Самураи державы Ямато - Страница 6
В русском языке слову «самурай» более или менее соответствуют понятия «служивый», «служилый человек», «дворянин» или «рыцарь». Однако наиболее точным переводом слова «самурай» на русский язык нам представляется словосочетание «боевой холоп». «Холопом» в Древней Руси именовался всякий лично зависимый человек, близкий по своему юридическому положению к рабу («робичичу»). Между тем на практике между различными категориями «холопов» имелись весьма существенные различия. «Боевые холопы» (или «боевые послужильцы») – лично зависимые от знатного воина люди, входившие в его «дворню» (от понятия «дворня», «дворовые люди», кстати, и происходит слово «дворяне») и обязанные являться, вместе со своим господином и предводителем, на военную службу, существовали в средневековой Древней Руси на протяжении длительного периода и со временем стали одним из источников образования феодального сословия служилого дворянства (именно «боевым холопом» – а не просто «холопом»! – князя Телятевского был, например, известный деятель времен Смутного времени Иван Болотников, долгое время велеречиво именуемый советскими историками и другими историками-марксистами «крепостным крестьянином» и «выдающимся вождем Крестьянской войны начала XVII века в России»).
В средневековой феодальной Западной Европе «боевым холопам» соответствовали так называемые «министериалы».
Прослойка министериалов возникла постепенно, в процессе освобождении нетитулованных военных слуг. Из оброчного населения стало возможным подняться в министериалы, получив должность при дворе феодального сеньора, нести службу в его войске в качестве легковооруженного всадника, а со временем, заслужив соответствующий бенефиций (земельное пожалование за военную службу), или, говоря по-русски, «поместье», которое воин получал «по месту (военной службы)», перейти в тяжелую конницу и стать рыцарем (тяжеловооруженным конным воином). Таким путем из среды несвободных со временем выделился привилегированный класс дворовых слуг знатных и богатых феодалов. Эти дворовые слуги именовались «вассы» (лат. vassi – от этого слова впоследствии произошли известные феодальные термины «вассал» и «вассалитет»; слово «вассал», по мнению целого ряда филологов и историков, происходит от валлийского слова «gwaz», означающего «тот, кто служит», «слуга», «служивый», «служилый», и являющегося, таким образом, еще одним – на этот раз кельтским – эквивалентом японского слова «самурай»), «сервы-министериалы», буквально: «рабы-служители» (лат. servi ministeriales) или «пуэры» (лат. pueri) – «холопы». Дело в том, что латинское слово «пуэр», являвшееся еще в античном Риме синонимом слова «серв(ус)», то есть «раб», буквально означает «мальчик», «отрок», «хлоп(ец», «хлоп(чик)», то есть «холопчик» (так во многих славянских языках – например, в польском, украинском белорусском) по сей день именуется не только «мальчик», но и «(крепостной) крестьянин».
В средневековой Европе – первоначально во Франкской державе, а после ее распада – в рамках возникших на развалинах раннесредневековой империи Карла Великого феодальных государств – сложилась так называемая ленная система. Эта основанная на соединении государственной власти с землевладением средневековая система государственного управления состояла в том, что сюзерены (верховные собственники) раздавали участки земли своим вассалам (становясь по отношению к ним «сеньорами», то есть «старшими»), которые, сверх арендной платы за землю, обязаны были им и личной службой во время войны. По понятиям средневекового права, король считался верховным собственником (сюзереном) государственной территории, отдельные части которой он отдавал в пользование и управление своим приближенным и воинам, под условием исполнения известных натуральных и денежных повинностей. Иногда и независимые владельцы подчинялись королю и становились к нему в ленные (зависимые) отношения, приобретая тем самым его защиту и покровительство. Собственники обширных земельных угодий, западноевропейские короли, сохраняя за собою верховное право собственности (сюзеренитет), раздавали эти земли своим дружинникам вместе с правами государственного управления в их пределах, на условиях службы (прежде всего – военной) королю или уплаты определенной аренды. С другой стороны, вследствие необеспеченности прав и безопасности человеческой личности в эпоху постоянно усиливавшейся, после распада державы Карла Великого, феодальной раздробленности и «войны всех против всех», многие собственники аллодов, то есть независимых земельных участков (дарованных им однократно за какую-либо заслугу и с этого момента считавшиеся находящимися в их полном и безусловном владении), добровольно становились в ленные отношения к сильным королям, приобретая этим их защиту. Каждый ленник, или вассал, мог, в свою очередь, уступить (или, точнее говоря, переуступить) часть своей земли и своих прав (полученных им от сюзерена) третьему лицу, которое становилось уже его вассалом, и теперь зависело уже непосредственно от него (отсюда – известная формула феодального права «вассал моего вассала – не мой вассал») и т. д.
С развитием ленной системы министериалы получали лены и привлекались к рыцарской службе. В то же время западноевропейские министериалы (как и «дворские» в средневековой Руси) несли не только военную, но также придворную, административную и хозяйственную службу.
В средневековой феодальной Германии (а точнее говоря – в Священной Римской империи, именуемой впоследствии Священной Римской империей германской нации) министериалы с XI века составляли особое сословие «динстманнов» (нем. Dienstmannen), буквально: «служилых людей», занимавшее в сословно-иерархической пирамиде место выше бюргеров-горожан и свободного сельского населения (буров, бауэров, buren, Bauern), но ниже свободных рыцарей. Признаком несвободного состояния «динстманнов» являлась только невозможность бросить службу по желанию или «отъехать» (используя соответствующее древнерусское выражение) к другому «князю» (сеньору). Как известно, царь Иоанн Васильевич Грозный расценивал «отъезд» любого из своих подданных, вплоть до самых знатных бояр», не как исконную, освещенную веками привилегию, а как «измену» именно в силу того, что считал всех подданных своими «холопами».
Особенное значение министериалы приобрели в Священной Римской империи (германской нации) в XII–XIV веках, добившись прав отдельного сословия, личной свободы и став одной из опор центральной власти в германских княжествах.
Так, например, в XIII веке, согласно баварским законам, министериалы не имели права занимать должности выше свободных людей, несущих обычную военную службу (хотя на практике дело порой обстояло иначе). Только монарху (баварскому князю) и крупным феодалам (как светским, так и духовным) было дозволено законом сохранить при своей особе министериалов (однако и это правило нередко нарушалось). На протяжении XII–XIV веков из среды министериалов сформировалась часть мелкопоместного дворянства, чему способствовала рыцарская военная служба министериалов и их являвшееся результатом этой службы довольно высокое положение в феодальном государстве. В XV веке именно министериалы составили ядро немецкого рыцарского сословия – «риттерштанда» (Ritterstand).
Министериалы монарха нередко сами превращались в крупных феодалов, теряя непосредственную связь с короной, и вступали в сложную систему вассально-ленных отношений. Примером может служить один из могущественнейших министериалов Священной Римской империи германской нации Вернер фон Болленд. Этот министериал одновременно являлся вассалом («боевым холопом», или, по-японски, «самураем») не одного и не двух, а сорока трех (!) различных феодальных сеньоров-сюзеренов (нем. «ленсгерров», Lehnsherren), от которых получил в общей сложности более пятисот ленов, в том числе пятнадцать графств, и сам, в свою очередь, имел более ста ленников (нем. «ленсманов», Lehnsmannen). В то же время возвышались министериалы князей церкви и светских господ, которые также вливались в ряды господствующего класса. Аналогичную картину мы наблюдаем и в средневековой Японии.