Самые первые танки - Страница 1

Танк Mk IV, «подаренный» правительству Великобритании властями Малайзии — тогдашней британской колонии.

В сентябре 2016 г. исполнится 100 лет первому появлению танков на поле боя. 15 сентября 1916 г. о себе заявило новое боевое средство, которому суждено было вместе с боевой авиацией, автоматическим оружием и новыми средствами связи в корне изменить характер боевых действий, систему вооружения и организацию армий. Впрочем, тогда еще трудно было предположить, что новая боевая машина будет играть одну из ведущих ролей в истории последующих ста лет. Заря танкостроения интересна не только конструкциями машин, воплощенными «в железо» или оставшимися только в чертежах и эскизах, но и обстоятельствами, которые вызвали и которые сопровождали рождение первых танков, впервые поставленными вопросами производства, снабжения, эксплуатации и ремонта. Наконец, не лишены интереса вопросы организации и подготовки первых в истории танковых частей и, конечно, приобретенный ими боевой опыт. Попробуем рассмотреть эти вопросы на примере тяжелых британских танков, широко известных под прозвищем «ромбовидные», с которых, собственно, и начиналось боевое применение танков. Эти танки составили семейство, включившее серии Мк I-Мк IV, Mk V-Mk V**, танки Мк VII, Мк IX и ряд опытных машин.

В поисках предшественников и прототипов танка можно погружаться глубоко в историю и в результате найти наиболее близкий аналог в боевых слонах. Кстати, именно на боевых слонов прошлого ссылались многие изобретатели первых вездеходных боевых машин, а первые танки даже именовали «механическим боевым слоном». Ведь в боевом слоне уже проявились и вездеходность, и относительная защищенность, и сочетание «огневой мощи» сидящих в «башне» стрелков с «ударной силой» самого слона. Боевым колесницам древности, чтобы считаться прототипом танка, не хватает защищенности и вездеходности. Часто упоминаемые черепахообразные «повозки, вооруженные пушками», описанные Леонардо да Винчи в 1482 г. в письме герцогу Сфорца, были, по сути, развитием давно известных закрытых повозок, толкаемых самими бойцами. Такие повозки — римские «винеи», средневековые европейские «кошки» — использовались при штурме крепостей. Да Винчи предлагал снабдить такие повозки механической трансмиссией и вывести в полевое сражение. Эта боевая машина, как и многие другие, предлагавшиеся различными авторами (например, «Гуляй-крепость» Хольцшуэра, 1558 г.), осталась нереализованной. Нашедшие себе ограниченное применение в английской армии «Тюдоровские повозки», в которых деревянная обшивка защищала лошадей и стрелков, были малоподвижны и на деле весьма уязвимы. «Танк» можно рассматривать как соединение в одной машине четырех основных элементов — универсального механического двигателя, вездеходного (желательно, гусеничного) движителя, броневой защиты и скорострельного оружия.

«Малый гусеничный» трактор «Горнсби» системы Д. Робертса с бензиновым двигателем, 1909 г. Обратим внимание на устройство ходовой части с массивными башмаками гусениц и с приподнятыми над грунтом направляющим и ведущим колесами.

Эти элементы не могли сойтись в одной машине ранее второй половины XIX века. Именно тогда появились проекты вездеходных бронированных боевых машин. Француз Э. Буйен в 1874 г. «свел» воедино стальную гусеницу, паровой двигатель, броню и вооружение в фантастическом проекте «самого грозного орудия войны», справедливо осевшем в архивах. Не привлек внимания и проект боевой машины француза Ле Вавассера 1903 года. Любопытно, что в том же году журнал «Strande Magazine» опубликовал рассказ Герберта Дж. Уэллса с описанием «путешествующих крепостей». В 1911 г. австрийский обер-лейтенант Г. Бурштынь представил вполне реализуемый проект «Моторгешютц», тогда же британский офицер капитан Т. Туллок предложил построить на гусеничном шасси «Горнсби» — бронированный транспортер для доставки солдат к полю боя. Причем здесь якобы и прозвучало впервые слово «tank» по отношению к бронетехнике — Туллок назвал так корпус машины.

В 1912 г. постройку бронированной гусеничной машины предлагал британскому военному ведомству австралийский конструктор Ланселот Э. де Моль. Свое изобретение он назвал «„цепнорельсовой машиной“, способной легко управляться и нести тяжелые грузы по пересеченной местности и канавам». Согласно проекту, машина должна была иметь упругую подвеску, специальные штыри для преодоления препятствий, поворачивать за счет изгиба гусениц в горизонтальной плоскости. К достоинствам проекта де Моля относится гусеничный обвод, приподнятый над опорной поверхностью в передней и задней частях. Часть чертежей и пояснений военное министерство в 1913 г. вернуло де Молю с отказом и указанием, что эксперименты с гусеничными машинами уже окончены, часть документов осталась в министерстве. В это же время подал свой проект изобретатель, увлекавшийся изготовлением механических игрушек и оставшийся в истории как «водопроводчик из Ноттингема» (его именуют также «ноттингемским слесарем» — одно другому не противоречит). Его «откопали» в архиве министерства уже после войны — вместо отзыва на проекте стояла краткая резолюция: «Этот человек — сумасшедший». Что касается де Моля, то он напомнил о своем изобретении уже во время войны — в 1916 г., а в конце 1917-го даже представил в Министерство снабжения самоходную модель в масштабе 1/8, но без результата — в 1916 г. проект даже не переслали вовсю действовавшему Комитету по сухопутным кораблям. Только после войны комиссия, разбиравшая вопрос об «авторстве» танка, отметила, что из всех предвоенных британских проектов (Австралия входит в Британское содружество) этот был наиболее реален и перспективен. Хотя де Моль не указывал ни двигателя, который намеревался установить на свою машину, ни вооружения, считая, что этот выбор сделают соответствующие специалисты. Де Молю даже выписали 965 фунтов стерлингов в возмещение расходов. Модель машины де Моля хранится в австралийском Военном Мемориале в Канберре.

Только позиционный тупик Первой мировой войны заставил изменить отношение к подобным проектам. Все вступившие в войну стороны стремились решить свои задачи стремительным наступлением, но маневренный период войны закончился на Западном фронте войны в декабре 1914. Последний период кампании 1914 г. на западноевропейском театре характеризовался так называемым «бегом к морю» — в течение целого месяца германские войска и войска союзников пытались опередить друг друга в обходном маневре и выиграть открытый северный фланг. Но ни одна из сторон не имела превосходства ни в маневренности, ни в способности преодолеть огонь противника, ни в средствах подвоза. Новые массы войск вводились в дело одинаковыми «порциями», последовательно набегали друг на друга, быстро обескровливались в горячих, но кратковременных схватках, чтобы затем вынужденно перейти к обороне, которую приходилось последовательно укреплять и прикрывать огнем и заграждениями от внезапных атак противника. Линия позиционного фронта все тянулась на северо-запад, к берегам Ла-Манша. Уже к середине ноября активные операции прекратились, противники зарылись в землю, и на всем протяжении от швейцарской границы до фландрского побережья установился позиционный фронт со сплошными линиями постоянно совершенствуемых окопов, прикрытых проволочными заграждениями и пулеметным огнем, срывавшим любые атаки. Прорыв такой обороны массами пехоты уже в этот период стоит больших потерь, занимает немало времени, давая противнику возможность подтянуть резервы и восстановить положение. Имеющиеся инженерные средства позволяют развивать и совершенствовать позиции обороны, но не дают достаточных средств для ее прорыва. Противопоставление окопу, колючей проволоке, пулеметам и гаубицам противника массы собственной артиллерии (в том числе тяжелых орудий большой мощности, которые раньше были мыслимы только в крепостной войне и береговой обороне) и долгие — до нескольких суток и даже недель — артобстрелы с невиданным ранее расходом снарядов только усугубили проблему. Поле боя, сузившееся до нейтральной полосы и передовых траншей, превращается в территорию, изрытую ямами и воронками, утыканную препятствиями и простреливаемую с обеих сторон. Противники развивают позиции в глубину, создают сети траншей и ходов сообщений, громоздят блиндажи и убежища, увеличивают число рядов колючей проволоки, дополняя его минами, наращивают плотность пулеметов в траншеях, тщательнее маскируют огневые точки. Не решило проблему и применение боевых отравляющих веществ, начавшееся в 1915 г., - «боевые газы» ужасали, но не потрясали фронт, расчищая от противника передовые траншеи на определенном участке, они не могли ни перенести через них пушки и пулеметы наступающего, ни увеличить темп атаки. Воплощением позиционного тупика стали две операции 1916 года, беспримерные по длительности, затрате ресурсов, людским потерям и мизерности результатов- германское наступление на Верден и британское на Сомме. «Верденская мясорубка», например, длилась с 21 февраля по 21 декабря 1916 г., притянула к себе 69 французских и 50 германских дивизий и стоила более чем 162 300 человек убитыми с французской и более чем 143 000 с германской стороны (и это не считая раненных и контуженных). Наступление союзников на Сомме началось 1 июля 1916 г., артиллерия на участке прорыва достигала 3500 стволов, авиация — свыше 300 самолетов. Уже в августе в операции участвовали 51 дивизия союзников против 31 германской дивизии. За два первых месяца боев британцы потеряли около 200 тысяч, французы — более 80 тысяч, германцы — свыше 200 тысяч, при этом продвижение союзников в глубь обороны противника составило 3–8 км. К тому времени уже давно шла моторизация армий западных и центральных держав. Британская армия еще в 1854–1855 гг. применяла в Крыму колесные паровые тракторы, а в англо-бурскую 1899–1902 гг. использовала для доставки грузов даже бронированные «паровые дорожные поезда». Довольно рано обратил на себя внимание военных и автомобиль с двигателем внутреннего сгорания, которым планировали заменить обозных и артиллерийских лошадей. В 1907–1908 гг. британская армия испытывала гусеничный трактор фирмы «Горнсби энд Санз» системы Д. Робертса. Вскоре патенты Робертса использовала американская «Холт Компани», чьи гусеничные тракторы имели немалый успех на рынке. При весьма незначительном запасе хода гусеничные тракторы демонстрировали недоступные колесным машинам и лошадям проходимость и тяговые свойства. Английская, французская и русская тяжелая артиллерия выбрали трактор «Холт» в качестве тягача. Этим тракторам суждено было сыграть важную роль и в появлении танков. К 1914 г. британская армия планировала иметь около 900 машин, хотя реально располагала 80 грузовиками, 15 мотоциклами и несколькими гусеничными тракторами типа «Холт» (в Великобритании гусеничные трактора производились по лицензии под марками «Клейтон» и «Рустон»).