Самое лучшее случается неожиданно - Страница 2

– Всё просто прекрасно, Вера Сергеевна! Спасибо вам за это вечер! И за приглашение…

И вдруг предложил:

– Потанцуем?

Она не стала долго раздумывать, отложив конверт на сервировочный столик с бутылками шампанского и поставив туда же свой бокал, снова наградила меня улыбкой:

– Пожалуй!

Красивая медленная музыка… я обнял партнёршу за талию, и вдруг стало трудно дышать. Это был даже не танец… это был повод прикоснуться к ней. Мысленно проклиная себя за нерасторопность и трусость, я, наверное, весь светился от счастья, отдаваясь власти льющейся вокруг гармонии! В моих руках была красавица, мой идеал и тайная мечта всей мужской половины офиса, и я впервые за пять лет знакомства обнимал её! Несколько раз какие-то лица вырисовывались на первом плане, что-то говорили, шутили, подмигивая мне, но я не хотел узнавать их, целиком отдавшись магии танца и красоты. Конечно, уже завтра разговоры на работе пойдут своим чередом, но это будет потом. А сейчас рядом была она! И я не хотел замечать никого – я танцевал с королевой! Именно с королевой. Сплетни обходили её стороной. За те пять лет, что она проработала в нашей фирме, ни один из мужчин-коллег не был допущен до её постели, – а пытались многие, даже директор! – но потерпели фиаско. Об этом знали все. Конечно, поначалу яркая незамужняя девица, появившись в офисе, не могла не вызвать бурю кривотолков, и эта буря случилась. Но своим ровным отношением с мужчинами и безупречным поведением Вера Орлова очень скоро загасила ветра, дующие со стороны как мужской, так и женской половин, и волнения, обещавшие ураган, улеглись. Нет, она не была, что называется, равнодушна к мужчинам, всегда выглядела так, что в её сторону смотрели даже импотенты, принимала подарки, самым смелым разрешала приглашать себя в рестораны, но с кавалерами всегда держалась подчёркнуто ровно, как с друзьями, не более того. Будучи начальником отдела, она могла попить чаю с сотрудниками в обеденный перерыв, поговорить практически на любые темы, но никогда не поддерживала разговоры, бросающие тень на кого-либо из коллег. Могла участливо выслушать собеседника, и казалось, что не существует на свете человека более внимательного и понимающего, когда кому-нибудь требовалось участие. Никогда и никому она не отказывала в помощи. Есть такие женщины, – как сёстры милосердия, перед ними можно ничего не скрывать, даже самое больное и потаённое. И случалось так, что иногда и мужчины искали у неё сочувствия. И находили его. Но она никогда не участвовала в интригах. Чужие тайны хранила лучше банковского сейфа. И люди к ней тянулись.

И вот сейчас эта очаровательная, умная женщина, вызывающая всеобщее восхищение, была так невозможно близка, что захватила власть над всем моим естеством и волей.

Я боялся посмотреть на неё. Находясь в какой-то ауре счастья, я только ощущал тепло её горячего тела и свой учащённый пульс, а также – как пол качается под ногами… и больше не чувствовал ничего.

Когда смолкла музыка и раздались аплодисменты, я растерялся – хлопали нам. Вера Сергеевна улыбнулась всем очаровательной улыбкой. А я даже не успел поблагодарить партнёршу за танец, подошёл генеральный директор фирмы – наш общий босс – и увёл именинницу прямо из моих рук.

Я почувствовал себя маленьким ребёнком, брошенным посреди людной улицы, у которого отняли любимую игрушку. Стало не по себе. Страшась поднять взгляд, я прошёл на своё место за столом, сел и налил в винный бокал водки. Выпил залпом, не ощутив вкуса. Потом услышал, как ведущий вечера объявил о перерыве в концертной программе, но глаз так и не поднял. Мне казалось, что все смеются надо мной – поделом ему! Так ему и надо! Паж посмел пригласить на танец королеву! Залез не в свои сани! Но ко мне никто не подходил, никто не смеялся, никто не пытался заговорить со мной.

Нельзя не согласиться с тем, что робость – не порок, но всё же эта барышня в силах значительно испортить жизнь своему обладателю, будь то мужчина или женщина, всё равно. Ведь застенчивость сопровождается замкнутостью, боязнью выражать публично свои эмоции, точку зрения, заводить новые знакомства, неуверенностью в себе. Отсюда возникает масса сложностей в общении с окружающими. Зависимость от чужого мнения тормозит развитие человека, его продвижение вперёд, к цели, негативно влияет на его отношения с людьми. Я понимал, что нужно срочно бороться с этим психологическим «недугом», но как это сделать сейчас – не знал. Тогда я подумал, что раз сегодня мы все живём в настолько равнодушном мире, где каждый думает только о себе и своих проблемах, и кроме злорадства – ни помощи, ни сочувствия от окружающих попросту не дождёшься, – на это способны, пожалуй, только родственники – то почему меня должно заботить чье-то мнение?

Посидев за столом в одиночестве несколько долгих минут и немного успокоившись, я поднял взгляд. Прекрасной хозяйки вечера нигде не было видно. Это было и к лучшему. Я глубоко вздохнул, прогоняя остатки внутреннего беспокойства и неуверенности.

Из террасы в зал и обратно парами и небольшими группами дефилировали гости. Кое-где женщины, так же, как я, скучали в одиночестве. Некоторые из них, откровенно лаская меня взглядами, как бы давали понять, что не прочь разделить компанию и поскучать сегодня вместе. В другое время и при других обстоятельствах я обязательно ответил бы на какой-нибудь из этих призывов, но сейчас непонятное состояние овладело мной, – ощущение близости Веры Сергеевны всё ещё приятно и сладостно сжимало сердце и переполняло теплом грудь. А сердце пылало и билось.

Снова заиграла музыка и гости стали подтягиваться к площадке для танцев. Я искал глазами Веру, но не находил. А мне хотелось ещё раз увидеть её большие зелёные глаза, её улыбку.

Поймав мимолётный взгляд вошедшей в зал именинницы, я почувствовал, как лицо моё залилось юношеским румянцем. Щёки запылали так же, как сердце. Снова захотелось уединиться, уйти куда-нибудь, где никто не смог бы меня увидеть, – там бы я успокоил бешено стучащее сердце и собрался с мыслями. А виновница торжества в сопровождении директора прошла к своему месту за столом и больше не смотрела в мою сторону. И среди толпы и шумного веселья я вдруг почувствовал себя очень одиноким. Тут не было моих друзей, не было коллег из отдела, не было того человека, кто мог бы меня сейчас выслушать, понять и успокоить, и вообще – тут всем было не до меня. Тем более Орловой. Нет, не случилось ничего из ряда вон выходящего, всё шло как всегда, просто самая лучшая из женщин не хотела меня замечать. Наверное, в её глазах я оставался среднестатистическим сотрудником фирмы со среднестатистическим достатком и, значит, средними способностями. В глазах окружающих я всегда являлся середнячком, которого можно называть по фамилии. Почти все мужчины на празднике были по служебному и социальному статусу выше меня, а многие даже и моложе. Но почему же тогда на пригласительной открытке было написано рукой самой Орловой: «Гридневу Виктору Ивановичу»? Ведь она пригласила именно меня! Зачем?

Я смотрел на именинницу, пытаясь отыскать ответ на мучивший меня вопрос, а она будто специально не замечала меня. Я слышал её смех, видел взгляд, которым она одаривала других, и чувствовал себя всё неуютнее.

Подумав о том, что пора покинуть это мероприятие, я всё ещё искал взглядом глаза Веры Сергеевны.

Черты лица этой женщины не отпускали взгляд. Наверное, их нельзя было назвать классически правильными, скорее милыми, но она была красива какой-то особенной, обворожительной женской красотой, каковая не остаётся незамеченной с первого мгновения. Её красота притягивала мужское внимание. Особенно, когда она улыбалась. Её большие выразительные глаза под стремительным изгибом бровей в сочетании с тонкими линями лица и мраморнонежной кожей делали её похожей на воздушную нимфу или очаровательную сказочную фею, красоту которой должны воспевать лучшие поэты. Очки в тонкой оправе придавали её образу лёгкий налёт строгости милой учительницы. Она совсем не походила на светских красавиц с «заточенными под мужчин» уверенными взглядами и бросающимися в глаза яркими лицами под многослойным макияжем на тяжёлом искусственном загаре. Даже выпив несколько бокалов вина, она была очень естественной, и сейчас, глядя на неё, я получал настоящее наслаждение.