Санкция Айгер - Страница 14

Ныне Грек пребывает, и до конца дней своих будет пребывать, в сумасшедшем доме. Там он скрючившись сидит в уголке, раскачивается взад-вперед и бесконечно тянет одну и ту же ноту.

Разобравшись с Греком, Джонатану осталось теперь решить вопрос с Майлзом Меллафом. Джонатан был уверен, что в один прекрасный день он несказанно удивит Майлза своим внезапным появлением.

Оглушительный звонок телефона прервал поток черных дум.

– Хэмлок? Поступил рапорт из Монреаля. Славная работа, приятель. – Клемент Поуп, наглый, как страховой агент. Вполне достаточно, чтобы Джонатан взбесился.

– Сегодня, Поуп, в почтовом ящике не было моих денег.

– Да ну? И что?

Джонатан сделал глубокий вдох, чтобы не сорваться окончательно.

– Соедините меня с Драконом.

– А почему не со мной? Я все могу устроить.

– Тратить время на разговоры с лакеями я не намерен. Дракона на провод!

– Может, я подъеду и мы спокойно обо всем поговорим?

Поуп издевался. Он знал, что Джонатан не может позволить себе показаться в его обществе. Поскольку Дракон был обречен на затворничество, лицо Клемента Поупа стало для всех символом Отдела СС. Показаться в его компании было все равно, что прилепить наклейку “Поступайте в ЦИР” на бампер собственного автомобиля.

– Хочешь получить свои деньги, приятель, – с нами не ссорься. По телефону Дракон говорить не станет, но он тебя примет.

– Когда?

– Сейчас. Он желает, чтобы ты немедленно сел на поезд.

– Ладно. Только напомни ему, что эти деньги нужны мне чрезвычайно.

– Так я уверен, что он уже об этом знает, друг ситный.

Поуп повесил трубку.

“Однажды, – пообещал Джонатан сам себе, – я окажусь с этим подонком наедине, в одной комнате, минут на десять...”

Тщательно все обдумав, он согласился и на пять.

– Сегодня вы особенно привлекательны, миссис Цербер.

Она даже не соизволила поднять голову.

– Тщательно вымойте руки вон в той раковине. Мыло возьмите зеленое.

– Это что-то новенькое.

Джонатан проследовал к раковине больничного вида, над которой вместо обычного поворотного крана висел локтевой рычаг, как у хирургической мойки.

– Лифт грязный, – произнесла она голосом столь же ржавым, как и цвет ее лица. – А мистер Дракон в ослабленном состоянии. Он приближается к концу фазы.

Это означало, что Дракону вскоре предстоит полугодичное полное переливание крови.

– Вы собираетесь стать донором? – спросил Джонатан, растирая руки под струей горячего воздуха.

– У нас разные группы крови.

– Мне послышалась нотка сожаления?

– У мистера Дракона очень редкая группа крови, – заявила она с заметной гордостью.

– Во всяком случае, среди людей. Теперь можно войти?

Она смерила его диагностическим взглядом.

– Простуда? Грипп? Несварение?

– Немного задница побаливает, да и то недавно.

Миссис Цербер нажала кнопку на своем столе и махнула ему рукой – проходите! – без всяких комментариев.

В темном тамбуре не было привычного тускло-красного света, но жара была, как всегда, удушливая. Дверь в кабинет Дракона открылась со щелчком.

– Заходите, Хэмлок. – В металлическом голосе Дракона слышалось слабое дребезжание. – Извините за отсутствие красного света. Я слабее, чем обычно, и даже маленький свет причиняет мне боль.

Джонатан нащупал спинку кожаного кресла.

– Где мои деньги?

– Узнаю Хэмлока. Сразу к делу. Не тратя времени на пустой обмен любезностями. Неизгладимый след трущоб.

– Мне нужны деньги.

– Разумеется. Без денег вам не оплатить содержание дома, не говоря уж о покупке столь вам желанного Писсарро. Кстати, я слышал, что у картины появился и другой покупатель. Жаль будет, если вы ее упустите.

– Вы хотите их зажать?

– Позвольте отвлеченный вопрос, Хэмлок. Что бы вы сделали, если бы мне пришлось задержать выплату?

– Зажег бы вот это.

Джонатан просунул пальцы в карман рубашки.

– Что у вас там?

В голосе Дракона не слышалось тревоги – он знал, как тщательно его подручные обыскивают всякого входящего.

– Бумажные спички. Вы имеете хоть малейшее представление, как вам будет больно, когда я начну зажигать их одну за другой?

Тонкие пальцы Дракона инстинктивно взмыли к бровям, он знал, что его бесцветная кожа никак его не защитит. С напускной бравадой он сказал:

– Превосходно, Хэмлок. Вы подтвердили мою уверенность в вас. В будущем моим людям придется искать и спички тоже.

– Мои деньги?

– Вот они. На столе. Поверьте, я с самого начала собирался передать их вам. Я придерживал их только затем, чтобы гарантировать ваш приход сюда. Выслушайте мое предложение. Ха. Ха. Ха. Со спичками это вы неплохо придумали!

Смех перешел в слабый судорожный кашель, и на некоторое время Дракон лишился дара речи.

– Извините, я и в самом деле неважно себя чувствую.

– Для вашего успокоения, – сказал Джонатан, засовывая пухлый конверт в карман пиджака, – должен сообщить вам, что спичек у меня нет. Я никогда не курю на людях.

– Конечно же! Я и забыл. – В его голосе слышалось неподдельное одобрение. – Очень здорово! Извините, если я показался вам чрезмерно агрессивным. Я сейчас болен и потому непомерно вередлив.

Джонатан улыбнулся редкому слову. Да, английский был для Дракона неродным, и это ощущалось как раз в таких моментах – непривычный подбор слов, излишне четкое произношение, неправильное использование идиом.

– К чему вы клоните, Дракон?

– У меня есть работа, которую вы обязаны взять.

– У меня такое впечатление, что об этом мы уже говорили. Вам известно, что я никогда не беру работу у вас, если не испытываю нужды в деньгах. Почему вы не используете ваших штатных санкционеров?

– Я так бы и сделал, если бы была возможность. От вашего своенравия я, поверьте, не в восторге. Но для этого задания требуется опытный альпинист, а наш Отдел, как вы можете догадываться, не изобилует людьми с подобными талантами.

– Но я больше трех лет в горы не ходил.

– Мы это учли. Есть время привести вас в форму.

– Зачем вам альпинист?

– Детали я готов обсуждать лишь в том случае, если вы согласны участвовать в нашей операции.

– В таком случае больше ни слова.

– У меня для вас есть и дополнительный стимул, Хэмлок.

– Да?

– К этой операции причастен один из наших бывших работников и, по-моему, ваш бывший друг. – Дракон для пущего эффекта выдержал паузу. – Майлз Меллаф.

Через секунду Джонатан ответил:

– Майлз вас не касается. Я о нем сам позабочусь.

– Упрямый вы человек, Хэмлок. Остается надеяться, что вы не сломаетесь, когда вас принудят гнуться.

– Принудят – как?

– Ну что-нибудь придумаю. – Голос Дракона сильно дрожал, он прижал руку к груди, чтобы ослабить боль.

* * *

Джонатан прижался к узкому подъезду дома, где размещалось учреждение Дракона, стараясь спрятаться от дождя. Дождь падал крупными каплями, которые разбивались о мостовую в водяную пыль. Рев ливня заглушал городской шум. По улице медленно проехало пустое такси, и Джонатан выскочил к самой мостовой и занял место в очереди претендентов, которые махали руками и кричали. Такси же величественно проплывало мимо, а шофер с довольным видом что-то про себя насвистывал, погруженный, должно быть, в какую-то особо завлекательную проблему из области греческой грамматики. Джонатан вернулся под покров своего узенького навеса и начал мрачно озираться. Зажглись уличные фонари – автоматизированные выключатели были одурачены непогодой и поверили, что уже настал вечер. Подъехало другое такси, и Джонатан, хоть и был уже умудрен недавним опытом, тем не менее подошел к обочине на тот случай, весьма маловероятный, что этот водитель не столь безобразно богат и проявит хоть незначительный интерес к заработку. Потом он увидел, что такси уже занято. Он отвернулся, и тут водитель погудел. Джонатан замер, удивленный и все более мокнущий. Водитель махнул ему рукой. Джонатан ткнул себя в грудь, сделав при этом глуповатое лицо типа “Кто? Я?”. Открылась задняя дверца, и Джемайма крикнула: