Сапфо - Страница 2

Изменить размер шрифта:

Пусть красоты не дала мне природа упрямая — что же!

                Все изъяны ее дар мой с лихвой возместил.

Ростом мала я — зато мое имя по целому миру

                Слышно; высоко оно — значит, и я высока.

Кожа моя не бела; но Персей ведь любил Андромеду,

                Хоть Кефеида была смуглой, как все в той стране.

(Овидий. Героиды. XV. 31–36)

Упомянутая тут Андромеда, дочь царя Кефея (отсюда — Кефеида) и возлюбленная мифологического героя Персея, спасшего ее от морского чудовища, была эфиопской царевной и потому, естественно, темнокожей. Отсюда — и сравнение Сапфо именно с ней. Во всём же отрывке отчетливо прочитывается противопоставление неказистого внешнего вида и богатого внутреннего мира поэтессы.

Очень многие, едва ли не все наверняка видели, хотя бы в репродукциях, знаменитую фреску в Помпеях, выполненную в I веке н. э., — ту, которую обычно считают портретом Сапфо. На ней молодая, светлокожая женщина с довольно короткой стрижкой, задумавшись, держит в левой руке деревянные навощенные дощечки, а правой поднесла к губам стиль — заостренную с одного конца палочку, какой на этих дощечках писали. Она, несомненно, изображена сочиняющей стихи. Но даже если безымянный художник и хотел запечатлеть облик именно Сапфо (строго говоря, это ни из чего не следует: портрет не подписан), то сделал это совершенно неверно. Чему, впрочем, удивляться не приходится: ведь с момента смерти знаменитой гречанки, жившей в VII–VI веках до н. э., до времени, когда была создана фреска, прошло много столетий.

Что в первую очередь бросается в глаза — так это абсолютно невозможная прическа. Такую в эпоху Сапфо женщины еще не носили, они начали коротко стричься лет на сто — полтораста позже. В этом плане ближе к истине некоторые античные статуи поэтессы. Цвет кожи скульптура, естественно, не передает, а вот волосы отображены правильно: они длинными прядями спадают на плечи.

Да и сочиняла Сапфо совсем не так, не со стилем и дощечками в руке, с задумчивостью на лице… Времена ее жизни были временами абсолютного преобладания устной культуры слова[1]. Стихи тогда складывались экспромтом, в дружеской компании мужчин или женщин (гораздо чаще мужчин), тут же и зачитывались собеседникам. Случалось — и очень нередко, — что поэтические произведения становились результатом спонтанного коллективного творчества: один из участников какой-нибудь веселой пирушки (у греков такие пирушки именовались симпосиями [2]) «выдавал» первую строфу, второй подхватывал, третий продолжал и т. д. Конкретный случай Сапфо, пожалуй, не укладывается в эту модель — уж очень индивидуально, оригинально, «узнаваемо» звучит едва ли не каждая ее строка. Но все-таки и ее стихотворения явно по большей части звучали и даже рождались в кругу подруг (с этим кругом мы тоже еще познакомимся, насколько это нам позволят сведения источников), а уж точно не вымучивались в тиши кабинета (да и кабинета-то никакого у нее быть не могло…).

* * *

Итак, можно ли без волнения душевного, бесстрастно и даже скучно писать о Сапфо? Как выясняется — все-таки, видимо, можно. Относительно недавно, лет десять назад, в достаточно престижном санкт-петербургском издательстве «Алетейя» увидела свет книга, написанная работающим в Новосибирске ученым Т. Г. Мякиным и прямо озаглавленная «Сапфо»[3]. Мы твердо знаем, что многие читатели, увидев на прилавках магазинов книгу со столь увлекательным названием, купили ее, надеясь узнать что-то интересное о личности и жизни великой представительницы античной литературы. Однако их ждало жестокое разочарование: вопреки заголовку, они натолкнулись не на некий целостный рассказ о Сапфо, а на цикл очерков, написанных очень сухо, в высшей степени наукообразно, посвященных по большей части отдельным аспектам и проблемам (в основном чисто лингвистическим) некоторых ее стихотворений. Такую работу даже специалисту по античности (если он не занимается конкретно спецификой лесбосско-эолийского диалекта древнегреческого языка) читать непросто, да и не слишком занимательно. А «непосвященный» просто отбросит ее, просмотрев первые же несколько страниц.

Но, как ни парадоксально, упомянутая монография, а также еще несколько, написанных тем же Т. Г. Мякиным[4], до сих пор остаются, кажется, единственными существующими на русском языке книгами о Сапфо. А как же быть широким кругам образованной читающей публики? Они ведь тоже хотят узнать что-то осмысленное и в то же время доступное об эллинской поэтессе. Ситуацию необходимо исправлять, ликвидировать существующий пробел. Ради этого и написана та ее биография, которую читатель держит сейчас в руках.

А пробел действительно имеет место. Имя Сапфо слышал, вероятно, каждый, но что имел возможность прочесть о ней? Практически ничего. Не знаем, в чем дело: то ли из-за оригинальности, «нестандартности» ее творчества, из-за того, что она как-то выбивается из традиционных представлений об античном мире, то ли по некой иной причине, — но пишут о ней немного и как-то скупо.

Характерный пример. Ныне, наверное, самая читаемая неспециалистами книга о древнегреческой культуре — это «Занимательная Греция» М. Л. Гаспарова. Да она и специалистам нравится: что ни говори, автор ее — человек замечательный, редчайшим образом совместивший в себе три дара: являвшийся одновременно и выдающимся ученым-исследователем, и блестящим популяризатором науки, и плодовитым переводчиком с классических языков. Так вот, даже в книге Гаспарова посвящено Сапфо… меньше половины страницы, один абзац[5]. Да и этот-то абзац целиком посвящен недостоверной побасенке о несчастной любви поэтессы к красавцу Фаону. А завершается он словами: «Сафо (вариант написания имени Сапфо; подробнее см. ниже. — И. С.) написала много замечательных стихов, но их забыли, а легенду о Фаоне помнили».

Стихи, однако, не забыли; здесь явное преувеличение. Нам на протяжении всей книги много раз придется цитировать фрагменты из произведений Сапфо. Но тенденция характерна: сказать о великой по возможности кратко и нейтрально. И тенденция эта прослеживается не только в отечественной, но и в мировой антиковедческой литературе.

Очень не хотелось бы утомлять читателя сухим перечнем иностранных работ (а то ведь и данная книжка будет им отброшена, как книжка Мякина). Но о некоторых важнейших всё же нельзя упомянуть. Великий немецкий филолог-классик Ульрих фон Виламовиц-Мёллендорф около ста лет назад издал работу «Сапфо и Симонид: исследования о греческих лириках»[6]. Как видно уже из ее названия, это не монография конкретно о Сапфо, а сборник статей разных лет, посвященных различным представителям эллинской лирической поэзии. Одним из таковых являлся, например, упомянутый Симонид — фигура тоже очень значимая, но о ней нужно говорить отдельно[7].

О Сапфо вообще обычно пишут как бы «за компанию» с кем-то. Так, известное исследование Д. Пейджа озаглавлено «Сапфо и Алкей»[8]. Конечно, разбор творчества этих двоих очень даже логично объединять: они и жили в одно и то же время и в одном и том же месте, и работали в одинаковом жанре мелики (то есть песенной лирики), да и вообще между ними немало общего, вплоть до того, что и тот, и другая изобрели собственные стихотворные размеры (это соответственно алкеева строфа и сапфическая строфа). Но все-таки, как видим, отдельной книги Сапфо и на сей раз не досталось. Абсолютно аналогичные примеры — монографии Э. Боуи «Поэтический диалект Сапфо и Алкея»[9], Э. Бернетта «Три архаических поэта: Архилох, Алкей, Сапфо»[10].

Не то чтобы книг именно о Сапфо и только о ней совсем не было. Они на Западе есть[11], но их реально очень мало. Во всяком случае, серьезных: естественно, нельзя брать в расчет разное «бульварное чтиво», которое просто не могло не появиться в связи с такой «завлекательной» личностью. Так что представляется сильно преувеличенным суждение в одном из последних по времени обобщающих трудов о древнегреческой лирике: «Библиография о Сапфо огромна, более обширна, чем о любом другом архаическом лирическом поэте»[12]. Что не «огромна» — это совершенно точно; но даже и со второй частью приведенного высказывания нам согласиться трудно. Мы твердо знаем, что, например, гораздо обширнее библиография о Солоне[13] — еще одной «звезде первой величины» среди эллинских лириков. Понятно, это связано с тем, что Солон не только сочинял стихи, но и активно занимался государственной деятельностью, был законодателем, слыл одним из Семи мудрецов…

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com