Салюты (СИ) - Страница 2

— Присаживайтесь, — Сказал он, указав мне на кресло.

 С обеих сторон от стола у стен стоят серванты, полностью заполненные книгами; слева, неподалеку от еще одного серванта с литературой стоят два больших кресла, а между ними маленький журнальный столик, который украшает фарфоровый чайный сервиз.

 По-прежнему нервничая я сажусь в кресло с мягкой обивкой и поворачиваю голову направо - теперь в поле моего зрения появилась еще одна дверь, которая оказалась закрытой. Также помимо нее, возле этой самой двери стоит комод, на котором лежит еще одна большая стопка бумаг.

— Что же вы так нервничаете? Я не кусаюсь — С ухмылкой говорит он, — Глубоко вдохните и успокойтесь. Давайте с вами поговорим, я хочу узнать вас немного получше. Вы единственный ребенок в семье?

— Нет, у меня есть брат. Младший.

— У вас хорошие отношения?

— Вполне. — Я киваю — Несмотря на мелкие ссоры, которые происходят между нами, я все равно люблю его.

— Это прекрасно — Он улыбается. — А как насчет друзей?

 Прочистив горло, я опускаю голову вниз на свои ладони:

— Вот здесь уже ситуация намного сложнее. — На какое-то время я замолкаю, жалея, что сказала это. Моя неуверенность стремительно растет, и я уже боюсь что-либо говорить.

Я внимательно смотрю на Эдварда, который, в свою очередь, тоже буравит меня взглядом, при этом тепло улыбаясь. Я не берусь ничего утверждать, но мне все-таки кажется, что он понял, что я теперь не горю большим желанием с ним беседовать.

— Почему вы решили записаться ко мне на прием?

— Моя жизнь полностью изменилась. Мне снятся ужасные сны, и мне кажется что я медленно схожу с ума, я стараюсь не говорить с кем-то об этом, даже с родителями, которых я очень люблю, но мне кажется, отец уже начал что-то подозревать.

В этот момент он вопросительно изогнул бровь, а улыбка с его лица немного увяла:

— Подозревать?

— Взять в пример мои резкие перемены в настроении. Я могу обнимать человека и говорить как я люблю и не могу без него жить, как в следующую секунду я оттолкну его от себя и потребую пойти его прочь. Это в лучшем случае.

— Вот как? А вы не думали, что это лишь переходный возраст? Такое часто бывает у подростков, они очень вспыльчивы.

— Я боюсь, что эта "вспыльчивость", как вы это назвали, снова нахлынет на меня с новой силой, и я не смогу ее контролировать. Вдруг я убью кого-нибудь?

- 02 -

— Итак, Алексис, давайте мы поступим следующим образом: раз вам так трудно разговаривать со мной сейчас, то заведите ежедневник, в который запишете все что беспокоит, какие-то свои переживания, мысли, о которых вы по той или иной причине не можете поговорить со своими родственниками. Или же обычные впечатления. Все что угодно.

— Хорошо, для чего это?

— Чтобы бы вы, наконец, поняли, что вас действительно беспокоит, есть ли у вас серьезные проблемы, которые действительно требуют решения. Ведь в наше время в основном все подростки погрязли в своей же депрессии, в своих же проблемах, которые они сами себе напридумывали.

Чушь. Полная чушь. У меня совершенно другая ситуация!

— Вам действительно стоит попробовать. — Продолжает он, — Когда вы выплесните свои эмоции на бумагу, вам самой будет намного легче.

" Вам самой будет намного легче." - Довольно-таки типичная фраза.

Все то время, что я ехала в автобусе, я все время прокручивала у себя в голове встречу с психиатром. Несмотря на то, что сама беседа длилась не больше часа, и ничего страшного за то время не произошло, меня по-прежнему немного колотило. Как выразился мой друг-Дик, узнав о всей этой ситуации ранее:

"Если ты настолько боишься этого психиатра, значит тебе есть что скрывать" - к сожалению, не могу с этим не согласиться.

 Я буквально выпрыгиваю из автобуса, когда он только-только останавливается, и бегу, придерживая на плечах лямки от рюкзака. Я была уже далеко от центра города, так что  высотные здания теперь были далеко позади, так что вместо них были обычные небольшие домики.

 Итак, остановилась я только тогда, когда передо мной появилось большое, заброшенное бетонное здания, на окнах которого решетки, а на стенах по-прежнему красуются граффити. Насколько мне известно, на этом месте раньше была психиатрическая больница, и уже несколько лет она пустует, только вот некоторые вещи все-таки там остались в качестве декораций.

 Прошло меньше минуты, и вот, я уже в коридоре этого здания.

 Передо мной снова появились обшарпанные стены, несколько небольших поломанных шкафчиков. На полу под ногами много досок, битых стекол, а также в воздухе витает странный запах: то ли пыли, то ли дохлятины...

  Сцепив руки в замок за спиной, я медленно направляюсь в сторону чуть приоткрытой двери. Подойдя ближе, я морщусь из-за неприятного усиленного запаха. Кажется, это был кабинет главного врача.

Я толкаю уже и так испачканную дверь ногой, чтобы та полностью открылась.

Перед моими глазами возник черноволосый парень. Он сидит на каком-то старом стуле, который уже кажется вот-вот провалится под ним.

— Привет, Дик.

— Алекс, куколка, — Он усмехнулся, обратив свое внимание, наконец, на меня.

— А я уже скучать начал. Думал, ты и вовсе не приедешь.

— Да ладно? — Усмехнувшись, бормочу я.  Когда я снова перевожу взгляд с вывесок газет, что прикреплены на деревянной доске на стене, я замечаю, что Дик уже вытащил что-то из кармана. Я пытаюсь приглядеться.

— По-моему, тебе есть чем заняться. — Сказала я, когда наконец поняла, что это.

— Ты сегодня какая-то напряженная. Что-то случилось?

— Случилось, но это не имеет такого большого значения.

— Как насчет того, чтобы расслабиться?

 Я отвожу взгляд в сторону. У меня нет большого желания наблюдать за тем, что происходит. Я и так знаю что он будет делать. Он уже достал свое «хорошее настроение», затем достанет трубочку, и будет вдыхать уже высыпанный порошок на стол, через нос. И вот, чудо уже проникло в его организм.

От этой мысли меня резко передергивает, и возникает некое дежавю.

И отвращение. Наверное.

 Дик откидывается на спинку стула и запрокидывает голову назад, улыбаясь.

Не особо приятно смотреть на человека, который совершает те же ошибки, что были пройдены тобой, только... Я не могу его остановить.

Если я предприму какие-то попытки его остановить, то мне придется рассказать ему всю правду, а я к этому уж точно не готова, а он сам не остановится.

 Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я сюда пришла.

 Мы с Диком еще долго сидели на полу в этом же кабинете, и я ему вкратце рассказала сложившуюся ситуацию с психиатром.

— В таком случае, что ты дальше собираешься делать?

Я вздыхаю:

— Буду думать, что первое написать в дневник.

— Дневник? — Он хихикнул — Ты ведешь дневник?

— Что смешного?

— Нет, нет, ничего, прости. Просто у меня сестра тоже ведет дневник. Но есть одно «но»  моей сестре девять, а тебе семнадцать.

— Возраст здесь не играет никакой роли. — Бормочу я.

— Ага. — Снова заговорил Дик, не прекращая хихикать. — Что малышка Лэсси собирается...

— НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ТАК! — Я и не сразу осознала, что мой голос получился намного громче, чем я рассчитывала, осознав это, я, чувствуя вину, сразу замолкаю.