Самая страшная книга 2024 - Страница 103
– Это ваша подружка была? – попытался разрядить обстановку я. – Похоже, хорошее настроение потеряла давно и безвозвратно.
– Да у нее кукушка поехала, сразу понятно, – буркнул Сашка, потирая ногу. – Вызывайте психушку, на фиг.
– Нет, нет, – замотала головой Майя. – После родов бывает такое. Депрессия, типа, какая-то. Моя мама говорила, что ей целыми неделями из дома выходить не хотелось.
Глянув на веснушчатое лицо Майки и ее задорные зеленые глаза, я задумался. Неужели после родов она может превратиться в такую же безумную тетку? Верилось с трудом. Моя мама ведь не превратилась.
– Никакая это не депрессия! Просто с башкой неладно. Вон как орала! – Сашка умолк на секунду. Его лицо помрачнело. – А вы… Вы заметили, что личинус тетки был совсем уж тихий? У меня от криков звон в ушах стоял, а этот даже не проснулся. Неправильно как-то.
– Почему неправильно? Есть малыши, которые крепко спят, – возразила Майя.
– Но не настолько же! – Сашка глянул по сторонам и добавил шепотом: – Видели цыганок в метро? Они своим детям дают герыч или какую-то другую наркоту. Ну, чтобы не плакали и не мешали побираться. И эти дети становятся как живые куклы. Глазками так хлоп-хлоп в одну сторону, но ни слова не говорят. Может, эта тетка тоже что-то такое вытворяет? С нее станется.
Живые куклы. От этой мысли меня передернуло. Да и Майке стало не по себе.
– Тетка с коляской вовсе не похожа на цыганку. – Я пытался произнести это уверенно, только нотки страха из голоса никуда не делись. – Кожа слишком белая, даже бледная. Никакого цветастого платья или кучи украшений.
– Пусть не цыганка, – не сдавался Сашка. – Только с ребенком все равно что-то не так. Может, он вообще мертвый. А тетка возит его трупик по городу.
– Зачем? – сдавленно спросила Майя.
– Как зачем? Проводит дьявольский ритуал. Надеется, что оживет. Разве поймешь этих двинутых?
– Да ты сам двинутый! – махнула рукой Майя. – Хватит уже нагнетать, а?
– Давайте реально сменим тему. Перестанем стоять посреди дороги и займемся хоть чем-нибудь, – предложил я. – Может, сгоняем за мороженым?
Через пару минут мы уже бодро направлялись к выходу из парка, а мысли о цыганках и мертвых младенцах в колясках окончательно покинули наши головы. Майка восторженно отзывалась о последней песне Рианны. Сашка спорил: все, что она поет, – сопливая хрень для сопливых девчонок. Я же предпочитал рок-музыку, но благоразумно не встревал в разговор, так как знал, что меня не поймут.
Последний счастливый момент лета подходил к концу.
Я обхожу квартиру, осматривая двери, окна и вентиляционные решетки. Никакого шума, никакого подозрительного движения – ничего подобного. Я делаю это раз в пару часов просто для того, чтобы успокоить нервы. Затем возвращаюсь в кресло, кладу рядом ружье и беру электронную книгу.
Десять лет назад я пообещал себе, что никогда не заведу детей. «Чайлдфри» тут вовсе ни при чем. Ребенок бывает неудобен тем, что отнимает все свободное время, устраивает истерики по любому поводу или портит вещи в пределах досягаемости, однако с этим можно мириться. Больше того, несмотря на массу проблем, дети также приносят в дом радость и веру в то, что ты создал нечто значимое. Жизнь прошла не зря, пусть даже ты не посадил дерево и не построил дом.
Обещание я не сдержал. Волей случая, конечно. На третий год совместной жизни Алиса продемонстрировала мне тест на беременность с двумя полосками. Ее лицо настолько лучилось радостью, что я не смог бы и заикнуться об аборте. К тому же в глубине души мне действительно хотелось завести с ней детей. Когда она сообщила о беременности, я поверил, что мы сможем стать большой и нормальной семьей.
Шли месяцы. Мы готовились к появлению малыша. Купили кроватку, бутылочки, подгузники – обычные хлопоты. Однако в магазине с колясками меня прорвало. Я вдруг вспомнил все настолько ярко и болезненно, что едва не закричал во весь голос. Алиса, заметив мое перекошенное лицо, поспешно вывела меня на улицу. К тому моменту я уже рассказал ей о моих страхах и переживаниях, о намерении дежурить по ночам и вынужденном отпуске длиной в год или около того. Если ее это и тревожило, то виду она не подавала. В конце концов мы заказали коляску через Интернет. Я настоял на том, чтобы она хранилась в подъезде с открытым капюшоном. И не только на этом.
Моих сбережений хватило на то, чтобы купить подходящую квартиру – подальше от реки и других водоемов. Высокий длинный дом, «человейник». Чем больше людей, тем меньше вероятность, что пострадает именно твой ребенок. В вентиляционных выходах и на окнах установлены стальные решетки. В коридоре и каждой комнате – по камере. Встроена система «Умный дом», реагирующая на движение. Было бы неплохо нанять охранника, чтобы давал мне выспаться, патрулируя квартиру вместо меня, но семейный бюджет этого не выдержит.
Из кроватки раздается детский плач. От неожиданности я едва не срываюсь с кресла, однако в последний момент успеваю сообразить, что Федя проголодался. Не открывая глаз, Алиса привычным жестом прижимает его к себе. Слышится довольное причмокивание.
Я выдыхаю и откидываюсь на спинку кресла. Ложная тревога. В полумраке спальни волосы Алисы кажутся черными, хотя на свету они – темно-рыжие с золотистым отливом. Прямо как у Майки. Алиса похожа на нее не только волосами. Есть что-то общее в манере активно жестикулировать при разговоре и вставлять колкие замечания.
«Может, поэтому ты и влюбился в нее? – скользит вялая, полусонная мысль. – Попытался вернуть упущенное?»
Какая чушь. Я поспешно направляюсь на кухню и включаю чайник. До конца ночи еще три часа.
Мороженое продавалось и в парке – в самые жаркие дни привозили целых три тележки, одна красочнее другой. Между ними шла своего рода борьба. Одна продавщица зазывала покупателей рифмованными лозунгами, другая включала громкую и зажигательную музыку, третья позировала в вычурных нарядах с цветастыми кокошниками. Только мы у них мороженое не покупали – оно было дорогим и невкусным. Наше излюбленное место находилось в паре кварталов от парка: подвальный магазинчик под названием «Еда-85». Значение этих цифр оставалось для нас загадкой, но мороженое здесь продавали отменное.
Укрываясь от солнца под кронами деревьев и козырьками зданий, мы почти добрались до магазина – оставалось только пересечь пустующую дорогу и пройти метров тридцать. Однако возле светофора Майка вдруг охнула и крепко схватила меня за руку.
– Что случилось? – не понял я. – Машин нет, зеленый сигнал только загорелся…
– Посмотри вон туда, под вывеску магазина… – прошептала она. – Видишь нашу старую знакомую с коляской?
Присмотревшись, я понял, что Майка права. По тротуару вдоль дороги прогуливалась безумная тетка. Ее голова была задрана к небу. Время от времени руки покачивали коляску, хотя со стороны это напоминало приступы судорог.
– Да черт с ней… – неуверенно сказал я. – Наорет снова, и ладно. В магазин же за нами не потащится?
– Нет, давай не пойдем, – попросила Майя. – Помнишь, как она Сашку долбанула?
– Без проблем, можно просто подождать. Все равно она не будет гулять здесь до конца жизни. А Сашка как раз успеет послушать пару песен своей любимой Рианны.
Я повернул голову, намереваясь увидеть его реакцию и, возможно, услышать ехидный ответ, но Сашки рядом не было.
– Куда он делся?
– Похоже, лезет вон в те кусты. – Майя махнула рукой, указывая на зеленую оградку вдоль дороги. – Не может постоять спокойно и пяти минут.
Мне показалось, что Сашка использовал кусты как укрытие от безумной тетки. Пригнувшись, он медленно двигался вперед, касаясь веток и листьев рукой. Маскировка выходила так себе: ярко-желтая «Пума» светилась, как июньское солнце, а издаваемый шум напоминал топот стада оленей. Как бы то ни было, безумная тетка Сашку не замечала. Только ходила туда-сюда с коляской да напевала монотонную, заунывную мелодию. В конце концов Сашка занял позицию ровно напротив тетки. Их разделяли дорога и ряд кустов.