Салямиллион - Страница 21

— Что ты наделал!? Ведь у тебя много времени, чтобы съесть нас до последней косточки, и нет необходимости быть столь нетерпеливым. Ой, ой, ой!

Адский боров прислушался к словам принца. За все те долгие годы, которые он провел в глубокой яме, с ним никто никогда не разговаривал, и его даже не считали разумным существом. Тем не менее оказалось, у него был развитый интеллект (как и у всех свиней на самом деле). Услышав упрек, он почувствовал стыд и не стал проявлять свою свинскую природу. Он даже удержался на некоторое время от пожирания остальной части Беленда.

— Проклятье! — прошипел принц, пытаясь остановить поток крови. — Как жжет!

Он обмотал рану рубашкой, так что на культе образовался шар из материи.

— Ой-ой-ой!

— Ну, это... извини, — прохрюкал боров.

— Неужели ты не мог позволить мне закончить фразу? Я не понимаю! Что за дикая спешка?

— Немного увлекся, — сказал Адский боров. — Прошу прощения. Меня обычно кормят орками, а они, между нами говоря, очень противные на вкус. Естественно, увидев вас, я немного перевозбудился. Вы по виду вкуснее, чем моя обычная байда. Люди думают, что свиньи едят все подряд, и я действительно могу переварить довольно многое. Но это еще не означает, что я не разбираюсь в кулинарных тонкостях. Совсем даже наоборот. Вот, знаешь, например, что приносит мне реальное удовольствие?

— Что? — спросил Беленд, хотя тон его голоса предполагал некоторую удаленность от радостей кулинарии — иначе он не говорил бы стиснув зубы.

— Трюфели! О-о! Как я хотел бы сейчас пожевать трюфели! У тебя нет с собой трюфелей?

— Нет, — ответил принц и посмотрел на свою спутницу. — У тебя нет трюфелей, дорогая?

— К зожегению, нет, — ответила Плюшкием.

— Да, — со вздохом сказал боров. — Беда!

— А это пгавда, что вы нозите в звоем животе звященную Загями? — из любопытства спросила принцесса.

Рыло свиньи болезненно скривилось.

— Это чистая правда. Даже не буду рассказывать вам, какие колики она мне доставляет. Некоторое время назад Шарон бросил ее в яму. Я, естественно, дважды думать не стал и съел Салями. Но она не переваривается. Она колет меня, как металлический прут. Я чувствую ее вот тут.

Он потыкал левой задней ножкой в свой бок.

— Кажется, мне удалось остановить кровотечение, — слабым голосом сказал Беленд.

— Послушай, — прохрюкал боров. — Мне действительно жаль, что так случилось. Я имею в виду твою руку и прочее. Это просто...

— Ты можешь выслушать меня? — спросил принц, поднимаясь во весь рост. — Ты обещаешь, что подождешь окончания моей речи?

Он был очень бледным и едва стоял на ногах. Пожалев его, боров ответила:

— Ладно, я полагаю, это честно. Но ты должен знать, что потом я все равно употреблю вас в пищу. Они не дадут мне другой еды, пока я не съем вас, понимаешь? А свиньи, между прочим, должны хорошо питаться.

— Послушай, боров, — сказал Беленд, с трудом сохраняя остатки сознания. — Я могу вытащить тебя из этой ямы и перенести далеко от Мойдруга!, в северные дикие леса.

— Неужели можешь?

— Да, — ответил принц. — Те леса буквально заполнены трюфелями. Вкусные грибы лежат под слоем почвы и ожидают, когда твой чуткий нос отыщет их.

— О! — мечтательно приподняв кончик рыла, простонал Адский боров.

Если вы никогда не видели мечтательно приподнятого свинячьего рыла, то вы пропустили кое-что интересное, — поверьте мне на слово.

— Только ты должен пообещать мне, что не съешь нас в пути, — сказал Беленд. — И что ты пойдешь с нами во дворец королевы Евы, перед тем как убежать в лес за вкусными трюфелями. Договорились?

— Ладно, договорились, — сказал Адский боров. — Абсвиньлютно. Лишь бы смотаться отсюда. Значит, трюфели в обмен на жизнь? Не вопрос. Я согласен.

И тогда с помощью возлюбленной принц вскарабкался на спину борова. Принцесса тоже забралась туда же, села перед ним и вцепилась пальцами в свиные уши. Беленд обхватил ее талию культей, а здоровой рукой вытащил из кармана небольшой лист пергамента, на котором было написано: «Даст тебе уйти из тюрьмы».

— Вот, — сказал он. — Я использую эти чары!

И как только он бросил пергамент под копыта свиньи, они освободились из плена. Адский боров поднялся в воздух перед лицами изумленных и разгневанных орков и пронесся мимо высокой башни Шарона, словно существо с обложки альманаха готической фэнтези. Ярость лорда Зла не поддавалась описанию, но она была бессильной, потому что он не мог остановить беглецов. Адский боров полетел на север, унося на своей спине двух пассажиров. И он радостно визжал: «Уи-и-и! Уи-и-ех!», причем не тем отвратительным свинячьим визгом, который можно слышать в свинарниках, а восхищенно и восторженно!

Они пролетели над пустынными странами юга, где воды потопа еще покрывали огромные пространства, затем пронеслись над разбухшей речкой Рычкой, над южными границами великого леса Таур-Део-Дорант и наконец добрались до Эльфтоньона. И эльфы изумились, увидев борова, летевшего над ними, и еще больше удивились, заметив, что он спланировал и опустился на травянистую поляну у края леса перед самым городом. А когда они рассмотрели Плюшкием, слезавшую со спины свиньи, и Беленда, которому она помогала спуститься, их изумлению вообще уже не было предела.

Гонцы побежали к королеве с вестью, и вскоре ее принесли на серебряных носилках, которые были поставлены перед Адским боровом на безопасном расстоянии. Горожане и знать Эльфтона собрались вокруг оборванных и раненых путников. Несмотря на свое презрение, они не забыли о былинном эльфийском гостеприимстве. Путешественникам предложили медовые хлеба, цветочный чай и освежающие напитки. Наконец королева Ева заговорила:

— Я послала тебя, Беленд, сын человеческий, с поручением вернуть Салями! Вижу, ты взял с собой мою единственную дочь и подверг ее ужасным опасностям. Неужели твоя так называемая любовь позволяет тебе рисковать ее жизнью?

— Моя любовь к Плюшкием была так сильна, что я не мог расстаться с ней, — ответил принц, немного освеженный чаем, но по-прежнему слабый и бледный.

— Ты принес Салями? Я не вижу ее.

— Да, я принес Салями, ваше величество. Оно в животе этого Адского борова.

Шум изумленных вздохов пронесся над толпой, ибо эльфы не могли поверить словам Беленда. Однако боров, почувствовав момент своей славы, сказал:

— Это правда. Шарон заточил меня в яму и скормил мне Салями, чтобы хранить ее, как он думал, в безопасности и тайне. Но эльфийка и этот паренек раскрыли его секрет и освободили меня.

— Я просила тебя принести мне Салями, — сердито закричала королева. — Но вместо этого ты привел ко мне говорящую свинью!

— Не «вместо этого», ваше величество, — гордо поправил ее Беленд, — а «вдобавок»! Вы не уточняли, что я должен принести только Салями и ничего другого. Поэтому я доставил вам Салями и борова.

— И как, по-твоему, я заберу артефакт из свиньи?

— При всем моем уважении, ваше величество, — ответил принц, — это тоже не было оговорено в инструкциях, когда вы давали мне задание. Я выполнил свою часть сделки и теперь прошу, чтобы вы исполнили ваше обещание.

Принцесса радостно обняла его, и они оглядели с широкими улыбками ряды собравшихся эльфов. Но королеву душила ярость. Она сердито посмотрела на Беленда и медленно произнесла:

— Я действительно обещала тебе, что ты получишь руку моей дочери, если принесешь мне Салями — бесценное сокровище Эму. И я сдержу свое слово! Но другой моей клятвой было то, что ты никогда не женишься на моей дочери, ибо в тот момент я ненавидела тебя, и с тех пор мое отношение к тебе не изменилось ни на йоту! Ни на капельку! Сама мысль о вашем браке — о том, что вы будете жить в одном доме и обзаведетесь семьей, — невыносима для меня!

Она погрузилась в мрачные размышления. Клятва монарха — не та вещь, которую можно легко отбросить в сторону. Наконец она заговорила вновь:

— Я приняла решение, которое включает в себя исполнение обеих клятв. Ты пришел ко мне с коварством и хитростью, пытаясь шельмовать со мной, сын Прорна. Раз так, то слушай!