Сборная солянка (СИ) - Страница 6

…Когда же все это кончится?.. – думаете вы, стоя у окна и глядя на шоссе, по которому снуют машины, лишь изредка останавливаемые светофором. - Когда же все это кончится? И еще завтра приедет дочь, вся в «Harrods» от туфель до запаха тысячедолларового обеда, будет смотреть презрительно на весь этот хлам за моей спиной, будет смотреть  презрительно и говорить, что вчера купила Феррари самой последней модели. Когда же кончатся эти Феррари? Похоже, никогда. А виски кончается, оно всегда кончается, и надо тащиться за ним к этому Али из Бангладеш, торгующему всякой гадостью, чтобы купить Бентли. Когда же все это кончится?.. Когда кончится хотя бы этот невыносимый день? Никогда. И тысячу лет я буду стоять у этого окна, стоять, не в силах его открыть, не в силах улететь в сладкую пропасть...

О скрипках Страдивари и прочих понтах

За 45 минут этот музыкант исполнил в вашингтонском  метро 6 произведений. За это время мимо него прошли тысячи человек. 6 из них  послушали игру,  еще 20 мимоходом бросили деньги в шляпу. Всего набралось  $32.

Скрипач - Джошуа Белл — один из лучших музыкантов  мира. Играл он на скрипке  Страдивари  ($3,5 миллиона) самые сложные произведения.

За два дня до этого выступления  Белл давал концерт в Бостоне,  билеты   стоили  в среднем $300, и был аншлаг.

Авторы эксперимента понаделали выводов, а вот мой:

В искусстве всегда должен быть посредник, который  на вас заработает. Без такого посредника и Бог - никто. Вдумайтесь:  Бога нет без попов. Писатель будет никем без редактора  и рецензента. Гения нет без критика, журналистов и дам в бриллиантах.  Нет, потому что валовый народ не видит и не слышит красоты, для него красота - это понты.

Кстати, о скрипках Страдивари, о скрипках Гварнери и понтах, которые народ любит.

Ни за что я не поверю, что скрипки Страдивари и Гварнери лучше современных скрипок! Никто ведь не будет утверждать, что "Форд" Форда лучше современного   "Форда". Скрипки эти за миллионы долларов есть обычные понты. И таких понтов в нашем обществе великая масса.

Более того, на понтах все замешано, понты - двигатель цивилизации, понты разделяют людей на касты и сословия. Без понтов человек есть зыбкое ничто, без них он становится невидимым и неслышимым. Без понтов человек гол как король. Вся жизнь - это игра в понты. Ваша писанина - это понты, ваша жена, сын и любовница  состоят из понтов, как из воды, вы  не можете купить бутылку пива, пачку сигарет, шляпу или манишку не погрязая в понтах. Вы живете не своей жизнью, вы живете не с тем человеком, вы рожаете не тех детей, потому что вы не живете и не рожаете, но погрязаете в понтах, смутно подозревая, что без них вы никто, без них вы даже не бомж.

ДОСТОЕВСКИЙ КАК ПАРЛАМЕНТ ИЛИ Black label

Курить "Парламент" престижно среди воображающего класса. Пить "Black label" тоже. Еще татуировки. Они вообще апофеоз отличия баранов от баранов. Кстати, бараны отличаются заклепками на ушах. Достоевского тоже угораздило. Умер бы мужик от стыда, узнав, как его любят.  Можно не признавать Донцову, обоих Толстых, но Федора Михалыча - никак. Он же типа бренд. Говоришь: - Да, Достоевский - это голова! - и неимоверно умным кажешься себе и воображающему классу, хотя все выверты и страдания писателя устарели, как тополиный пух 1854 года или даже "Золотой Осел" Апулея.

«Братьев Карамазовых» начал было читать и бросил: от сцен в монастыре стошнило». (В.Ленин).

И я читал «Братьев Карамазовых». Мужественно. С неколебимой решимостью. На 150 страниц меня хватило.

Тарковский тоже. Боже ж ты мой! Как его под ручки на широкую сцену тащили! Ну, есть, конечно, и у него моменты. Удивляет человек. Порой. Удивляет, пока не начинаешь понимать, что он - лунатик с "Парламентом" в кармане и "Blue label" в шкафчике. Хочется, как все, курнуть и стаканчик задавить, но нииззяя!!!, козленочком, как все, станешь! Нииззя! Вот и ходит вокруг бассейна, прозрачный как лунатик... Ходит, а людей в зале - один. Самый стыдливый.

Заклинание

Это я сочинил лет 25 назад. И вспомнил, потому что фраза*, пусть чуть перефразированная, активно ныне используется...

Вот-вот забрезжит день, он будет прожит, и родит следующий.

Сегодня, быть может, ты не найдешь радости и смысла, и будет этот день днем скорби...

   Не лишай его жизни. Пути нет и нет его конца. Есть непорочный день и ты - его частичка. Восхитись его началом и концом, пусть вожделение будет твоим попутчиком, ибо оно и создает богов, озаряя день сиянием знакомых и неведомых чувств, и развенчивает их, освобождая от кумиров.

Идущие в послезавтра незрячи, они страшатся смерти и живыми еще руками нервно высекают свои имена на холодных могильных плитах.

Не бойся боли души и тела. Боль твоя – непритворная и неподкупная свидетельница твоего бытия. Ты запомни ее, и прошлое станет рельефным, а будущее - обязательным.

Не сторонись чуждых - зная жизнь тебе неведомую, они укажут путь или выход.

Зависть и злоба сминают день и  отравляют ночь, гнев и гордыня пыльным облаком завешивают солнце.

Не спеши, послезавтра - смерть.

Улыбнись правдолюбцу и помири его со лжецом - они есть близнецы, им не жить друг без друга.

Оставь убогих, усмехнись  щедрым.

Обида глупа как обидчик. Уйди от них.

Улыбнись скупому - он боится умереть бедным и меняет сущий  день на поддельные монеты.

Улыбнись алчущему - он стремится к тому, что должно  остаться за спиной.

Улыбнись подлому - он меняет свет дня на темень души. Улыбнись им и себе в них и отведи глаза на мир. Послезавтра смерть, а завтра увидишь преддверие. ЖИВИ СЕГОДНЯ И ЗДЕСЬ* - и жизнь станет бесконечной.

Чтобы жить, надо умирать, чтобы иметь, надо терять.

Надо пройти   весь путь, зная, что он ведет в никуда и потому бесконечен; с рождения и до конца в тебе не появится нового - ведь с рождения ты безграничен, а к безграничному нельзя прибавить. Не заключай свою бесконечность во плоти, гони ее по городам и весям, окутай ею всех людей и женщин, и поймешь, почему смерть есть старшая сестра, почему завтрашний день подождет, почему в мире нельзя ничего потерять и приобрести.

Смело пробуй - ты никогда не поглотишь того, что тебе не дано.

Ты слаб и немощен в своей оболочке, в своем стремлении ее укрепить, сохранить и украсить, окружить верными и сильными людьми, привычными женщинами.