Саройд (СИ) - Страница 1

Часть 1

      Михал Степаныч Бабенко не часто приходил стричься. Раз в два или три месяца — когда совсем обрастал. Лёне нравилось с ним разговаривать, потому что можно было молчать. Степаныч рассказывал новости, перебивая сам себя и перескакивая с пятого на десятое. Но было интересно. Пожилой походник вёл кружок для подростков в местном Доме Культуры и всё время агитировал Лёню присоединиться. Но тот давно вышел из подросткового возраста и выходные предпочитал проводить иначе. Например, в постели с парнем. Правда, у него не было парня, поэтому по субботам он ходил в гости к маме и иногда в кино, если показывали фантастику.

      В этот раз Степаныч зашёл издалека:

— Лёнь, а я вот смотрю на тебя и думаю, ты кто по национальности?

Лёня прекратил щёлкать ножницами и кинул взгляд в зеркало. Да, лицо с высокими скулами и глаза чуть раскосые. Но не так уж сильно, мало кто обращает внимание.

— Ты же лоп, да?

— Мама русская. Голову ровнее, вот так.

— А отец? — Степаныч откровенно разглядывал его.

— А я не знаю, кто он.

— Моя супруга — лопка. Красивая была в молодости. Волосы как у тебя — длинные, и глаза такие чёрные, смотреть было страшно. Потом привык. Она и сейчас красивая, правда, волосы приходится красить… А-а! Она же к тебе ходит краситься! Как ты считаешь, красивая моя Оля?

— Красивая.

— Во-от, мужчины до сих пор на неё засматриваются. Да я же не об этом! — перебил себя Степаныч. — Мы в субботу на Запретное озеро пойдём, младшую дочку с собой возьмём. Оля хочет на саройда посмотреть. Ты знаешь, что там на скале саройд…

— Мифический охотник? Что, реально на скале? Головой не дергайте, пожалуйста.

— Ну, не живой, конечно. Он нарисован. Или не нарисован — никто не знает, как это сделано. Я читал, что изображение могло появиться от ядерного взрыва. Остался отпечаток на гладкой скале. Зимой и летом плохо видно, а осенью мох на нём становится красным… И даже учёные не понимают, как появилась эта наскальная живопись. Она же метров пятьдесят в высоту… Вообще, на Запретном озере много загадок. Бывает, люди пропадают.

— А как вы пойдёте? Говорят, до озера трудно добраться, — Лёня побрызгал водой на виски Степаныча и продолжил тщательно стричь седые пряди.

— А-а! Я договорился с одним знакомым из Красного Ущелья, он нас на моторке добросит по реке до южного рукава, а через сутки заберёт обратно. Зимой-то проще, можно по зимнику добраться, но смысла нет: не видно ничего. Я к чему? Пойдём с нами! Чем ты занимаешься по выходным? В интернете сидишь? Пойдём, Запретное озеро — священное для лопов, каждый хоть раз в жизни должен саройду поклониться. Оля говорит, это очень важный ритуал…

Лёня толстой кистью обмахивал постриженную голову.

— Ой, да я не люблю все эти походы. Да и не лоп я, наверное.

— А кто? Русский?

Может, и не русский. Может, кореец?

— А ночевать где? У костра?

— Зачем? Там изба есть, стоит прямо напротив скалы. Нормально переночуем, не бойся. Что ж ты такой квёлый, парикмахер? Пойдём, разомнёмся, там всего-то пятнадцать километров пешком идти. Саройда увидишь, потом всю жизнь вспоминать будешь.

— Михал Степаныч, я подумаю, ладно? Я вам позвоню, если решусь.

***

      В пятницу он решился. Конечно, погуглил сначала этого саройда. Какое-то древнее лопское божество. Выглядит как здоровый косматый мужик со светящимися глазами, обладает нечеловеческой силой. Если проявить уважение и сделать подношение, — например, сладости какие-нибудь, — пошлёт удачу, если обидеть — может крупно нагадить. Лёне очень нужна была удача. Он позвонил Степанычу и попросился в поход.

      Встать пришлось в пять утра, но хорошо, что в машине Степаныча можно было подремать. С Ольгой Бабенко Лёня был давно знаком, а младшую их дочку Леночку видел впервые. Она буркнула: «Привет», всунула в уши наушники и отрубилась. У Леночки такие же крутые скулы и влажные чёрные глаза, как у него. Лопка. Лёня вздохнул. Он несколько раз приставал к матери с расспросами про отца, но она ни разу не ответила прямо. Говорила только, что он был хорошим человеком. Лёне этого было мало, но ничего не поделаешь. Мать — кремень. Финдиректор крупного горно-обогатительного комбината. Умеет держать язык за зубами не хуже, чем Лёня ножницы в руках.

      В Красное Ущелье приехали в полдень. Зевая и ёжась от сентябрьской прохлады, Лёня погрузился в катерок. Он бы ещё по-утреннему нежился в постели, если бы остался дома. А сейчас подпрыгивал, больно ударяясь задом о деревянную скамейку. Ветер разогнал жёсткую короткую волну и катер летел по ней, как по стиральной доске. Ольга и Леночка вцепились руками в борта, один лишь Степаныч хохотал, подставляя лицо ветру и что-то рассказывая мужику, ведущему катер. Выгрузились на берег и только тогда Лёня узнал, что до скалы с саройдом нужно пройти через перевал: это был самый короткий путь. Подкрепились кофе из термоса, закусили бутербродами и начали подниматься в гору.

      Погода стояла чудесная. Осеннее солнце ласково грело спину, а почва пружинила под ногами. Степаныч шёл впереди, за ним споро двигалась Леночка, а Лёня с Ольгой замыкали процессию.

— Михал Степаныч сказал, это вы захотели посмотреть на саройда. Что в нём такого?

— Ты не знаешь эту легенду? Бабушка не рассказывала?

— Моя единственная бабушка в Вологде живёт и не знает ни о каких саройдах, — сообщил Лёня, — Расскажете мне историю про охотника?

— Расскажу. Это не простой охотник, он не на куропатку охотился.

— На волка?

— Нет.

— На медведя?

— На человека.

— Как?!

— Вот так. Ловил и ел людей. Не тело человеческое, а самое вкусное — душу. Жил тысячу лет на берегу Запретного озера, пока однажды не поймал красивую девушку, которая собирала ягоды в лесу. И так был поражён девичьей красотой и чистотой, что пожалел её и отпустил в деревню. А сам начал скучать по ней. Так страшно скучал, что однажды раскинул руки и попросил Верхнего забрать его к себе. Верхний исполнил просьбу, а от саройда остался только отпечаток на скале. А та девушка вернулась в деревню и перестала есть и спать — всё думала о косматом духе, который был необыкновенно добр к ней. И однажды ночью не выдержала и побежала на берег озера, да только не было там саройда. Один отпечаток от него остался.

Тяжело дыша, Лёня остановился и спросил:

— И что она сделала?

— Говорят, утопилась.

— Прямо лопские Ромео и Джульетта.

— С тех пор остальные охотники-саройды людей не жалеют. Фигура на скале — напоминание о том, что нельзя влюбляться в человека.