Самый длинный день в году (СИ) - Страница 47

Я специально не трогал компьютерную тему, хотя у нас уже появились свои разработки. Тот же генштаб, так же как и все наукограды, имели у себя наши первые аналоговые вычислительные машины, да, на реле, да, на перфолентах, да, громоздкие и жутко дорогие, да, несовершенные, но не дающие ошибок и ускорившие множество расчетов. Тормозило направление отсутствие возможности получать чистые кристаллы кремния. Там еще был завал, особенно с чистотой. Пока что принятые меры даже в гермозоне ничего толком не давали. Но это направление, по моим задумкам станет приоритетным сразу после войны. Пусть пока ошибки нарабатывают, тоже полезно. Да и финансирование будет не раньше чем «после войны».

А потом, ровно в три часа ночи сел у телефона. Чего ждал? Ждал сообщения. Знал же, что нет, что еще не заняли танковые части свои исходные позиции, что еще большая половина авиации не перебазирована к границе, но ведь все могло быть, например, рискнут на вторжение в Прибалтику, или не выдержат нервы у Редера при виде того, как уходит из-под его носа почти что весь Балтийский флот. Нанесут удар по каравану военных кораблей, с них станется. Правда, радары, которые установили на нескольких судах сопровождения, позволяли засекать немецкие подводные лодки, но все-таки! По идее. Дениц не мог перебросить сюда подлодки с боевых позиций в Атлантике, но в Норвегии у немцев пары-тройки валентных U-ботов, не могло не быть!

Раз пять или шесть бил себя по рукам, ждал сообщений из штаба ВВС, которые сегодня подняли в ночной дозор дальние разведчики, наматывающие круги у границ СССР. Если обнаружат хоть какое-то шевеление, сразу должны доложить. Но стражи неба молчали! Было тихо и спокойно на наших морских рубежах.

В общем, вернулся я домой в пять утра, с твердым намерением поспать. Не удалось. Ровно в шесть у жены начались схватки! А ведь ребенок должен был родиться через недели полторы-две, то есть, как раз в канун войны по новому расписанию! А он решил появиться на свет Божий в мирное время, пацифист, наверное!

Знали бы вы, как быстро уходит время, когда жена кричит и собирается рожать! Общими усилиями собрались в больницу. Где рожать? Да в том же роддоме имени Крупской, где жену чуть было не похитили, а где же еще? И близко, и врачей мы там всех уже знаем. Осознание того, что СЕГОДНЯ ВОЙНА НЕ НАЧАЛАСЬ пришло уже там, в роддоме.

Без двадцати двух минут восемь ко мне, нервно измеряющему шагами диагонали приемного покоя, спустился врач, Николай Георгиевич, сообщил что все в порядке, что дело двигается, но женщина первородка, так что роды стремительными не будут. И нечего тут маячить, а езжайте, батенька, на работу, вам позвонят. И нечего переживать, у нас тут жены и не такого большого начальства рожали. Другими словами, выперли меня на работу! Поехал!

Два ведра кофе. Голова тяжелая, как чугунок картошки.

Сообщения. Сводки. Аналитика! Но! Вот оно! Пришло! Алмаз сообщил 28. Отнимаем 22, получаем 6-е. Шестого июля на нас навалится фашистская армада! Вот теперь все стало на свои места.

Получается, что мы рассчитали все более-менее верно. И что теперь? Вообще-то задание «Вектора» я выполнил. Может быть, не так уж и хорошо, не на год, а на две недели всего, но разница есть. Или она не такая значительная? Что я могу знать? По их расчетам — год… мне нужно было сдвинуть вектор времени на год, чтобы точно отпочковалась новая ветка реальности. И я понимаю, что год не смогу дать, ни по каким критериям не смогу. Была такая мысль преувеличить возможности СССР, подкинуть немцам завышенную информацию о нашей новой технике, самую общую… и… нет, не решился. И не потому что Абвер не поверит. Если правильно дать дезу — поверит! Дело в том, что Гитлер напал в сорок первом потому что по чертиков боялся перевооружения РККА, которое шло быстрыми темпами, он был уверен, что в сорок втором Сталин будет готов. При этом мы старательно уверяли Германию в наших искренних мирных намерениях. А если тебе нужен мир, то ты просто хочешь успеть подготовиться к войне. Логика, которую ничем не прошибешь! На месте Гитлера, если бы я узнал характеристики наших танков и самолетов, то точно напал бы немедленно, не ждал бы даже завершения дел на Балканах. И Роммеля в Африку не загнал бы. Всё бросил бы на Москву! Лето сорок первого — это единственный шанс фюрера одержать победу. Уверен, что его военные специалисты и разведка это просчитали. Да и сам Шикльгрубер не дурак, хотя и художник!

Остается последний шанс оттянуть время начало войны еще чуть-чуть, еще на пару недель или месяцев, как повезет! Это я про «Пробку на границе». Пора заткнуть ею путь немецким армадам. Знаю, что именно этот план вызвал самое острое неприятие товарища Сталина. Я предлагаю, он воплощает. И ответственность: на мне — чуть-чуть, а на нем все остальное!

В 14–19 раздался звонок по ВЧ. Звонил Сам.

— Ну что, товарищ генерал-майор, поздравляю тебя с рождением девочки! Здоровенькая, изящная, три триста! Как красавицу назовете?

— Вот если бы прямо сейчас, то назвал бы Офигенией, потому что такое вот состояние прямо сейчас… А так… Викторией назовем, раз имени Победа в советских святцах нет!

— Мы можем и разрешить, в виде исключения… Победа Алексеевна Виноградова, звучит? — слышу и представляю, как Иосиф Виссарионович добродушно улыбается.

— Звучит, товарищ Сталин. Но. может быть, все-таки оставим традиционную Викторию?

— Ты отец, тебе виднее! Да, сегодня в четыре утра ничего не случилось. Верно?

— Так точно, товарищ Сталин. Не случилось!

— И могилу Тимура никто не вскрыл. Верно?

— Так точно, товарищ Сталин.

— Вот именно! Возникает вопрос: а не обманул ли нас товарищ Толоконников? Вы случайно не в курсе? Да? Можете не отвечать на этот риторический вопрос. Я тут слышал такую фразу у какого-то писателя: «поезд тронулся, господа присяжные заседатели». Кажется, так. Не забудьте предать мои поздравления супруге.

Телефон замолчал. А я стоял, как будто меня треснули этой самой трубкой по кумполу. Это потом я узнал, что врач получил указание: как только Марго родит, позвонить сначала не мне, отцу ребенка, а в секретариат Иосифа Виссарионовича. Хотел меня поздравить лично. Первым. Показательно, наверное…

Но самое главное было не в этом, а в том, что поезд двинулся, даже нет, двинулись целых два поезда!

[1] Вообще-то на английском шершень это хорнет, примерно так звучит…

[2] Одной из причин расстрела Таубина была та, что Ильюшин отказался ставить на свой штурмовик вот эту самую МП-3, мотивируя ее высокой энергией отдачи, правда, потом поставил пушку с не меньшей отдачей. Просто сориентировался правильно в теме, знал, что над инженером Таубином сгущаются тучи…

[3] У американцев 500, у нас получилось 480, но тоже очень даже неплохо.

Они вышли из здания шарашки «Велесово-2». Во дворе шарашки их ждали два легковых автомобиля. И два старших лейтенанта госбезопасности. По одному на каждого.

— Ну что, Лева, ты готов?

— Да, Лех, я готов. А ты? Ты готов выпустить это на свободу?

— Лева, мы уже обговорили все это, обговорили не раз и не два. Грудь в крестах или голова в кустах — это не наш случай. Иногда я жалею, что меня не расстреляли тогда, когда осудили. Честно: я не знаю, что страшнее.

— А я знаю, что страшнее всего не увидеть ее снова. Мне этого достаточно.

— Тебе, да… но только тебе. Я не говорю о том, что мы выпускаем джинна из бутылки. Мы все сделали. Всё, что от нас требовали. Теперь остается одно — идти до конца.

— А я и не возражаю. Обычные рефлексии гнилой интеллигенции.

Лев Зильбер, опальный микробиолог достал портсигар и закурил. Второй муж Ермольевой, микробиолог Алексей Захаров предпочел трубку. Пока оба мужа великой Зинаиды Виссарионовны, уже создавшей свой крустозин[1], курили у дверей шарашки, в которой провели девять месяцев своей жизни сотрудники госбезопасности тоже закурили, с этими учеными старались держать дистанцию, а то прилипнет вдруг чего. А их подопечные вспомнили, как начинали, какой сложной оказалась командировка на границу с Китаем, а потом и с Афганистаном. Сейчас их работа подошла к логическому завершению.