Сашка (СИ) - Страница 47

А тут сразу и дело в Туле нарисовалось. Вернулись спецназовцы с известиями. И ещё кое с чем… кое с кем.

Событие шестьдесят второе

Если тебе дают хук слева, можно ответить хуком справа, но лучше пнуть между ног.

Андрей Шопперт

Приехал Агафон один. Остальные диверсанты остались бдеть. Мало ли, вдруг урок пойдёт не в прок. Приехал ветеран на бричке, что ему на неделю одолжил, поставленный в известность о случившемся, зять Сашкин — князь Болоховский Николай Иванович. И привёз с собой языка. Язык был связан по рукам и ногам и ещё и мешок надет на голову. Ночевал дембель не на постоялом дворе или у кого из крестьян, сдающих жильё путникам. Ночевал в лесу у костра, свернув с проезжей дороги. Конспирировался? Есть такое слово? Шукался.

Вообще, захватили «наши» двух языков, но везти к Сашке обоих посчитали избыточной мерой дознания. Одного хватит, тем более что поджигатели уже все рассказали. Сработали познания Коха в…

Ну, да по порядку.

В этот раз сидеть в беседке, продуваемой всеми ветрами и промокаемой всеми дождями, зарядившими пару дней назад, ни Сашке, ни Агафону не хотелось, и перенесли совет в Филях в кабинет Сашкиного батяньки. Царствие ему небесное.

— Машуня, — выловил Виктор Германович домоправительницу, — стой на лестнице и никого на правую половину второго этажа не запускай. У меня там секретный разговор с Агафоном будет.

— Это с Агафоном-то секретный. Да к вечеру вся усадьба знать будет, — фыркнула Машка, но позицию заняла.

— Рассказывай, — убедившись, что караульный стоит на лестнице, затащил в кабинет разведчика Сашка.

— Кхм, так что разрешите доложить, Вашество, всё получилось. Как было приказано. Потерь с нашей стороны нет. Только Кольке Черному зуб один в драке выбили…

— А зачем вы ребенка в драку втянули? — покрутил головой Сашка, удивляюсь такому повороту.

— Да сам полез. Неслух. Вот и получил случайно. Ничего, зуб молочный. Новый вырастет.

— Ну, не перебиваю больше, рассказывай, — в этот раз пирожков не было, отвлекают они дембеля, мешают на рассказе сосредоточиться, опять же дикция с пирожком во рту не та.

— Так что докладаю… Ага, прибыли мы в Тулу и, как водится, зашли перекусить в тот трактир, где Александр Коморин робит. Сразу его на нашу сторону и уговорили перебраться. Он не против, и в Болоховское по завершению войны сей переберётся, ежели дом построите. Он в мастерстве особо не замечен, особливо крестьянском. Зато Александр говорит, что он поднаторел мушкеты и пистоли чинить. Может, надобен нам такой мастер, а нет, так он согласен к кузнецу пойти в помощники.

— Я думаю, что пригодится, обязательно привезите его потом. Какая разница три дома строить или четыре. Ты не отвлекайся, Агафон, рассказывай, что дальше было, — Сашка резко встал и подошёл к двери. Приоткрыл. Нет, никто не подслушивал. На лестнице коринфской колонной высилась Машка.

— Ага, докладаю. Передали Акинфию мы лекарство и на следующую ночь и заступили в дозор, двое я и Алесандр у лавки, а Кузьма с Ерофеем Одноруким в дому у Акинфия, в сенях расположились, а на чердаке у них пацанчик, значится, и у нас в проулке, что на пустырь ведёт, тоже Колька, ну которому зуб сломали.

— Правильно, — так Сашка им и советовал.

— Ага. В первую ночь ничего не было. И во вторую. Мы уже думали пацанят-то отправить крималов твоих, Александр Сергеич, искать, но решили ещё ночку выждать. И точно! — Агафон, скинул безрукавку овчинную, в доме натопили так, что можно париться. Хоть за веником посылай.

— Поджигатели? — Сашка снова дёрнулся к двери, какой-то шум послышался. И точно, кикимора хотела пробраться, но Машка встала грудью. Ну, у неё в разы больше. Тут десять Анькиных «нада», чтобы одну Машкину заменить.

— Они, Александр Сергеич. Двое с ведром крадутся вдоль забора. Колька тявкнул, как оговорено, мы и насторожились. Похоже эдак, как мелкая собачонка. Присмотрелись. Ну, точно поджигатели. Крыльцо облили из ведра маслом и достали кресало, чтобы, значится, подпалить лавку. Тута мы и выскочи с дубьём. Я одному-то успел только по руке шкваркнуть, чтобы запалить, стало быть, не успел. А Александер по хребтине второму, но тот-то юркой. Увернулся и нож выхватил из сапога. В сапогах оба были. Не простые парни. Тут на него сзади Колька и кинулся. Ворог-то пока изворачивался, да Кольку стряхивал, успел от Александра по ноге получить дубьём. Упал на колени, но зверь истинный, рычит и руками машет, тут и прилетело Кольке в харю. Зуб и выбил. Но я ему по башке сразу саданул, он и прикорнул в лужу масла. А второй ворог тоже нож хотел достать, да я ему пальцы сломал. Он нож не удержал и завыл. Ну, Колька не него бросился и за ухо укусил. А после мы уж набросились вдвоём и повязали. Того, со сломанной ногой и башкой разбитой, мы в погреб сунули. Выживет — его счастье. А не поджигай дома чужие, ну, а представится, так черти ему в аду гарный костерок-то сообразят. Сбудутся думки его.

— Молодцы. Награжу вас всех. Ну, допросили языка? Что говорит. Али молчит? — Сашка мысленно потёр руки. Вроде и в самом деле всё не плохо получилось.

— Допросили. Как водится, шило, как ты, Александр Сергеич, и говорил, к глазу поднесли, да спросили с вежеством: «Кто послал, курва»?

— И?

— И сознался. Чего ему с шилом в глазу запираться? — осклабился ветеран, показывая, что и сам пару зубов не уберёг когда-то.

— Как с шилом. Я же напугать сказал? — опешил Кох

— Так, когда одного глаза-то нет, ловчей пугать. Во всём сознался. Послал его поджечь Ерофей сын Иванов Костин купец второй гильдии. Откупщик казенного хлебного вина. Ещё грозился ворог-то, что сестра этого Костина замужем за главным почти богатеем Тулы — Иваном Сергеевичем Ломовым. Это те братья Ломовы Иван и Василий, что самовары делают и другую латунную посуду, ещё завод у них медерасковочный в Крапивенском уезде в селе Крутом. Первой гильдии купцы, али второй, не знаю, не родич, но богатеи. Дом-то у них в том же Коробковом переулке, что и у Николая Ивановича.

Сашка задумался. Ну, никакой неожиданности. Он и предполагал, что это один из откупщиков хлебного вина решил конкурента устранить. И чего теперь, вот, знает он имя ворога? Убить? Это второй пункт ультиматума. Не написанного ещё. Всегда должен быть и пункт один. Уймись, товарищ, а то… А чего «ТО»? У Коха было время осмыслить. Придумал он следующее. Нет терроризму в этом времени? Правда. Кто-то ляпнул из писателей, что сейчас не те времена — благостные, рыцарские. А откуда тогда взялось слово аманат? Аманат — в восточных языках слово, означающее заложника. В старорусском языке было своё слово — таль. Забирали детей у врагов, и соседей воинственных, чтобы сидели на попе ровно. Так нужно чуть дальше пойти. Зачем нужен сам ребёнок, нужно показать батяньке, что его действия по устранению конкурента могут ох как далеко завести.

— Агафон. А ты не в курсе у этого Ерофея Ивановича Костина есть дети?

— Как же, сам видел, как в бричку дамочка садилась с двумя пацанчиками, лет десяти и чуть постарше, — Агафон показал рукой размер пацана.

— Собирайся назад. Этих двух нужно закопать, чтобы ни слуху ни духу о них никогда не появилось. Потом проследите за пацанами. Когда один из них окажется в таком месте, где его можно затащить к пролётку, нужно его похитить. Облить маслом, вручить письмо и отпустить. И предупредить, что если он письмо не принесёт матери, то мать убьют и брата его.

— А чего в письме будет? — сощурился ветеран.

— Ну, думаю написать, что если он не уймётся, то вдруг чего с детьми случиться может. Лучше сходил бы он к Акинфию и выпил мировую, а за волнение того, и за упущенную выгоду, подарил чего золотого и тяжёлого.

— А ежели он в полицию пойдёт?