел кончиками пальцев по каменным чертам лица Марека.

– Ну что ж, – сказал он, – по крайней мере, теперь мы знаем, что было потом.