Саня. Шаги по краю (СИ) - Страница 6
— Господи, ты чего такой бледный, Саня? Давай-ка, идём в палату. Сейчас укольчик тебе поставлю и давление измеряем. Идём, мой хороший!
Тамара взяла его за руку, намереваясь помочь подняться. Но Саня с силой отстранился и с ожесточённой яростью посмотрел на сестру.
— Не надо мне помогать! Что с Жекой? Отведите меня к нему, мне нужно… нужно его увидеть!
Сане казалось, что он кричит, но из-за шума в ушах слышал свой голос как сквозь слои ваты. Да и не кричал он на самом деле, а лишь выдавливал с придыханием сиплый шёпот.
— Так, немедленно успокойся! Тебе нельзя нервничать! Ты меня слышишь? Саня?!
Но Саня уже не слышал, теряя сознание и заваливаясь набок. Медсестра едва успела схватить за плечи и прижать к себе обмякшее тело.
***
Уже несколько дней Саня находился в забытьи. Его организм отказывался возвращаться полностью в реальный мир. Сознание то плавало где-то в бескрайних просторах небытия, то выныривало на какое-то время. И тогда он смутно видел перед собой размытые лица врачей, медсестёр, ещё каких-то людей. К нему наклонялись, о чём-то спрашивали, но голосов Саня не слышал, только видел сквозь плавающую пелену шевелящиеся губы. Ещё иногда перед ним появлялись лица родителей. Их губы тоже беззвучно шевелились, не передавая ни одного слова.
Густая пелена, окружавшая его, не пропускала звуки, заглушая их мерным несильным гулом. Как-будто где-то вдалеке шумел морской прибой, или это за окном шёл непрекращающийся ливень, обрушивающий на землю тонны воды. Иногда всплывало в памяти улыбающееся лицо Жеки, и тогда откуда-то изнутри поднималась волна беспокойства, но она тут же терялась всё в той же вязкой пелене небытия. Но однажды сознание прояснилось. Саня ещё лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к тишине, окружавшей его. За окном, кажется, опять шёл дождь: до него доносилось монотонное постукивание по стеклу.
В палате было свежо, и Саня почувствовал лёгкий озноб. Он хотел натянуть повыше одеяло, но многочисленные проводки, опутавшие руки и грудь, как щупальца осьминога, не позволяли двигаться. Он приоткрыл глаза: комната была наполнена синеватым сиянием, исходившем откуда-то сбоку. Там всё время что-то тихонько жужжало и попискивало. Работали какие-то приборы, но Саня их не видел, а повернуть голову не было ни сил, ни желания. Вдруг из полумрака комнаты высветилась фигура человека. Она была почти прозрачной и окутана слабым пульсирующим сиянием. Саня силился разглядеть черты лица, но ему это не удавалось. Пелена ещё отступила не до конца, все очертания предметов и сияющий силуэт были размыты. Человек приблизился и наклонился над Саней, положив руку ему на грудь. Саня видел руку, но прикосновения не ощутил. Но вот постепенно начали проступать и становиться чётче знакомые черты лица.
«Жека!» — вспыхнуло мгновенной радостью в сознании.
— Узнал? — мягко улыбнулся Жека.
Саня хотел приподняться навстречу другу, но Жека остановил его жестом руки:
— Лежи-лежи. Тебе ещё нельзя подниматься.
Саня хотел спросить Жеку, как он. И ещё другие вопросы роились в голове, но как ни силился, ничего сказать не получалось, только беззвучно шевелил губами, как рыбка в аквариуме. Наконец он оставил эти бесполезные усилия и просто лежал и смотрел во все глаза на дорогой образ, чувствуя, как к нему постепенно возвращаются силы, и пелена перед глазами тает.
А Жека, не переставая молча улыбаться, провёл ладонью по его груди, как будто что-то нащупывая, и вдруг Саня увидел, что от него за Жекиными пальцами потянулась тонкая, как струнка, верёвочка. Она была густо-вишнёвого цвета и похожа на жилку. А Жека, присев рядом на край кровати, продолжал тянуть и сматывать верёвочку-жилку в клубочек. Вот к его рукам тянулось уже несколько таких жилок, а он всё продолжал и продолжал непрерывно накручивать их на клубок, похожий на шарик для пинг-понга. Саня заворожённо смотрел на это странное действо, затаив дыхание, ни на секунду не отрывая ошеломлённых глаз.
Вот одна жилка закончилась… вторая… третья… А Жека всё так же равномерно покручивал свой клубок, пока не показался кончик последней. Тогда он повертел между ладоней буро-красный шарик, уплотняя, делая меньше, и наконец убрал его в карман. А затем медленно протянул руку и погладил Саню по щеке. Саня опять ничего не почувствовал, только лёгкое тепло, как дуновение ветерка. Жека переместил руку к изголовью и наклонился к Саниному лицу, не разрывая взгляда. Саня опять ощутил легкое скольжение воздуха на коже и вдох в его приоткрытый рот, потом ещё — более ощутимый, с протяжным возгласом:
— Жи-ви-иии!
Саня непроизвольно сглотнул этот вдох-возглас, одновременно на секунду прикрыв глаза. А когда открыл… никого уже рядом не было. Жека исчез… растаял.
Мощная волна тепла прошла от головы до кончиков пальцев ног, заполняя каждую клеточку ослабленного болезнью организма, как будто разрывая путы, сковывающие Санино тело, давая свободу дыханию, наполняя мускулы живительной силой, вытесняя зыбкое марево из головы. Саня вдруг почувствовал, как невидимые руки подняли его вверх, и вот он уже летит. Раскрыв широко глаза, силился что-нибудь разглядеть и понять, где он и что происходит, но вокруг была сплошная непроглядная чернота. Саня стремительно падал вниз, и чем ближе приближался к цели, тем скорость полёта всё больше и больше увеличивалась. От этого было и немного страшно, и захватывало дух от немыслимой быстроты движения. Саня чувствовал себя камешком, падающим в бесконечном пространстве, и что-то неотвратимое уже приближалось, оно уже вот… совсем рядом… ещё секунда и…
Саня вздрогнул всем телом и… очнулся.
========== Ты просто везунчик! ==========
Саня приоткрыл глаза и сразу зажмурился от яркого солнечного света, бьющего из окна. В висках заломило. Он полежал с минуту, приходя полностью в себя, и вдруг в один миг всё вспомнил: прозрачный светящийся силуэт. Жека! Выдох в Санины губы: «Жи-ви-иии!»
Голову вдруг взорвало страшное озарение: «Умер!» Мысль жуткая и неотвратимая, показавшаяся ему чудовищным бредом.
«Как? Как — умер?! Разве такое возможно, что его больше нет? Жека! Нет! Он не мог! Жека! Не-ее-ет!»
Но сознание неумолимо подсказывало, что это так: «Жеки больше нет! Он приходил ко мне во сне, потому что… потому что… умер!»
Горе обрушилось с невиданной силой и придавило тяжёлой, неподъёмной плитой. Саня ещё сильней зажмурил глаза, но слёзы уже прорвались наружу, горло сдавило спазмом, а тело начало сотрясаться от безудержных рыданий.
«Умер! Умер!»
— Аа-аааа! Аа-аааа!
— Саня! Саня! — раздался близко чей-то взволнованный голос. — Позовите доктора, он пришёл в себя!
Но Саня ничего не слышал и ничего не воспринимал. Его полностью поглотила беда, тёмной волной обрушившаяся так внезапно. Он непрерывно кричал, бился в конвульсиях, мотая головой из стороны в сторону.
— Аа-аааа! Аа-аааа!
— Доктор, скорей! У него нервный приступ! Боже мой! Что с ним?
— Отойдите! Лида, выведите её из палаты и возвращайтесь. Пусть ей там дадут чего-нибудь… успокаивающего, — кивнул лечащий врач на Санину мать и наклонился к рыдающему парню.
— Саня? Саня? Что? Что ты? Успокойся, уже всё закончилось!
— Аа-аааа! — продолжал кричать Саня, сотрясаясь всем телом и пытаясь вырваться из чужих, крепко державших его рук.
— Лида, мепрозан два кубика, быстро! — отрывисто бросил врач вошедшей медсестре. — Что же ты там увидел, малыш?
Саня почувствовал лёгкий укол в руку, и сознание начало стремительно ускользать, рассеивая горькие мысли. Тело перестало сотрясаться, обмякло и замерло. Саня больше не плакал — он спал.
— Вот так… хорошо! Сейчас всё будет хорошо! Лида, протрите ему лицо и грудь и дайте другую подушку… эта мокрая.
С утра, как только Саня проснулся, вокруг него началась спешная суета медперсонала. Сначала его обтёрли влажными салфетками, переодели, а потом, пересадив в кресло-каталку, повезли на обследование. Почти сразу с пробуждением пришло чувство апатии: было всё равно, куда его повезут и что с ним будут делать. Он не сопротивлялся, ни на что не реагировал и молчал, игнорируя вопросы медиков — был как тряпичная кукла.