Самоучитель для бога. Дилогия (СИ) - Страница 4
Он снова открыл книгу. Все, что он прочитал, отпечаталось обычным черным шрифтом, но вот дальше по‑прежнему клубился туман. Егор попытался разглядеть что‑либо сквозь туман – до рези в глазах. Слова сделались четче. Еще чуть‑чуть, и можно будет что‑нибудь прочитать.
«О Достойный, не заставляй усомниться в твоей разумности. Не заставляй повторять истину дважды!!!»
Строчки полыхнули в мозгу как световая граната. Егор резко захлопнул книгу. Сердце испуганно стучало, книга подмигнула яркими буковками: «Рост». Егора передернуло.
Книга разговаривала?! Такого просто не может быть! Руки сами собой заворачивали книгу в ткань, а ноги ходили по комнате в поисках потайного места. Наконец вынул пару книг из книжного шкафа и засунул сверток во второй ряд. Вернув книги на место, он рухнул на стул и надолго задумался.
Сначала нужно успокоиться и унять бешено колотящееся сердце. Спокойно, Егор! Откуда книга узнала, что он заглядывает в нее второй раз? Что это за туман, который мешает читать? И что это, черт возьми, за система самосовершенствования такая?
Ответов не было. Голова пуста, словно Рязань после нашествия Батыя. Нужно что‑то решать. Думай. Егор!.. Первое – книга и вправду необычная! Второе – она попала в твои руки! Случайно, или ты сознательно избран, но это свершившийся факт. А если это факт, то ты и есть тот самый Достойный, к которому обращалась книга. Она действительно обращалась именно к тебе! Стало быть, нужно попробовать. Если книга необычная, то, может быть, эти бредовые упражнения возымеют действие. Вот только как узнать, действуют они или нет?
Егор ощутил, как в нем что‑то изменилось. Что‑то шевельнулось внутри, словно некие органы сдвинулись с привычных мест и переместились. Всего на чуть‑чуть, но разом стало легче. Будто до этого они располагались не на своем месте. Кожа ощутила холодок и необычайную свежесть. Егор почувствовал, что голова уже не болит. Он осторожно потрогал лоб и удивленно замер. Никакой шишки! Егор подскочил к зеркалу, едва не ударился лбом о гладкую его поверхность. Шишки действительно нет!
Вот тут к Егору пришла уверенность. До этого даже странный туман, даже то, что книга говорила с ним, не выглядело убедительным. Но это чудесное исцеление…
Егор сел и принялся по пунктам выполнять все действия, описанные в книге. Заглядывать еще раз не рискнул, твердо решив сделать это через пять дней, как и предписывала эта странная книга.
Да и зачем было заглядывать. Все, что прочитал, отпечаталось в мозгу намертво. Он до мелочей мог представить каждую буковку, рассказать весь текст наизусть в любое время суток.
Егор занялся самомассажем. Выстругал деревянные иглы и тыкал ими туда, куда было сказано. Затем долго сидел и прислушивался к себе. Так ничего и не услышав, лег спать.
Но уснуть не удалось. В нем бурлили потоки крови, Егор никак не мог их унять. Разгоряченный мозг не желал выключаться. Егор чувствовал усталость, а завтра рано вставать. Но лицо неприятно жгло, уши горели, словно его материл целый батальон недругов. Он чувствовал, как что‑то в его организме перестраивается, все органы разом ожили.
Егор издергался, укладываясь то так, то эдак. Может, нельзя делать упражнения на ночь? В книге на этот счет ничего не сказано. Никогда не мучился бессонницей, а тут…
Долго лежал с открытыми глазами, уставившись в потолок. Думал о книге, она так и стояла перед глазами, еще более реальная, чем в жизни. Пальцы ощущали выпуклости узора, пущенного вдоль корешка. Ноздри снова уловили приятный запах кожи. Золотом сверкало «Рост».
Егор вздрогнул: что за наваждение? Захотелось встать, вынуть передний ряд книг и достать сверток. Потом погладить ткань, развернуть ее, прикоснуться к кожаному переплету… Стоп! Этого делать нельзя! Но ведь он только коснется, и все. Он же не будет открывать…
Он так и уснул с желанием взять книгу. Во сне она явилась ему, он держал ее, касался мягкой кожи, раскрыл. Со страниц заклубился туман, но Егор нисколечко не испугался. Туман обнял его, окутал мягкими, прохладными объятиями, и Егор забылся спокойным сном.
А утром начался обычный день. Он принял Егора в цепкие объятия обыденных алгоритмов. День, как две капли воды похожий на остальные. Когда не нужно думать, нужно лишь отдаться течению и существовать.
Из сна вырвал противный писк будильника. Егор, не глядя, накрыл его рукой, будильник послушно умолк. Егор натянул одеяло на голову. Через четыре минуты будильник запищит опять. Неизвестный конструктор предусмотрел двойную защиту специально для таких сонь и гуляк, как Егор.
Пи‑пи‑пи…
Так и есть! Задремал. Егор простонал сквозь зубы, откинул одеяло и сел. Сгреб будильник, уже вполне осознанным движением поднес его к глазам и отключил сигнал. Все! Новый день настал! Пора начинать жить!
Встал, оделся. Проходя мимо стола, воткнул вилку в розетку, на серванте проснулось радио:
– …желаем доброго утра! А чтобы вам легче было просыпаться, послушайте песню Маши Распутиной…
Зевая во весь рот, шагнул в прихожую. Едва не споткнулся. Горы бабкиных коробок с каждым днем становятся все больше и больше.
В туалете горит свет – это означает, что сосед Иван опять первым выдвинулся на стратегическую позицию. Закон подлости! Если хочешь в туалет, там на сто процентов кто‑нибудь сидит. То у Вани недержание, то у Милли диарея. Со вздохом вернулся, подхватил полотенце и потопал в ванную.
– А‑а! Егор уже встал! А я думала, не ночуешь! А ты ночевал? Поздно пришел?! С друзьями, наверно, отдыхал?.. – Это подкралась неслышно бабушка Милли. Маленькое, сморщенное личико отражает одновременно вечную подозрительность и добродушие. Глазки глядят оживленно. Ручки теребят подол засаленного донельзя платья, аккуратно заштопанные чулки и стоптанные тапки дополняют облик. Егор скривился и поспешно шагнул к двери в ванную. Бабка опасна! А по утрам вдвойне!
– А Иван‑от опять напился вчера! Как в них, алкашей, и влазит?! Нельзя же так! Я старая и больная! А он опять бабу привел и всю ночь с ней бурогозил! А я ведь не железная!.. – тараторила Милли.
Егор заскочил в ванную. Дверь закрылась, но скороговорка бабушки не стала тише. Егор задвинул защелку. Да, это непочтительно! Даже некультурно! Но если от Милли вовремя не убежать, можно слушать ее словоизлияния до скончания века. Егору иногда казалось, что она тараторит даже во сне. А зрелище слушателя, пускай даже неблагодарного, подстегивало этот процесс еще больше.
– То ли дело Егорушка! Придет, наестся и сидит газеты читает! Золото, не человек! Не видать и не слыхать!.. Бу‑бу‑бу…
Шум воды заглушил слова Милли. Егор облегченно выдохнул. Все равно знает дальнейшее наизусть. За год, проведенный в этой квартире, успел изучить всю родню, соседей и знакомых бабушки Милли, включая их кошек, собак и внучкиного попугая Кешу, который умел красиво гадить в готовящийся суп. Изучил все их сложные взаимоотношения, вкусовые, цветовые и прочие пристрастия, антипатии и многое другое.
Егор постарался отвлечься, усиленно двигая зубной щеткой. За стеной хлопнула дверь, к бубнящему голосу добавился грубый мужской. Слова летели отрывистые, резкие, словно удар кнутом. Их было слышно даже сквозь шум воды.