Самый лучший комсомолец. Том 7 - Страница 4

– Не дрогнет, – согласился Судоплатов.

– И там это понимают, поэтому и дальше будут гадить по мелочи. Ну и мы им, соответственно!

– И у нас лучше получается, – кивнул дед. – У них там в стране «разделяй и властвуй», тут – черные, там – сектанты, вот эти вообще хиппи-пацифисты. Если факторы внешнего воздействия не учитывать – крайне удобно.

– Передачу смотрел? – улыбнулся я.

– Ни одной не пропускаю – интересно, – улыбнулся он в ответ. – Во сколько там Катька придет?

– В восемь обещала.

– К Юре сегодня ходила, – поделился он инсайдами. – Рассказывала, что все поняла и план по культурному обмену с Китаем показывала, аж на полгода вперед – думала это он тебя подослал, политинформацию провести.

– Опытная, – вздохнул я. – Привыкла сигналы эти ваши партийные считывать.

– И ты учись, – покачал на меня трубкой Судоплатов. – Тебе с этими кадрами работать, потому что других все равно нет.

– Фигня, – отмахнулся я. – Мне через аппарат карабкаться не придется, у меня параллельный путь, через любовь народа, ненависть врагов и личную преданность ближнего круга.

– Помогу, пока живой, – пообещал он. – Но сигналы ловить все равно учись – пригодится.

– Хорошо, – покладисто пообещал я. – А нам зачем в парилку с Цвигуном? Тоже сигнал подать?

– Иногда в парилки ходят для удовольствия, – усмехнулся он.

– Понимаю, – покивал я. – Может другого министерского соседа тогда до кучи позвать?

– Кольку-то? – хмыкнул Судоплатов. – А и давай! Позвонишь? Вставать не хочу.

– Конечно, – не стал я осуждать деда за лень и пошел к столику с телефоном. – А он дома?

– Я-то откуда знаю? – буркнул дед, выстукивая выкуренную трубку в топку камина. – Четыре-три-семь набери, узнай.

– Следите чтоли? – спросил я, набирая номер.

– Государство всегда обязано знать, где и в каком состоянии находятся высшие должностные лица, – назидательно ответил дед Паша.

– Да, Павел Анатольевич? – раздался в трубке вежливый мужской голос.

– А где сейчас Министр МВД? – спросил я.

– Сергей, а Павел Анатольевич знает, что ты позвонил? – проявил осторожность собеседник.

– Он меня и попросил позвонить.

– Я тут сижу! – рявкнул Судоплатов, развеяв подозрения дежурного.

– Сейчас, подожди на линии, – велел тот, и в трубке стало тихо.

– А почему на время ожидания на линии музыку не включать? – спросил я деда. – Скучно же.

– КГБ скучать не умеет, – гоготнул он. – Катьку бы до инфаркта не довести – таким составом только с должности и снимать. После ужина домой как на крыльях полетит – подумает, что тоже сигнал – простили мол.

– Неудивительно, что у нас столько заслуженных просиживателей партийных кресел от сердечных приступов мрет, – фыркнул я. – С такими эмоциональными качелями.

– Коммунист должен иметь железные нервы, – заметил дед Паша.

– Как у тебя? – подмазался я.

– Как у меня! – не смутился он.

– Николай Анисимович в своем кабинете в Министерстве, – вернулся на линию оператор. – Соединить?

– Соедините, пожалуйста, – согласился я.

Прошло полминуты.

– Щелоков!

– Здравствуйте, Николай Анисимович, – поздоровался я.

– А ты чего по «вертушке» звонишь? – удивился он, узнав меня по голосу.

– Так вышло, – исчерпывающе ответил я. – Вы сегодня в «Потёмкин» собираетесь? Дед Паша попросил вас в баню позвать.

– Погоди-ка, – попросил он и положил трубку на стол. Немного неразборчивого бормотания на фоне, и он вернулся. – Как раз работа на сегодня закончилась, приеду. Во сколько жар накопится?

– Во сколько? – шепотом спросил я деда.

– К половине седьмого зови, – велел он.

– К половине седьмого. Еще Семен Кузьмич придет.

– Буду, – пообещал Николай Анисимович и положил трубку.

– Сымитировал отсутствие рабочей нагрузки, – радостно настучал я, вернувшись в кресло.

– А куда бы он делся? – фыркнул Судоплатов. – У него теперь должность волчья, только на личных связях наверху и держится. Месяц назад наши у него из-под машины бомбу вытащили, тайком, чтобы не волновался.

– Нашли подрывников?

– Нашли, – кивнул он. – Три инфаркта в один день – генерал ментовский и два кооператора.

– Ох уж эти магнитные бури – на сердце плохо влияют, – вздохнул я.

– Ой как плохо! – заржал Судоплатов.

Товарищи министры прибыли вовремя, и мы сразу же направились в баню.

– Давай помогу, – вызвался дед помочь расстегнуть пуговицы рубахи.

– А чего это у тебя? – со свойственной главе Советской милиции наблюдательностью наконец-то заметил травмированный палец Щелоков.

Тяжело Николаю Анисимовичу – седены в волосах прибавилось, морщины углубились, но глаза – напротив, сияют решимостью и отчаянием формата «сдохну, но не сдамся!».

– Ковырял где не надо! – гоготнул Семен Кузьмич.

Поржали.

– Да на лыжах катался – в дерево въехал, – изложил я настоящую версию событий.

– Торпеда ему как с гуся вода, а дерево достало! – гоготнул дед Паша.

Поржали снова и направились в парилку.

– Холодная в Тихом океане вода-то была? – спросил Семен Кузьмич.

– У нас холоднее, – отмахнулся я.

Старики одобрительно гоготнули демонстрации силы духа.

– Кто тут самый молодой? – спросил Щелоков и улыбнулся мне. – Ты – не в счет, раненный же.

– Я, стало быть, – крякнул Цвигун и поддал пару.

– Этот если ходит – значит не раненный, – заметил дед Паша, кивнув на меня.

– Ты на деда не обижайся, – вернулся на по́лок Семен Кузьмич. – Он сам с двенадцати лет в органах, по себе тебя равняет.

– Я не обижаюсь и изо всех сил равняюсь, – ответил я и спросил деда. – С двенадцати?

– Да какие там «органы», – отмахнулся тот. – Батя в 17 году умер, а мне самиздатовский плакат на глаза попался, из «Азбуки революции», из дома сбежал, справедливое общество строить помогать. К красноармейцам прибился, в роту связи зачислили, «сыном полка» – я читать и писать умел, по тем временам ценный специалист получился. Помогал чем мог.

– Мальчиши-Кибальчиши не на пустом месте появились, – заметил Щелоков. – Много таких «сынов полка» было, что в Гражданскую, что в Великую.

– Обогнал тебя внук-то, – подколол Цвигун Судоплатова. – Вон – стратегической важности операции образцово-показательно проводит.

– С Чили случайно вышло, – запротестовал я.

– А я не про Чили, – ухмыльнулся тот. – А про гостей твоих.

– Тоже мне операции, – поскромничал я. – По болотам через границу пробираться не надо, бомбы таскать не надо, на пулемет ходить – тоже. Катайся себе в теплом РАФике да по ресторанам гуляй.

– Вот какое поколение воспитали! – умилился Щелоков. – В болоте тонуть мечтают.

– Ты вроде тонул, Паш? – спросил деда Цвигун. – Расскажи молодому.

– Ничего приятного в этом нет, – исчерпывающе ответил Судоплатов, в его глазах мелькнула тень, и он поддал пару.

До сих пор мерзнет.

– Ловили мы как-то диверсантов, – пустился в воспоминания Щелоков. – Два дня по лесам бродили, к болоту вышли – вот они, голубчики, по пояс торчат. По осени дело было, двое уже всё, а третий – ничего, живой, зубами стучит. Много тогда полезного нам рассказал в обмен на протянутую палку.

– Протянули? – спросил я.

– А как же! – кивнул Николай Анисимович. – Слово дал – держи.

– А потом?

– А потом – военно-полевой суд, – развел тот руками. – Мы же не звери – без приговора не расстреливаем.

– Хорош мне внука портить, у него и так руки к «Маузеру» тянутся, – влез дед Паша.

– А ты не давай! – гоготнул Николай Анисимович. – И так методами военно-полевых допросов злоупотребляет. Ты поди научил?

– Сам кого хочешь научит, – фыркнул Судоплатов. – У него черновик дома лежит, Эмма показывала – про инквизитора сказка, там в первой же главе пальцы топором рубят. А название-то какое – "Кровь и железо"!

– Инквизитор, значит? – с любопытством посмотрел на меня Цвигун.

– Нет конечно, – улыбнулся ему я. – Просто Родину очень люблю.