Самый тяжкий грех (СИ) - Страница 25

- Ты красивее, чем когда либо, - и прежде, чем Энакин решился потратить последнее дыхание на спор, Люк продолжил: - Ты знаешь правду, но ты всё еще любишь меня.

- Я всегда любил тебя, Люк. Я просто не понимал, что ненавидеть – гораздо больший грех, чем любовь.

- Именно это я сказал Лее.

- Твоей сестре? Да, Люк, ты был прав насчет меня. Скажи своей сестре… Ты был прав.

Люк видел, как закрываются глаза отца и в отчаянии прошептал:

- Отец, я не оставлю тебя!

Но было уже слишком поздно. С последним вздохом Энакин Скайуокер, Дарт Вейдер, отец и возлюбленный Люка ушёл в Силу.

Если бы Люк был хоть немного моложе, он бы взвыл от горя. Если бы он не знал о чудовищных ошибках отца, он бы кричал на всю вселенную о несправедливости.

Но сейчас он просто молчал, опустив голову и безмолвно плакал.

***

Лея Органа, глава Альянса за восстановление Республики, смотрит вверх, на вспыхнувший в небе огненный шар «Звезды Смерти». Эвоки и повстанцы ликуют, радуются победе, но ее счастье приглушено…

Её брат, джедай, выжил, но…

Её злейший враг мертв.

Она могла бы быть счастлива, как никто другой, но в сердце зияющая рана. Не в её – в сердце Люка. Она на миг желает, чтобы Люк никогда не любил Вейдера, но понимает, что на самом деле не Вейдера любит Люк.

Он любит другого человека, с той же жизнью, теми же воспоминаниями, как у Вейдера, но совершенно иной душой.

И она отчаянно желает, чтобы Люк мог быть вместе со своим возлюбленным.

Хан находится рядом, перевязывает ее раненую руку. Он замечает изменение настроение и пытается ее успокоить.

- Уверен, что Люк успел удрать с этой штуковины. С ним всё в порядке.

- Да. Я это чувствую.

Она понимает, что Люк в безопасности, но ему определенно плохо. Она закрывает глаза, чтобы попытаться заглушить свою тоску. Хан, дорогой, милый, глупый Хан, спрашивает упавшим голосом:

- Ты любишь его, не так ли?

Она мгновение смотрит на него, прежде чем ответить:

- Ну да.

- Всё в порядке, - быстро отвечает Хан. – Я понимаю. Когда он вернется, я не буду мешать вам.

Она на секунду замирает в удивлении, потом наконец качает головой.

- Нет, не так. Он мой брат.

Ошеломленное выражение лица Хана бесценно, прежде чем его карие глаза наконец загораются пониманием. Он улыбается, и это помогает ей отвлечься от мыслей о брате и о его разбитом сердце.

***

Люк Скайуокер, рыцарь-джедай, сажает шаттл на лесистой Луне, вдали от победных праздненств в деревне эвоков, установив автопилот на самый длинный маршрут от «Звезды Смерти». Он пытается использовать исцеляющий транс, но так и не достигает особенного успеха.

Он не может оторвать свой разум от Энакина.

Как только шаттл приземляется, он идет в хвостовую часть, где находится тело его отца. Он снова надел на него шлем и маску. Сердце бьётся в горле, когда он опускается на колени перед бездыханным телом любимого отца, поглаживая черную дюрасталь. Слезы текут из глаз и оставляют мокрые дорожки на шлеме.

Он хотел бы остаться здесь навсегда, укрывшись от всего мира, наедине со своим горем. Но он не может.

Он заставляет себя вернуть самообладание и, пошатываясь, поднимается на ноги, сжимая тело отца в объятьях. Сейчас оно кажется гораздо легче, и Люку приходит в голову, что органические останки отца исчезли так же, как это было с Оби-Ваном и Йодой.

Но сейчас это не имеет значения. Он вытаскивает тело из шаттла и осторожно кладет на землю. Гладит холодную маску и целует, страстно и отчаянно.

Ответа нет, но он и не ожидал.

Нетвердо вставая на ноги, он находит поваленное дерево и начинает разрезать его на поленья с помощью светового меча. Он строит платформу из веток и брёвен. Он использует Силу, чтобы поднять тело отца на вершину погребального костра.

Из глаз без остановки текут слёзы. Это несправедливо. Он не должен был делать этого, не должен прощаться с любимым сразу после того, как обрёл любовь. Он не может противостоять судьбе, но может плакать. Он джедай, но в любви человек всё равно остаётся лишь человеком.

Силой он зажигает длинную палку и ею поджигает костёр. Он смотрит, как все его надежды, мечты, его вера, его сердце сгорают в пламени. Энакин уходит в Силу.

***

Энакин Скайуокер парит наедине со вселенной. Он чувствует лишь себя, ничего вокруг.

Но он ощущает великую боль, агонию потери и отчаяния. Он медленно открывает глаза. Вселенная темна вокруг, однако сквозь тьму пробивается свет. Он поднимает к глазам ладони, они странно мерцают и светятся, будто нагретый воздух, будто его зрение исказилось в мираж.

Со страхом он осознает, что не дышит. Момент удушья и шока – и легкие снова начинают работать, а грудь ровно вздымается. И только сейчас он осознает, что смотрит на свои руки из плоти, а не механические протезы.

Он призрак, привидение, сформированное Силой. Он словно в тумане ищет источник невыносимого мучения, фокусирует взгляд и будто на большом расстоянии неясно видит…

Люк.

Люк, стоя на коленях перед огромным костром, прячет лицо в ладонях, его плечи содрогаются в рыданиях. Энакин делает шаг вперед и через мгновение понимает, что стоит в одном шаге от сына. От его плача разрывается сердце.

Он отчаянно хочет дотянуться до сына, чтобы успокоить его, быть рядом, но делать этого нельзя. И он знает, что не сможет, потому что если бы он мог, он бы сделал.

Он стоит, беспомощно глядя на скорбящего мальчика, он хочет заплакать, но не может. Он хочет уйти, но он словно прикован. Он хочет умереть, но он уже мёртв.

Руки сами по себе тянутся в сторону рыдающего Люка, и Энакин смотрит, как приближаются золотистые волосы. Он хочет прикоснуться, но не смеет, потому что боится, что потом не сможет отпустить.

Шепот звучит в ушах, мягкие голоса из его давнего прошлого, и он слушает, заворожённый. Ему говорят лишь один раз, и он не верит сказанному.

«Будь с ним, ибо он нуждается в тебе».

Невидимые руки толкают его в спину, и он падает.

***

Люк ничком рухнул на землю. Сначала он подумал, что потерял сознание от горя и боли. И лишь осознав, что ему стало трудно дышать из-за придавившего сверху веса.

От резкого падения слезы наконец перестали течь из его глаз. Некоторое время Люк тихо лежал, неглубоко вдыхая, прижатый к земле. Его мысли оставались мутными от горя.

То, что было сверху, было теплым, тяжелым и… живым.

Энакин глубоко вдохнул лесной воздух, дымный от горящего погребального костра, и понял, где он находится.

Он был распластан на Люке, чьи рыдания, наконец, стихли. Энакин закрыл глаза и попытался унять бешено стучащее сердце. К нему вернулись ощущения, которых не было больше двадцати лет: холод ночного воздуха, легкий ветерок в волосах, теплое тело в его объятьях.

Люк душой знал правду задолго до того, как осознал разумом, потому он расслабился, еще не зная, кто придавил его своим телом сверху и чьи руки обнимали его плечи. Он несколько судорожно вздохнул, прежде чем его разум догнал его сердце.

Это был Энакин.

Энакин пошевелился первым, хотя, впрочем, у Люка не было особенного выбора: он был прижат к земле человеком гораздо выше и сильнее его. Энакин соскользнул с Люка и уставился на свои руки. Мягкие, гладкие… живые.

Люк сел, будто в трансе, его губы дрожали, а взгляд блуждал по удивлённому лицу Энакина.

Две пары глаз цвета утреннего неба встретились. Они пристально смотрели друг на друга целую вечность, прежде чем Люк осмелился поднять руку и коснуться щеки отца.

Реальный. Пальцы наткнулись на твердость скулы, и Люк ахнул от счастья. На глаза обоих навернулись слезы. Энакин молчал, шокированный огромной силой ощущений, которых он был лишен столько лет. Люк онемел от чувства надежды, наполнившей его сердце.

Они упали на траву, сжимая друг друга в объятьях. Они преодолели время, преодолели судьбы и сковали свои сердца воедино раз и навсегда. Они молча лежали, наслаждаясь связью, не думая ни о чем, кроме друг друга.