Сапоги выше Шекспира, или О буржуазной фэнтези - Страница 1

Поп'обуем, това'ищи, взглянуть на фэнтези с классовой точки з'ения — п'елюбопытнейшие вещи нам отк'оются…

Пространством сказки традиционно является условное средневековье. Соответственно, фэнтези как разновидность сказки обслуживает интересы господствующего класса — феодалов. Однако мы знаем, что в недрах феодализма зреет новая формация — капитализм, и после буржуазной революции господствующим станет новый класс, буржуазия, которая при феодализме имеет довольно скромный облик ремесленников и купечества (горожан).

Поскольку современный создатель фэнтези живет именно при капитализме и в большинстве случаев весьма комфортно себя при этом чувствует, то и сам жанр зачастую идеологически обслуживает именно буржуазию, восхваляя ее моральные ценности и подчеркивая их значимость.

Рассмотрим главнейшие признаки буржуазной фэнтези в сопоставлении ее с фэнтези феодальной.

1. Герой буржуазной фэнтези подробно и внимательно ест и есть дает другим. Вспомним жидкие похлебки нищего Мага Земноморья, супчики-концентраты основательного Эстравена («Левая рука тьмы» Урсулы Ле Гуин), борщи — несть им числа! — съеденные Волкодавом. В одежде эти герои ценят в первую очередь добротность, в вещах — прочность. Где видят неисправность — либо исправляют, либо сокрушаются, что не могут этого сделать. Их мир — это мир бытовых предметов, сапог, понёв, глиняных горшков, хомутов, ламп и т. п.

Скажут: конечно, добротность одежды и сытность пищи важны! А кто спорит? А для целей героического буржуа они жизненно необходимы, ведь эти герои прочно обосновались на земле, их цель — маленький домик (свой!!!), огородик и коровка, можно коза (свои!!!), жена и дети (см. домик). И чтоб все это было! Как правило, они свое получают — добиваются путем тяжких праведных трудов.

Сравним героического буржуа с героическим же феодалом. Бродяга Конан в своих странствиях удивительно небрежен к одежде и пище. Заходя в трактир, он прежде всего интересуется выпивкой, а если ест — то какое-нибудь мясо, можно с костями. Попробуйте предложить Конану волкодавий борщ!

Еда не властвует над умами героев «Властелина Колец». Если описан прием пищи, то это братская трапеза, и ее ритуальное значение всегда подчеркнуто. За столом главенствует не содержимое тарелок и плошек, а серьезная или задушевная беседа. Как жалеет стремительно эльфеющий Фродо бедного Горлума, над коим довлеет «вкуссненькая рыбка»! Кто в романе Толкиена внимателен к пище (поиск грибов, меню «Резвого пони»)? Конечно, хоббиты — буржуазный элемент Средиземья.

Пища не входит в число идеальных целей героя феодальной фэнтези. Конан, если о чем мечтает, то о собственном королевстве, а уж еда как-нибудь приложится. Те же цели преследует и Арагорн.

2. Героический буржуа совершенно не склонен любоваться красотами природы или творений рук человеческих. Он не растленный эстет, но суровый прикладник. Будучи ремесленником, он обеспокоен только качеством своего творения — прочное ли, сгодится ли на продажу, удобно ли в применении. Этот герой вечно озабочен пропитанием себя и своих домочадцев, всегда погружен в поиски чего-либо полезного для дела. Маги Земноморья — прагматики; они лечат людей, заботятся об их бытовых нуждах. В цветочках они видят в первую очередь лекарство. Волкодав что ни найдет — все пустит в оборот. Даже бусы для девушки купил не из эстетских соображений, а чтоб было чем совершить ритуал избрания жениха (дарение бусины). Реки и деревья для Волкодава — суть боги. Ему не до эстетического наслаждения. Здесь М. Семенова рисует язычников во всей полноте их ограниченности. Как пишет диакон Андрей Кураев, язычник не может просто видеть звезды над головой: для него Млечный Путь — это молоко из грудей Геры, звезда такая-то — умерщвленная нимфа такая-то, кровь заката — соитие богов и т. п. Волкодав не видит красоты природы именно потому, что она для него одушевлена и представляет скопление мелких божков, нуждающихся в ублажении (в той же пище). То есть фактически природа превращается в еще одного голодненького домочадца.

А Конана восхищает мир, над которым он намерен властвовать, — да и сейчас властвует, охватывая его беспокойным сердцем. Любую роскошную вещь он может украсть, дворцы сотрясают его воображение, чудовища радуют неистовый дух. Красота — величайшее оружие против сил мрака в мире Толкиена. Никому из Братства Кольца не свойственно утилитарное отношение к прекрасным вещам и природе, а если красота и оказывается полезной (мифрильная кольчуга, фиал Галадриэли), то лишь потому, что созвучна общей великой цели героев. Изначально же она всегда — объект бескорыстного поклонения.

3. Герой буржуазной фэнтези трудолюбив и полезен обществу. Это его фундаментальная добродетель. Трудится, не покладая рук, Гед. Моет полы Волкодав. Авторы буржуазной фэнтези внимательны к ремеслу и его тонкостям, а особенно — к доходности любой работы. Герой-буржуа не ворует и не обманывает; честность для него — источник временных трудностей и залог конечного успеха. Персонажи таких произведений не любят и презирают нищих. Они предпочитают дать человеку работу, а не отделаться милостыней, почему почти сразу обрастают свитой из полезных и трудолюбивых домочадцев. Старухи стряпают, молодухи шьют, юнцы присматривают за лошадьми, никто не сидит сложа руки. Коль уж тебя спасли — изволь трудиться! В облике попрошаек в мире «Волкодава» бродят только очень-очень злые служители Мораны Смерти. Подобрав женщину-певунью, волкодавцы даже этот ее дар пристроили к делу: записали песни (потом можно будет книжку издать). А как же — в хозяйстве любая веревочка пригодится.

Трудолюбивы — способны вкалывать до посинения! — персонажи «Левой руки тьмы». Министр Эстравен потрясает хозяйственной хваткой. Его бесстрашие тщательно спланировано, оно основано на расчете и умении вести дела. До изнеможения работает и Гед.

Герои-феодалы работой гнушаются. Изредка нанимаются охранниками, но работают спустя рукава и откровенно презирают нанимателя. Невозможно представить себе Боромира моющим полы в трактире ради хлеба насущного. Лично мне Эстравен симпатичнее Боромира, но сути дела это не меняет.

4. Если феодал считает, что «в торговле заключено нечто постыдное» и всегда следит за тем, чтобы торгаши знали свое место, то герои буржуазной фэнтези охотно видят в купцах достойных людей, уважают их и сами зачастую знают свое место. Они робеют перед богатством и хорошо умеют считать медяки.

5. Другой важный критерий — отношение к прогрессу. Буржуазный герой приветствует прогресс. Эстравен идет ради прогресса на немыслимые жертвы.

Герою-феодалу прогресс по барабану. Для Конана или для Арагорна прогресса (развитие технологий, социальные реформы) вообще не существует. Наиболее дальновидные феодалы видят в прогрессе свою гибель и по возможности притесняют изобретателей и не в меру любопытных путешественников. Такие феодалы выступают в качестве отрицательных героев в буржуазной фэнтези.

6. Так же разнится отношение к женщине. Буржуа ищет прежде всего достойную хозяйку дома и добродетельную мать для своих будущих детей. В женщине подчеркивается домовитость, бережливость, трудолюбие. Можно — вдову (даже предпочтительнее — хлебнула уже горюшка, больше будет ценить комфорт). Прижитые вдовой дети от первого брака идут в дело — их усыновляют и приставляют к хозяйству. Эстравен — сам такая женщина, нежная и хозяйственная. Тенар ею в конце концов становится.

Подругам Конана нет числа, но ни одна не играет в его жизни никакой роли. А вот у Арагорна есть своя королева. Чего же ищет героический феодал, когда речь идет о женщине? Он ищет Великой Любви. И неважно — будут ли дети, будет ли хозяйство… Разве можно себе представить, чтобы Арвен или Эовин возились с грядками и выращивали какую-нибудь репу? Изранить руки в бою, спасать эльфийское древо — да, но репа?..

7. Гигиеническая озабоченность буржуазных героев. Их всерьез беспокоит нечистая одежда, мокрая обувь, испачканные руки, запах. Они постоянно ищут, где бы помыться. Для них это чрезвычайно важно. Для героев феодальной фэнтези — совершенно неважно. Мы никогда не присутствуем при том, как Арагорн или Гэндальф принимают ванну, и автор не оповещает нас об эмоциях, испытываемых ими при омовении. Напротив, читатель постоянно становится свидетелем умывания героического буржуа.