Самый важный дневник - Страница 16

– Это я тебя хочу спросить!

Я глубоко вздохнула. На память пришли обрывки психологических тренингов. Якобы чувство паники, которое меня периодически охватывает, ну как сейчас, является следствием вины. Я испытываю вину из-за своей особенности перед обществом и родными. Мне необходимо принимать себя такой, какая я есть, и стараться контролировать…

– Лесь, только не считай меня сумасшедшей… Или считай…Так уж я устроена… У меня напрочь память отшибает, стоит мне только в кого-нибудь влюбиться. От первого дня встречи до того дня, когда я влюбилась, включительно. Ну ничегошеньки не помню от сих до сих. – Я отмерила двумя руками воображаемый отрезок на диване и изобразила ладонями большой крест над ним. Затем кратко изложила рассказ о нескольких влюбленностях юности. Все это время в моей истории появлялись небольшие паузы. Но стены не рушились и подруга не торопилась бежать за медицинской помощью. Я не смотрела Олеське в глаза. Только нещадно царапала покрывало.

– И это все? Это и есть твоя тайна? – спросила Олеся совершенно спокойно.

– Я, кажется, наполовину сумасшедшая. Тебя это совсем не удивляет?! – изумленно воскликнула я.

– Ты забываешь своих парней и куски прошлого, связанные с ними? Поэтому делаешь постоянно какие-то записи?

Я кивнула.

– Слава Богу! А я уж подумала!..

– Что подумала? – спросила я, потрясенная сдержанной реакцией моей довольно эмоциональной подруги.

– Да уж и не знала, что подумать. В наше время мало кто ежедневно ведет дневник… Не блог, а именно в блокноте…Меня это беспокоило.

Наличие дневника, оказывается, было более странным, чем какие-то там провалы в памяти. Но нужно было добраться до сути…

– Последний день, который я помню – второе июня. Мы ужинали дома и собирали твои вещи… А потом я проснулась… Аэропорт в Риме, чемодан, клетка с попугаем и два часа до вылета в Стамбул…

Тут птица в углу комнаты вскрикнула, а Олеська так и подскочила. Я закивала, а она с открытым от изумления ртом тыкала оба указательных пальца в направлении клетки, которую до сих пор не замечала.

– Не отвлекайся…Нужно понять, что могло случиться третьего!

– А что происходит потом? – Олеся меня не слышала. – Ты же понимаешь, в кого влюбилась? Ты что-то необычное к ним продолжаешь чувствовать?

– Если ты про романтические чувства, то нет. Наоборот, появляется что-то вроде неприязни…И удивление о нелепости моего выбора…Знаешь, я до сих пор считаю, что Юра в школьном фотоальбоме самый уродливый из мальчишек.

– А они? Кто-то из них должен был…заставить тебя вспомнить!

– Я давала понять, что мой интерес прошел. И никто меня не беспокоил… к счастью… Представь, даже Кевин Костнер!.. А в этот раз не приходится ничего говорить. Я понятия не имею, в кого влюбилась, и он вообще пропал! Проснулась в аэропорту. Девять дней канули в воду.

Я попыталась вернуться к самому главному, но Олеся меня не слышала:

– Колдовство какое-то! Почему это происходит?.. А может, тот единственный… незабываемый… тебе еще не встретился? А ты, как настоящая спящая красавица, ждешь своего принца, которого никогда не забудешь? Должно же быть какое-то слово или даже… – глаза Олеси широко распахнулись, словно она участвовала в развязке самого таинственного детектива. – Поцелуй! Тебя целовал твой возлюбленный уже после того, как ты все забыла?

Я на секунду задумалась и отрицательно покачала головой.

– А ведь он должен был это сделать! Непременно должен был! И ты бы сразу все вспомнила!

Я была благодарна своей дорогой романтичной подруге, что она решительно искала способ, как преодолеть мою амнезию.

– Олесь, об этом не знает никто. Только один психотерапевт, который чуть не сошел с ума от моих сеансов…

– Как же ты несчастна! Тебе, наверное, очень хочется влюбиться по-настоящему…

– А вот совсем не хочется! С меня хватит этой любви без памяти. Последние годы мне почти удалось выработать в себе иммунитет против любви. Но девять дней назад я сорвалась! Ты должна мне помочь все вспомнить. Ведь произошло самое ужасное! У меня нет дневника! И ни одного подозреваемого!.. Ты случайно не знаешь где мой планшет?

– Планшет?

– Ну да. С первого июня пишу туда. И планировала писать. А теперь не могу его найти, представляешь?!

Подруга выглядела озадаченной.

– Почему ты ничего не делаешь?

– Как это не делаю? Ищу, тебе все рассказываю…

– Почему ты отпускаешь свою любовь? – Олеся почти с яростью набросилась на меня, и я опешила. Похоже, потеря моего дневника ее пока не заботила. – Это же не ерунда, которую забыл и все. За любовь нужно бороться. Если это имело место в твоей жизни, значит…Ты должна была все рассказать этому мужчине! Вы вместе…

– Пойми, мне совсем не хочется ни за что бороться. Ведь я уже не чувствую с момента, когда забываю…И знаешь, я не уверена во взаимности…

– Да! Это как прошлая жизнь! Мы не помним свои прошлые жизни и людей, которых любили… Не люблю, не знаю и все…Так и ты…Но это неправильно. Любовь не умирает. Она должна быть сильнее памяти!

Моя подруга была полностью охвачена волной романтизма на почве моего неординарного диагноза.

– Может, эта моя любовь слабенькая была, – робко предположила я.

– Да… наверное. Ну ничего. Все еще будет… Так. Ты говоришь, что влюбилась незадолго до отлета? А встретила свою любовь третьего июня?

– Я уснула в аэропорту и проснулась вечером двенадцатого. Значит, одиннадцатого еще не любила. А вот третьего познакомилась с ним впервые, потому что помню только второе число. Ты должна мне подробно рассказать, что было со мной перед отъездом. С кем я встречалась?.. Понимаешь, в этот раз у меня даже нет никаких зацепок. Ни одного мужчины рядом. Пусть я влюбилась без взаимности, но у меня нет ни малейших предположений – в кого?! Почему я очнулась в Италии? Вообще какого черта я поехала в Рим и что еще за бабушка?! Начни с третьего июня! Весь корень зла тянется оттуда. Я должна была познакомиться с ним третьего. Во вторник… Первый день, который не помню!

– Ну да! У тебя было одно знакомство с мужчиной… именно во вторник, третьего июня. К тебе на работу приходил некий Руслан. Мы так и не виделись с тобой с понедельника… ты мне рассказывала по телефону… После его визита ты была сама не своя. Дело в том, что он знал твою бабушку. Уж не помню, что его связывало с твоей бабушкой, но он сообщил, что та при смерти и хочет тебя видеть. Ты терзалась в сомнениях. Еще бы, бабушка ведь не в соседнем районе проживает, а во Флоренции!

Я стала чрезвычайно взволнованной, но старалась держаться.

– Откуда этот Руслан мог ее знать?

Олеся нахмурилась и поджала губы. Было очевидно, что она изо всех сил старается вспомнить.

– Извини… Ты что-то говорила, но я с трудом усваивала информацию, ведь мы с Сергеем уже начали готовиться к свадьбе и я была перегружена идеями… У Руслана была командировка в Рим. Он предложил тебе лететь вместе. Ты не решалась, и я тоже посоветовала не торопиться. Как-то все выглядело странно… А в четверг ты мне позвонила и сказала, что уже чемодан собрала…

– Ну и? – я ждала продолжения.

– Ты и улетела рано утром в субботу. С этим самым Русланом. Ах, да! Ты решила не говорить родителям про поездку и сказала им, что мы с тобой едем в Геленджик.

Я часто закивала, вспомнив последний разговор с мамой.

– Выходит, я влюбилась в… него, – обреченно произнесла я, совершенно не понимая, о ком идет речь.

– Почему ты так решила? Ах да! Ты познакомилась с ним третьего… Стоп!.. Но он не единственный, с кем ты познакомилась третьего!

Я замерла, а Олеся затараторила в сердцах:

– Вадим из кадрового агентства!.. Да-да. Не помнишь? Ты упомянула о нем. Вечером третьего… Точно! Сказала, что зашла в кадровое агентство, на всякий случай, оставить анкету. И как бы между прочим сказала, что менеджер в нем редчайший красавчик. Я еще подумала о Николае тогда…Ну да, теперь-то я понимаю, что Николая и не существовало вовсе! Но в тот вечер мне показалось, что парень из агентства тебя «зацепил»… Про работу ты ничего не говорила. Мол, заполнила анкету, а он обещал сообщать о вакансиях… Но это не все!