Самозванка - Страница 77

— Мне жаль, что все случилось именно так, — прошептал из-за плеча Блэйка Джордж Додж.

Джон провел рукой по ободу колеса, и коляска покатилась к террасе. Трава была чуть подернута инеем. На террасе стояли две женщины — графиня Сюзанна и Катарина — в теплых накидках. Они внимательно наблюдали за Джоном. Интересно, как долго они следили за тем, как он, словно сумасшедший, ездит по саду? Впрочем, Джон не был смущен.

— Джон, это просто чудо! — воскликнула графиня. По лицу ее текли слезы.

Джон улыбнулся матери, но взгляд его снова вернулся к Катарине.

— Я не верю в чудеса, — без всякой жалости к себе заметил Джон. — В этом изобретении большой смысл. Это ведь не первый экземпляр инвалидного кресла. Подобное уже было сконструировано каким-то американским хирургом для своего пациента с заболеванием вроде моего.

— А я верю в чудеса, — мягко сказала Катарина.

Графиня спустилась по ступенькам в сад и поцеловала сына в лоб. Джон поднял голову и пересчитал ступени. Всего три.

— Матушка, вы не будете возражать, если я прикажу разобрать часть ступенек и сделать пологий склон? Это даст мне возможность выезжать из дома в сад без посторонней помощи?

— Замечательная мысль! — воскликнула графиня.

Катарина и Джон обменялись счастливыми улыбками. Графиня деликатно покинула молодых людей. Возле дверей, ведущих в дом, она задержалась и спросила:

— Ты присоединишься к нам за ужином, дорогой?

— Конечно, — улыбаясь, ответил Джон. Графиня, ежась от холода, поспешила в дом, а Катарина спустилась с террасы в сад.

— У вас замечательное кресло, — похвалила она.

— Мне оно тоже нравится.

— Ваша матушка пригласила меня сегодня к вам на ужин, — теребя край накидки, сообщила Катарина.

— Хорошо. Как в старые добрые времена, — вырвалось у него. — Черт подери! — выругался Джон, когда понял, что выдал себя.

Он направил свое кресло обратно в сад.

— Не уезжайте! — воскликнула Катарина и бросилась за ним.

Джон так сильно сжал колеса, что суставы его пальцев побелели.

— Почему вы не хотите, чтобы все стало, как в старые добрые времена?

Джон не ответил.

— Сегодня из тюрьмы выпустили Виолетту. С нее сняты всякие обвинения. Она теперь свободная женщина.

— Очень рад за нее.

— Ваш брат влюблен в нее как мальчик, — заметила Катарина и густо покраснела.

— Я знаю, — сухо ответил он, понимая, на какую опасную тему перекинулся разговор.

— Вы знаете? Но ведь это вы хотели, чтобы он женился на мне! — обвинила его в непоследовательности Катарина.

— Эта женщина бросила моего брата. Я не предполагал, что это его так сильно заденет. Я думал, вы великолепно подходите друг другу.

На ресницах девушки блеснули слезы.

— Вы просто дурак. Наш брак с Блэйком был бы преступлением против любви и простым фарсом. До гроба я буду любить только вас.

Джон окунулся в прошлое. Он вспомнил первый бал Катарины, где первый танец она танцевала с ним, Джоном. Они всегда думали и чувствовали одинаково, поэтому Джону было очень хорошо и комфортно рядом с Катариной.

— Дорогая моя, если бы я был прежним Джоном, я бы ответил на вашу великодушную привязанность.

— Вы и есть прежний Джон! — воскликнула Катарина.

— Нет, я получеловек. Я калека.

— Вы правы в том, что вы уже не прежний Джон. Раньше вы были тонким, умным человеком, а теперь превратились в идиота.

— Я парализован. У меня нет ног, Катарина, — Джон сник.

— Вы ведь лишились только ног. Не души, не головы. Неужели вы распрощались с вашими мечтами?

— Да, это так. Я предал свои мечты, — честно ответил Джон.

— Дурак!!! — в который раз закричала Катарина и слегка стукнула его кулаком в плечо. — Не отвергайте меня, Джон, — зашептала она. — Я полюбила вас с первого взгляда, и то, что вы не можете ходить, не имеет для меня никакого значения. Я знаю, что могу помочь вам справиться с болью.

— Катарина, вы достойны большего. Вы еще встретите настоящего мужчину. И этот мужчина подарит вам детей.

— Детей мы сможем усыновить. Усыновление. Однажды об этом обмолвился Блэйк.

Усыновление было редкостью в семьях, подобных Хардингам, но это был выход из положения. Джон положил руки на колени. Они тряслись.

— Я не смогу даже любить тебя, как надлежит мужчине.

— Это ведь не единственная прелесть брака, — улыбнулась Катарина.

Джон с удивлением посмотрел на девушку. Она наклонилась и прижалась губами к его губам. Душа Джона корчилась в мучениях. Он любил эту девушка со дня их первой встречи, но она заслуживала лучшей участи, чем доля жены калеки.

— Если вы меня отвергнете, — сказала Катарина, — я навеки останусь старой девой. Я делаю вам предложение. Я хочу выйти за вас замуж. Я хочу стать вашей женой. Я хочу быть вашим помощником во всех начинаниях, великих и малых. Я хочу быть вашим задушевным другом.

— Вы просите, чтобы я женился на вас? — не веря себе, переспросил Джон. В ушах у него гудело.

— И вы не можете мне отказать, — подтвердила Катарина.

Джон рассмеялся. Он прижался щекой к щеке Катарины и заключил ее в объятия. Боже! Какое это было счастье смеяться вместе с Катариной! Какой свежестью пахло от женщины, которая только что сделала ему предложение!

— Итак, вы говорите «да»? — подтолкнула его к решительному ответу Катарина.

— Да, — подтвердил Джон. — Но я никогда не позволю вам забыть, как вы были дерзки сегодня.

— У меня не было другого выхода, — улыбнулась леди Деафильд.

Неожиданно смех Джона оборвался, умер. Он почувствовал желание обладать любимой женщиной, но желание это жило только в его сердце. Он справился с собой, подался вперед, обнял Катарину за талию, заставил ее слегка нагнуться и прильнул своими жадными горячими губами к ее смеющемуся рту. Он целовал ее и не мог остановиться, так хороши были первые дары любви.

— Может быть, теперь вы поверите в чудеса? — прервав поцелуй, спросила Катарина.

— Верю, — прошептал Джон. Он говорил правду.

— Нам надо поговорить, — сказала Виолетта.

— Я не хочу слышать то, что вы намерены сообщить мне, — ответил Роберт.

Молодые люди встретились в одном из холлов гостиницы. Виолетта понимала, что этот привлекательный молодой человек действительно ее очень любит. Но она не могла ответить ему той же искренней и беззаветной любовью.

— Простите меня. — Виолетта сняла кольцо с рубином, подаренное ей Фэрроу. — Роберт, вы стали мне самым близким другом. Я люблю вас. Но не так, как жена должна любить мужа.

Роберт Фэрроу кольца не принял.

— Это все Блэйк, да? Вы потеряли рассудок, встретившись с ним.

— Если бы я могла изменить свои чувства, я бы это сделала. Весьма неприятно отказываться от человека, который тебя отчаянно любит, ничего не получая взамен. Но своих чувств я изменить не могу. Мне очень жаль, Роберт. — Виолетта сделала шаг вперед и нежно обняла Роберта Фэрроу.

— Виолетта, вы приняли чудовищное решение. Возможно, должно пройти некоторое время, чтобы вы заметно окрепли физически и духовно после выхода из тюрьмы, которая, несомненно, потрясла вас.

Возможно, через несколько дней или даже недель вы будете чувствовать себя совсем иначе и измените свое решение. — Молодая женщина покачала головой. — Клянусь, я никогда не испытывал подобных чувств ни к какой другой женщине. Я люблю вас. Я не хочу вас терять.

— Роберт, наш брак сделает несчастными нас обоих.

— Что ж… — протянул Фэрроу, принимая протянутое кольцо. — Время не властно над моими чувствами. Они не изменятся. Я знаю, когда перемена произошла в вас. Как я ненавижу Блэйка! Помните, если вам понадобится моя помощь, я всегда к вашим услугам.

— Спасибо, — прижала руки к груди Виолетта. — Вы мой самый добрый друг.

Лорд Фэрроу быстро пересек холл и вышел за дверь, даже не оглянувшись на пороге. Виолетта чувствовала себя опустошенной. Она медленно подошла к окну и выглянула на залитую вечерним светом улицу. Перед ней расстилался Хайд-парк. Снег кружился и падал на ветви деревьев.