Санктум (СИ) - Страница 96

- Ты сама просила, - напомнил Эдвард, его голос был хриплым и взволнованным.

Я все еще не могла пошевелиться, но взглянула на Эдварда с опаской, искоса. Я держала коробочку так, словно она сжигает мои пальцы.

Эдвард сглотнул, и я была уверена, что в его глазах плещется громадная жажда, где-то глубоко-глубоко внутри.

- Тебе не обязательно открывать, - сказал он почти спокойно, что так не вязалось с выражением его лица. – Можешь просто положить его обратно.

Я перевела взгляд на черный бархат, колеблясь… и почти собираясь поступить так, как он сказал, когда он добавил очень тихо:

- Просто знай, что ты можешь взять его в любой момент, как только будешь готова. Время не имеет значения. Я ждал тебя почти сто лет. Я подожду и еще столько же, - и, когда я снова подняла на него потрясенные глаза, он нежно прошептал, растапливая мое сердце: - Я люблю тебя.

Его лицо было наполнено таким количеством противоречивых переживаний, что исказилось почти до неузнаваемости. Жажда, страсть, любовь, но при этом страх, волнение и Бог еще знает что… но он совершенно не выглядел сейчас, как подросток. И я представила, как больно ему станет, если я сейчас уберу коробочку назад. Он так долго ждал меня. Он наблюдал со стороны за моими романами, наступая на горло собственной мечте ради моего сомнительного счастья. Он такой хороший, добрый и самоотверженный, и он любит меня уже четырнадцать лет. Он чуть не потерял меня, когда я умирала, и считает, что это было по его вине. И было бы верхом эгоистичности, если бы сейчас я положила коробочку обратно. Я могла представить, как его глаза наполняются болью и разочарованием, и обреченностью… и не хотела этого.

- Элис видела, что так будет? – прошептала я недоверчиво.

- Не совсем так, - немного поколебавшись, ответил Эдвард. – Но в целом – да. Рано или поздно ты согласишься, Белла. Я подожду.

Я выдохнула, чувствуя жжение в глазах, но я не могла больше заплакать. Быть может, мне стало бы легче, если бы я разрыдалась. Но приходилось привыкать к тому, что я теперь другая. У меня есть новая жизнь – полная необычных тайн, которые мне все еще только предстоит узнать. У меня есть любимый, которого я обожаю, несмотря на личные заморочки. У меня есть дочь, которую я хочу растить. И у меня есть семья, которая уже приняла меня, хотя даже не видела раньше. Вопрос был только в том, насколько быстро я смогу принять все это новое для меня и привыкнуть. Я могу подождать год или даже сто лет, а могу согласиться сегодня. Не имеет значения, когда я сделаю это. Потому что рано или поздно, это даже и без Элис ясно, я скажу ему «да». Так имеет ли смысл причинять ему боль? Заставлять ждать тогда, когда он и без того ждет слишком долго? Да и я уже не подросток, чтобы снова испытывать судьбу. Я знала, чего хочу. Любовь к Эдварду сейчас, казалось, не помещается в моем сердце.

Я не смотрела на него, но чувствовала на себе его жадный взволнованный взгляд. Я колебалась, и мое дыхание участилось, когда я пыталась решить, как мне поступить.

Я всегда считала, что во мне больше от Чарли. Но в глубине души я оказалась похожа на Рене больше, чем думала. Я оказалась сумасбродной, склонной к риску и приключениям, скучной библиотекаршей из Сиэтла. Теперь в добавление к этому странному коктейлю я стала вампиром, пьющим чью-то кровь. Еще один шаг на пути по опасному шаткому мосту не изменит ничего – я все равно балансирую на одной ноге. Так всегда было. Так зачем менять свой сложившийся внутренний образ только из-за предрассудков, которые внушила мне жизнь? Я всегда стремилась доказать себе, что не такая, как все. Что могу сделать больше, чем другие. Что могу переступить через свой страх.

Медленно я подняла вторую руку и со вздохом положила напряженные пальцы на чернеющую крышечку, все еще не решаясь ее поднять.

- Ты можешь просто посмотреть, если хочешь, - прошептал Эдвард. – Потом можешь положить обратно в карман.

Открыть крышечку трясущимися пальцами было невероятно трудно. Но я все-таки сделала это. И я гордилась собой.

Кольцо было овальным и крупным, усеянным россыпью бриллиантов по всей поверхности. Оно было красивым… и старинным. По крайней мере, похожим на такое.

- О… - вымолвила я пораженно. Оно мне понравилось. В самом деле.

- Тысяча восемьсот восьмидесятый или около того, - подчеркнул Эдвард.

- Такое старое? – удивилась я. – Где Элис нашла его?

- Это кольцо моей матери, - Эдвард пояснил, и я уставилась на него. Он добавил тише: - Она умерла в тысяча девятьсот первом году от испанки. Я хранил его, просто так… До сегодняшнего дня я даже не представлял, что его можно… для чего-нибудь использовать, - он запнулся. Куртка все еще висела в его руке, а вся поза выражала крайнее напряжение. Глаза буквально полыхали, но в них было столько чувств, что я не могла выделить какое-то одно. Я только знала, что совершенно точно не смогу причинить ему боль. Он достаточно долго страдал и продолжает делать это сейчас. Я хотела увидеть счастье в его глазах. Я и сама хотела стать счастливой.

Пальцы сами собой нащупали металл, неловко вытаскивая колечко из бархатной подушечки.

- Тебе не обязательно делать это, ты знаешь, - пробормотал Эдвард, его голос был настолько взволнованным, насколько это вообще возможно. Я снова боялась смотреть ему в глаза.

- Знаю, - прошептала я, сглотнула и выдохнула: - Но хочу. - И одним резким решительным движением попыталась надеть кольцо на свой палец. Если прыгать – то с самой высокой скалы. Если нырять – то в самые глубокие озера. Если любить – то до беспамятства, и идти до конца, несмотря ни на что.

В следующую секунду Эдвард был на коленях у моих ног.

- Я сам, - шептал он, и его руки дрожали, как и мои, когда он перехватил мои пальцы, вместо меня надевая кольцо до основания безымянного пальца моей левой руки. – Пожалуйста, позволь мне…

Я расслабилась и выпустила руку, и смотрела, как он целует кольцо и мои пальчики, и в моем горле стоял огромный комок, не позволяющий дышать. Хорошо, что теперь мне не обязательно это.

Эдвард поднял на меня пылающие глаза, удерживая мою левую руку в своих, и я ласково взъерошила свободной рукой его перепутанные бронзовые волосы и улыбнулась. И каким-то невероятным чудесным образом все встало на свои места. Мне хотелось уметь плакать снова. Мне хотелось плакать сейчас.