Сбежать от стального короля (СИ) - Страница 44

А стало быть, вывод однозначный: как бы ни был мне приятен сам Эрвин, я буду держать наше общение строго в деловых рамках. Чтобы не давать напрасных обещаний.

- Горнюки маленькие, опять вся одежда мокрая, - в один из дней меня разбудила тихая ругань Эрвина на соседнем плотике. На ночь он всегда заякоривал свое плавсредство рядом с моим. Я потянулась, откинула мягкую циновку, служившую мне одеялом, зажмурилась от бьющих в щели первых солнечных лучей и мысленно хихикнула: гном оказался неотразим для ручных «меньших братьев» нашего племени.

Эти хитрые зверушки приходили спать на его плот целыми семействами и неизменно устраивали себе гнездо в его постели. А кто не поместился - стаскивали одежду (даже когда Маубенрой, наученный горьким опытом, стал вешать ее на торчащие из крыши шалаша колышки) и гнездовались в его штанах.

К недоумению и шумному негодованию Эрвина, эту дурную привычку у зверят переняла и Касавка. Мелкая синеглазая паршивка в свои неполные два года плавала не хуже настоящих выдрят и, проснувшись ночью, неизменно покидала материнский плотик, чтобы осчастливить большую белую «грелку» своим присутствием у нее на груди. Или на животе. Или под мышкой.

Эрвин беспомощно и очень смешно ругался, но спал теперь чутко, ибо очень боялся во сне ненароком раздавить незваную гостью. А я каждый раз ловила себя на совершенно неуместных мыслях - из этого парня получился бы отличный отец... да тьфу на него. Не-не-не, не надо нам таких мыслей. У нас алмазы на кону, и вообще...

День за днем незаметно уплывали от нас по течению реки, и мне уже начало казаться, что мы с гномом всегда жили на плотах рядом с племенем выдр и вечность неспешно двигались по серебристо-рябой блестящей ленте воды среди густо-зеленых берегов. Это странное состояние безвременья... и спокойного счастья.

И вдруг в один момент все переменилось.

Этот день начался как обычно. Утром мы ещё стояли у берега, до отплытия оставалось меньше получаса.

Внезапно заволновались выдры. Мокрые тельца буквально взбурлили в воде между берегом и крайними плотами, зверьки выпрыгивали из реки на связанные тростниковые площадки и тревожно свистели.

Я отреагировала не сразу, а вот Маубенрой моментально напрягся. Речное племя тоже подобралось, прекратило обычную утреннюю перекличку, взрослые резкими криками созвали детей и быстро стали уводить их на те плоты, что дальше от берега. Прозвучали резкие команды.

- Отступаем к плотам, - перевёл для меня Эрвин. Казалось бы, с племенем я дольше, а «военную» тематику мужчина просёк в разы быстрее меня, сориентировался и буквально закинул меня к себе за спину, когда из зарослей полетели короткие дротики.

Чё-о-орррт! На нас напали?! Кто это?!

Я попыталась всмотреться в заросли тростника, но бесполезно. К тому же Эрвин оттеснял меня все дальше от берега, с плота на плот, и одновременно перебирал начинку своего поясного кошелька. Теперь-то до меня дошло, почему он отказался от Ивасикиных шорт: к ним кошель не прикрепишь.

Это случилось одновременно: Маубенрой вытащил нужный кристалл, как-то хитро раскрутил на цепочке, и в воздухе возник полупрозрачный щит. И тут же вылетевшие из зарослей короткие стрелы... дротики ударили в преграду и безвредно осыпались в воду. Тростниковые стены по берегам реки разочарованно и страшно взвыли, и новая порция дротиков обрушилась на те плоты, куда щит не дотягивался. Но напрасно - сообразительные выдры уже поняли, что к чему, и частично попрыгали в воду, скрываясь от выстрелов, а частично рванули к Эрвину, создавшему волшебный зонтик. Плоты, повинуясь дружным толчкам шестов, стали быстро отходить от берега к середине реки.

Я все никак не могла сообразить - это все происходит на самом деле?! Спокойное путешествие по реке расслабило и заставило как-то забыть, что вокруг на самом деле дикий, неисследованный материк, а не курорт. И такая резкая перемена сначала ввела меня в ступор. Хорошо, Эрвин оказался более подготовленным... А я, дура, еще нос задирала перед городским гномом, опытная походница. Если бы он не тащил меня буквально за шиворот, я бы не успела убраться с опасного места.

Поняв бесполезность обстрела, враги, наконец, выскочили из засады. Такие же черные и довольно мелкие, как и выдры, но их было много. Слишком много тех, кто рванул к уходящим плотам по мелководью.

Кристалл таял на глазах, а Эрвин  не ограничился одним артефактом. В его пальцах мелькнул крошечный рубин. Или не рубин? Камешек красным росчерком умчался к врагам, и впереди полыхнул огонь.

Нападение захлебнулось, едва начавшись, черные тени отпрянули обратно под защиту зарослей тростника. И стало тихо, только где-то вдалеке еще трещали высохшие стебли и качались пушистые макушки местного рогоза.

Сердце колотилось где-то в горле, запоздалый страх нахлынул волной, и я едва сумела онемевшими губами выговорить, обращаясь ко всем сразу:

- Что это было?

- Плохой племя, - коряво, но достаточно понятно объяснил мне ближайший мужчина-выдра. - Племя людоед. Раньше мы река - они не напасть. Ждать, когда выдра выйти земля, и засада... теперь железный оружие у белы взять и напасть, где раньше нет.

Каннибалы?! Да еще и стали нападать там, где выдры раньше чувствовали себя в безопасности? Бли-ин! А я-то вообразила себя чуть ли не в раю. И ведь знала, слышала о таких племенах! А толку? Пока жареный петух в пятую точку не клюнул, даже не поняла, насколько опасность реальна.

- Все обойтись, - сказала появившаяся рядом Ивасика. - Они хотеть напасть внезапно и ранить много. Твоя камень нас спасать, - и она благодарно погладила Эрвина по руке. Но он почему-то не обрадовался и вообще выглядел странно напряженным, встревоженным даже больше, чем раньше. И все время оглядывался, словно кого-то искал.

- Касавка, - выдохнул вдруг Маубенрой. - Где Касавка?! Они с братом были на берегу утром!

Я дернулась так, что чуть не упала с тростникового настила в воду. Нет... Детей ведь первыми увели на дальние плоты, и синеглазая малышка должна быть с ними!

Рядом со мной как-то хрипло вскрикнула Ивасика, а чуть дальше, там, где укрыли основную массу детей, отчаянно закричала Живеска - дочь Ивасики и мать Касавки. И я вдруг почувствовала, что у меня темнеет в глазах. Господи, нет, только не это!

Прошло еще несколько бесконечно длинных минут, пока все вернувшиеся на плоты дети были пересчитаны по головам.

- Нет Касавка, нет её брат, - убито прошептала Ивасика, вмиг показавшаяся старой сгорбленной старушкой. - Пропали дети. Украли. Не вернуть. Умер.

Где-то вдалеке раненым зверем выла ее дочь, разом лишившаяся обоих детей. Ее муж едва удерживал обезумевшую женщину - она рвалась в заросли тростника, вслед за похитителями. А я застыла, не в силах понять - почему?! Почему не вернуть?! Выдры ничего не предпримут, чтобы отбить детей у каннибалов?! Ведь вот только что, ведь не могли унести их далеко, и...

- Выдра силный в река, - как в бреду бормотала где-то рядом Ивасика. - Выдра не уметь бегать быстро деревья и бить далеко палка... не догнать... не догнать... Касавка уже умер... Шикасака уже умер...

До меня не сразу дошел смысл ее слов. А когда дошел... Касавка... такая маленькая, такая... я... это не мой ребенок, но... не мой? Маленькая, доверчивая... такая веселая, маленькая нахалка... почему так больно?! И ее братик... такой серьезный карапуз, защитник...

- Не-е-ет! - застонала я, прижимая руки к груди, словно стараясь вырвать оттуда эту боль. - Не говори так! Дети еще живы! Живы!

- Они умер... Баурас убить и съесть все дети. Всегда.

У меня кровь отлила от лица. Господи... почему я не огляделась вовремя, почему не проследила, чтобы дети были рядом?! Я же видела их утром и, как дура, даже не подумала... не знала...

Я даже не почувствовала, что Эрвин подхватил меня, не понимала, что без его поддержки упала бы на колени, на мокрый настил.

- Умер Касавка, - безумная старуха все бормотала и бормотала где-то рядом, словно проворачивая раскаленный нож в ране. Я понимала, каким-то отдаленным кусочком разума понимала, что это тоже от боли, но сейчас ненавидела эту старуху и этот голос.