Самый длинный век - Страница 6
– Хорошо, Быг. Теперь вдыхай, макай лицо в воду. Там делай выдох, чтобы булькало, а после выставляй над поверхностью рот и нос, и снова вдыхай.
Вот и второй психологический барьер – боязнь погрузить дыхательные отверстия в иную, чем воздух, среду. Собственно, не сломав его, плавать не сможешь.
Быг, видно сразу, мужчина вполне самостоятельный. Справился он с этой задачей. Я ему, на верхосыточку, даже дополнительный "бонус" предоставил. Велел дыхнуть водички носом, а потом подождал, пока он отперхает. Это при плавании нередко случается, надо, чтобы человек был заранее готов к подобному происшествию. Тоже, знаете ли, впечатления ошеломляющие, если спервоначалу. Ну а потом он переплыл речку. Это метров десять, не меньше, так что не спешите смеяться над новичком.
Дело в том, что у меня и дети все мною обучены плавать, и внуки. Чуток бы задержался в той жизни – правнуков бы наставил. Может быть, с берега, но это, при моём-то опыте, не так уж сложно. Собственно, основная идея – вытеснить страх пониманием того, как надо поступать. Это положение не только плавания касается. Подобная методика применяется даже для обучения солдат поведению в бою – не биться в истерике от страха, а выполнять боевую задачу хорошо отработанным способом… ну, перебежками, там, окапыванием, прицельной стрельбой. Да хоть отступлением, прикрывая друг друга. С барсуком ведь у меня сходно получилось. Уверен, вздумай я тогда вопить и убегать – как минимум был бы покусан. Это я абстрагируюсь от того, что папа меня страховал – я ведь не знал об этом.
Через час все три взрослых мужчины нашего стойбища плавали. Спорить с Быгом не решился никто. Я бы тоже не стал – шибко он крепкий. А, если верить литературным источникам, вожди каменного века – народ крутого нрава – чуть что не по ним – сразу в тыкву отвешивают.
Вечером за ужином, они толковали о каком-то Улхе, это имя, как я понял. И еще про уважение к нему, и про то, что слова этого человека и поведение духов – это не одно и то же. Во всяком случае, мне показалось, что именно эту крамольную по здешним реалиям мысль втолковывает старейшина своим братьям. Возникло подозрение, что наше маленькое стойбище откололось от большого из-за конфликта дяди Быга с тамошним шаманом.
***
Услышанный разговор навёл меня на мысль, что не всё так просто в этом мире, как показалось мне поначалу. Есть уже и некое общество, и сложившиеся в нём отношения А я, сдуру, дважды подставился не по-детски. Во-первых, шибко энергично заговорил. Ну и научил соплеменников тому, чего никак не мог знать или уметь. Хотя, если покопаться в памяти, были и другие косяки. Зато с молочной частью рациона развели меня, как последнего засранца. Ух, как мне не хватает мамкиной титьки! Это я ведь только внутри большой, а оболочка-то у меня совсем маленькая.
– Быг! – это я как раз к старейшине обращаюсь. – Тут, такое дело! Понимаешь, не нужно бы посторонним рассказывать про то, что я умею плавать. И про вас, тоже. Не любят люди того, к чему не привыкли. Как бы беды не случилось от чужой злобы или зависти.
Наша землянка как раз устраивается на ложах, собираясь отойти ко сну. А тут все разом замерли, ожидая ответа. И мне стало не по себе. Вот же, старый хрен! Знаю ведь, что никто не любит непрошеных советов. А уж когда сущая сопля с ними суётся – тут любой взрослый, если не рассмеётся, так звиздюделей навешает.
Несколько звуков, выражающих согласие, звучат с разных сторон, а мамины руки обхватывают меня и притискивают к груди. К той, в которой уже нет ни капли молока.
Глава 3 Худые горшки
На этот раз в поездку взяли пятилетнего Кита и меня. Сказали – недалеко и ненадолго. Погрузили в лодку пару солидных свёртков, и отчалили. Кстати, старейшина на этот раз остался дома, только наши отцы отправлялись в путь. К соседям, но не в гости, а по делам.
Недалеко – это – три дня ходу по воде. Мужчины гребли однолопастными вёслами каждый со своего борта, и челнок наш вполне бодро бежал. Вскоре мы попали в озеро, которое пересекли, завернули в широкую протоку, ну а там уже и вовсе рядом оказалось. Два ночлега, проведённых в дороге были для нас с Китом наполнены хозяйственными хлопотами: Дрова, костёр, ужин – всё это выпало на нашу долю, как и ночное бдение у костра. Тут, вдали от дома никакой беззаботности позволить себе нельзя – вокруг дикие места с дикими зверями. Так что мужчины, намахавшиеся за день, грозно храпели, а мы подкидывали в пламя сучья и пытались сквозь заливистые рулады отцов расслышать, не хрустнет ли ветка под лапой подкрадывающегося зверя.
Зато днём в лодке дрыхли уже мы. После плотного завтрака это получалось великолепно. Кашеварил на остановах, естественно, Кит. Моё дело было лодку привязать, дров собрать и поддерживать огонь под горшком.
***
Стойбище, к которому мы направлялись, оказалось больше нашего и многолюдней. Землянок тут располагалось чуть не с десяток, правда не столь просторных. Вытащить на берег челнок помогли сразу несколько человек. Они же подхватили и оба свёртка, составлявшие поклажу.
Мы же, все четверо, тут же на берегу вымылись, зачерпывая воду ковшиком из озера, и переоделись в халато-фартуки. Кстати, смысл ношения одежды из шкур открылся мне новой гранью. Дело в том, что в пределах поселений количество летучей и кусачей нечисти существенно меньше, чем в окружении дикой природы. Тут и дым отгоняет гнус, и ветерок обдувает, и трава вытоптана. А вот в лесу, или в прибрежных зарослях житья нет от комаров, слепней и… числа не припомню названиям этих гадких тварей. Особенно противны мелкие мошки, норовящие забраться даже в нос и уши.
Но и на солнцепёке париться в шкурах лишний час никто не хочет. Лето нынче знойное.
Так что переоделись мы и пошли к жилью. Ну а тут в самом разгаре примерка. Это из наших свёртков мужчины и женщины добывают как раз такие же одёжки, что и на нас, да прикидывают, кому что подходит. Впрочем, местное руководство этот процесс контролирует.
– Здравствуй, Фет! – первым приветствовал старейшину Тын. Он у нас считается главным.
Здравствуйте, гости. Не было ли несчастий на вашем пути?
Ага. Кажется это стандартная формулировка. Я сразу насторожил уши. Ну, понимаете, традиции, там, обычаи… они ведь многое подразумевают. А мне тут жить. Поэтому стоит быть внимательным.
– Вода была гладкой, ветер – тихим, а небо – ясным, – да уж, ответ тоже, видимо, ритуальный.
Собственно, формальности на этом закончились, и нас позвали к столу. То есть, к горшку. Тут как раз сняли с огня некое подобие супа – в нём плавало много разного растительного. Листики, корешки, немного рыбы. Понятное дело, с дороги мы это умяли в два счёта, но, признаюсь, особенной сытости не наели, да и вкус оказался так себе.
Остальные же обитатели селения, как было заявлено, уже поужинали. Хм! Раненько, однако, тут трапезничают. Потом мы с Китом попытались поговорить со здешними мальчишками, но те, что постарше, задрали носы, а младшие… да не видно их нынче. Вечер уже, сидят, небось, при матерях, разошедшихся по землянкам. В общем, я тихонько смотрел, как парнишка лет десяти остругивает палку, осторожно снимая тончайшую стружку острой кромкой аккуратно обколотого кремня. Товарищ мой выпендривался перед девчонкой лет восьми. Рассказывал, как мы с ним отважно сторожили сон своих спутников во тьме ночного леса, но всхлипов восторга не дождался. Девчонка щеголяла в тканом наряде из привезённого нами груза и, мне показалось, ждала не хвастовства маленького мальчишки, а высокой оценки своего внешнего вида со стороны мастера, занятого работой по дереву.
Понимаете, этих сопливых столько через мои руки прошло, что я их насквозь вижу вместе со всеми их сокровенными желаниями и тайными намерениями. Так что пожалел я голенастую: