Саван Вечности (ЛП) - Страница 8

— Почему не видно шатров и знамен? — спросил Бэннон.

— Они превратились в пыль за столько веков, — догадался Натан. — Воины обратились в камень, но вот вещи давно сгнили.

Заслонив глаза от яркого полуденного солнца, он разглядывал немую сцену. Десять окаменевших солдат развалились на земле, образуя круг. Все они заросли травой и сорняками. Глядя на их позы и неодетый вид, Натан предположил, что они разбили лагерь и заснули вокруг костра, накрывшись теперь уже не существующими одеялами. Другие воины сидели рядом на корточках, протянув руки к центру круга — словно держали палки и жарили наколотое на них мясо.

Один мужчина стоял с руками возле паха, глядя на землю — окаменение настигло его посреди акта мочеиспускания. Амос и его приятели сочли это весьма забавным. Своими булавами они отбили каменные руки и искрошили окаменевшее достоинство воина.

Они вышли на свободное место среди застывших воинов. Возможно, когда-то здесь стояла большая палатка с припасами, которая была стерта временем и оставила после себя пустую землю.

— Хорошее место для лагеря, — сказал Амос и взглянул на Бэннона. — У тебя есть провиант?

— Надеюсь, у вас есть приличная еда, — добавил Джед. — И ее хватит, чтобы поделиться с нами.

Никки одарила их суровым взглядом:

— Вы должны были как следует подготовиться к своей вылазке.

Амос насупился, но Натан стряхнул с плеча свой мешок.

— У нас есть еда, и мы будем рады поделиться. — Он развязал тесемки и открыл мешок, демонстрируя сохраненные с помощью магии ломти оленины, вырезанные из одной из недавних жертв Мрра.

Новые знакомые с признательностью усмехнулись.

— Свежее мясо — это хорошо, — сказал Брок.

Объединив усилия, они насобирали охапки сена, сухостоя и веток. Натан выложил из собранных им камней круг, а ильдакарские юноши без всякого изящества кинули внутрь собранный хворост.

Бэннон, взглянув на беспорядочную кучу, наклонился и принялся за работу.

— Сложить костер не так уж и сложно. Сухая трава, потом сухостой для розжига, и все это обложить крупными ветками.

Амос закатил темно-карие глаза:

— К чему так возиться?

Жестом он высвободил частичку своего дара и зажег кучу хвороста. Трава и сухостой, потрескивая, быстро и жарко разгорелись.

— Что ж, так и правда быстрее, — пробормотал Бэннон. Обычно Никки зажигала их костры тем же способом.

В сумерках они пожарили мясо и сели на корточки, чтобы поесть. От попыток Натана завязать разговор было мало толку. Молодые люди сделали свой вклад в ужин, достав из рюкзаков медовые вафли и плотные хлебные кексы и разделив их со всеми. Натан счел выпечку аппетитной, но юнцы заявили, что устали от такой еды.

Когда сгустилась темнота, Натан оглядел широкие просторы, напомнившие ему равнины Азрита в Д'Харе. Открытая травянистая степь простиралась до отвесного берега реки, которая делила равнину на две части, но даже такое огромное пространство едва вмещало в себя бесчисленных солдат, которые пришли покорить Ильдакар.

Взяв вторую медовую вафлю, Натан указал подбородком в сторону далекой реки:

— Походит на крутой обрыв. Обычно такие реки вымывают широкое русло, но эта словно прорезала равнину лезвием топора. Скалы у воды очень высоки.

— Это не случайность, — сказал Амос, слизывая с пальцев олений жир. — Чтобы защитить Ильдакар, палата волшебников объединила свою магию и сделала выше эту часть равнины. Они подняли гигантский пласт земли на сотни футов над рекой Киллрейвен.

— Только глупцы нападут на Ильдакар, — сказал Брок, жуя свой обугленный кусок мяса. Он вынул изо рта кусок хряща и принялся изучать его, держа двумя пальцами, а потом бросил в траву. — Генерал Утрос и его армия усвоили этот урок.

— Как кто-то может напасть на город, который не могут найти? — спросила Никки. — Куда делся Ильдакар?

— Это часть нашей гениальности, — сказал Амос, но уточнять не стал.

Когда насекомые в травах успокаивающе застрекотали, Натан задумался над тем, что знал из легенд и истории. Если волшебники Ильдакара могли сотворить такую поразительную вещь, они определенно способны восстановить его дар.

Но сперва им предстоит разгадать загадку исчезающего города.

На следующий день, когда солнце уже вовсю светило, они шли через равнину, петляя между окаменевшими воинами. Время от времени внимание троих юнцов привлекала какая-нибудь из статуй. Один мужчина некогда сидел на корточках со спущенными трусами, но, когда его уборная превратилась в пыль, он упал и теперь лежал на земле. Амос и его друзья разломали эту статую на куски. Они нацеливались на особо свирепо выглядевших каменных воинов, которые жаждали захватить Ильдакар. Амос с приятелями своими булавами разбивали глаза, носы и рты, стирая черты лица и оставляя вмятины, которые считали забавными. Натан, начитанный о славе Ильдакара, был разочарован их отношением. Он разглядывал многочисленные фигуры, усеивавшие просторную равнину.

— Полагаю, среди статуй есть и генерал Утрос. Было бы занимательно отыскать его, просто чтобы увидеть его лицо — ради истории.

— Как мы его узнаем? — Бэннон хмуро смотрел на только что разломанную статую. — У этих воинов нет опознавательных знаков.

— Милый мой мальчик, я считаю, что если мы будем искать достаточно долго, то найдем одного в генеральском облачении или доспехах. Возможно, он где-то в командном шатре в центре лагеря, — Натан отряхнул гофрированную рубашку, которую носил с ухода из Твердыни. — Но спустя все эти годы не осталось никаких шатров, увы… ни столов, ни остатков карт, ни знамен.

Никки посмотрела на далекую реку и обрывистый берег:

— Если ваши волшебники столь могущественны, почему они боялись? Поднять часть равнины, раздирая ландшафт и создавая огромные скалы у реки — мало похоже на действие уверенных в своих силах людей.

— Это была демонстрация нашей непобедимости, — сказал Амос. — Река Киллрейвен привела торговцев с дальних земель, но времена становились все темнее, и по реке стали ходить глупые захватчики, которые хотели завоевать город. Поэтому волшебники сотворили высокие утесы и сузили реку. Они изменяли ландшафт, словно тот был глиной в руках гончара. Ильдакар выстоял, и мы стали сильнее и мощнее, чем когда-либо. — Зарычав от усилия, он опрокинул еще одного воина прямо в сорняки.

Пока они шли к обрыву возле реки, Натан размышлял, как им спуститься к воде — если их путь лежит туда. Юнцы отказались что-либо объяснять, и, казалось, их раздражали настойчивые расспросы старого волшебника.

В самый разгар дня, когда до обрыва оставалась миля или две, Никки разочарованно спросила:

— Ну и где город?

Ее черное дорожное платье было испещрено коричневыми семенами, колючками и сухими травинками.

— Мы находимся в правильном месте, но я точно не знаю, когда спадет саван, — ответил Амос. — Мы никак не можем это ускорить.

— Может, сегодня нам снова придется разбить лагерь, — огорченно протянул Джед. — Я бы лучше…

Воздух внезапно замерцал и изменился, словно дозорный из невидимого города заметил их приближение.

Натан почувствовал резкий металлический привкус, словно рядом ударила молния.

Жужжание, словно от миллионов роящихся мошек, становилось все громче и превратилось в непрерывный гул, от которого вибрировали зубы.

Затем широкая пустая долина исчезла, и сам воздух расслоился, показав то, что спрятано за маскировочным барьером.

Когда мерцание прекратилось, Натан уставился на огромный и захватывающий дух город прямо перед ними — Ильдакар.

Никки замерла, глядя на появившийся из ниоткуда город.

— Пресвятая Мать морей! — Бэннон от неожиданности отскочил.

Потрескивающий гул стих, когда детали стали предельно четкими. Огражденный стеной город размером с Танимуру проступал из-за преграды, скрывавшей его от времени.

Многочисленные ярусы строений расположились на горе, которая словно произрастала из плато.