Сага о живых и мертвых - Страница 3

Откашлявшись, стихотворица начала:

Актеры переглянулись. Нос пожал плечами:

— Ну и что? Выгнала эта дура героя, что так, что этак. Здесь он разве что пиво лакает. Тоже мне причина. Разве что с конюхом пьет. Компания для героя не шибко подходящая. Ты, Ратка, поправдоподобнее причину изгнания не могла выдумать?

— Эта правдоподобная. Если вдуматься, — намекнула Рата, пристально следя за реакцией слушателей.

— Что тут вдумываться? — удивилась Вила. — Не угождал принцессе грубиян, да еще пивом вонял. Вот и выгнала героя. Кто ж знал, что он королем орков станет?

— Постой-постой! — забормотал Халли. — Значит, «слаб в старанье своем, лишь с конюхом пиво лакаешь»? Ратка, ты соображаешь, на что намекаешь?

— А что? Очень правдоподобно. И полностью в сюжет саги укладывается.

Халли порывисто встал и отряхнул расшитые красной тесьмой, пятнистые от многообразных многолетних пятен штаны:

— Э, нет. Такого мы петь не будем. Мы, конечно, лицедеи, и бьют нас вполсилы, но лишних зубов лично у меня не имеется. Да ты, Ратка, и под петлю свободно подведешь.

— Зря, — Рата с долей ехидства улыбнулась. — Мог бы прославиться. Денежек нагрести.

— Нет уж. Здоровье дороже, — Халли ухмыльнулся. — Но повернуто ловко. Помяни мое слово, Ратка — своей смертью ты не умрешь.

Товарищи смотрели на вожака с удивлением:

— Да что ж там такого? — Вилла пожала округлыми плечами. — Какая разница, за что принцесса этого грубияна выгнала?

— Ратка намекает, что героя изгнали за мужеложство — пояснил, ухмыляясь, всегда быстро соображающий Билле. — Наш Гундер, значит, принцессу мало развлекал. Зато конюха радовал. Принцесса взревновала.

Все уставились на Рату.

— Нет, это уже чересчур, — с осуждением заметила Вила. — Оно, конечно, на этих извращенцев сейчас мода пошла, только я сагу про Гундера и орков с детства слыхала. И без всяких безобразий и домыслов. Нет, такое петь нельзя. И что это тебе в голову втемяшилось, а, Рата?

— Так я не настаиваю, — покладисто сказала Рата. — Это так — игра воображения. Задумалась, и вот такая ерунда в голову пришла.

— Не голова у тебя, а помойка вонючая, — сердито сказала Вила. — Я эту сагу сто раз по сто раз слушала. И никаких безобразий у меня не выдумывалось. Гундер, как ни крути — герой. Орков себе подчинил, славное королевство отвоевал. А мечом как махал! Нормальный он был герой, не то, что нынешние.

— Ясное дело, — улыбнулась Рата. — Только до того, как он мечом замахал и завоевывать все подряд начал, он у орков жил. Два по десять лет. Женщин у орков нет. Это всем известно: орков из камня сумасшедший маг лепит и оживляет. Двадцать лет без женщины, это нормально? Как думаете? И с чего бы это орки Гундеру покорились? Не иначе, как особое оружие герой припас. А дальше что поется? Королевство завоевал. Принцессу-обидчицу в пещеру заточил. Правил долго и счастливо. Может, женился? Может, детей завел? Что-то в саге ни слова про такое нет. Может, Гундера все-таки милый конюх дождался?

— Ой, и слышать не хочу! — взвизгнула Вила. — Всю сагу испортила. Бесстыдная ты, Ратка. Даром, что молоко на губах не обсохло. Все, я собираться ушла.

Мужчины засмеялись вслед удравшей арфистке.

— Да, Ратка, считай, новая сага получилась, — сказал Нос. — Только Халли прав — петь такое рискованно. И ему ребра пересчитают, и нам заодно навешают.

— Да ладно вам, это же шутка, — Рата засмеялась. — Не нужно такое петь. Глупо ведь, сразу видно. Ты, Нос, лучше мне еще раз тот номер с ножами покажи. Не получается у меня, хоть тресни.

Рата позанималась с тремя грубоватыми ножами жонглера. Вроде поняла, как ловить. Пора было дальше бежать. Билле напросился проводить до Старой стены. Ладно, пусть провожает, все равно не отцепится. Рата попрощалась. Халли ухватил за локоть, отвел к конюшне, сунул две медные монетки:

— Беру я твои строчки. Строчки, по правде говоря, дрянь, но… Может, как-нибудь…

— Для избранной компании исполнишь? — догадалась Рата.

— Молчи уж лучше. Вряд ли решусь. Там ведь сыграть лицом нужно, чтобы догадались. А лицо у меня свое, не купленное. Ты мне, Рата, скажи по секрету — лет-то тебе сколько? Откуда мысли такие… утонченные? То ты про королеву ланон-ши рассказываешь, как она от тоски по смертному умирает. То у тебя великий Гундер каким-то непонятным героем получается. Ты же соплячка, прости уж за прямоту. Или знакома была с такими… героями?

— Откуда?! Слушаю, сочиняю. Глупости в голову лезут.

— Ну, да. И как тебе про Гундера вообразилось?

— Так Билле все хвастал, что ему у Цитадели прохода не дают. И морда такая гордая, еще кудри приглаживает. Вот и подумалось…

Халли ухмыльнулся:

— Билле у нас красавчик. Так про возраст, что ты молчишь?

— Так что сказать-то? — неохотно пробормотала Рата. — Я же сирота. Мамы не помню, отца тоже. Вроде зим мне — четырнадцать. Или шестнадцать. Как кому нравится. Мелка я костью.

— Кость у тебя тонкая, — согласился певец. — Только мелкой тебя не назовешь. Ты и за три месяца, что я тебя знаю, порядком вытянулась. Ну, не хочешь говорить, сколько лет, не говори. Ты и при это, — Халли похлопал по рубахе, под которой была спрятана бумажка с сомнительными строчками, — тоже не говори. Ты же сообразительная девчонка. Работу имеешь, хозяйка у тебя хорошая. Я узнавал. Повезло тебе. Не будь дурехой.

Рата шла по улице, краем уха слушала трепотню Билле, думала о своем.

Не будь, значит, дурехой. Постараемся. А зачем ты-то, скальд сладкоголосый, разузнавал про ученицу госпожи Рудна? По доброте душевной?

В человеческое бескорыстие Рата решительно не верила. Нет, бывают люди добрые, но встретить таких все равно, что кошель с «коронами» найти посреди мостовой. Хотя все бывает. Вот Дурень был добрым. По-крайней мере к Рате. Да где он теперь, Дурень-то?

Почему Халли так многозначительно смотрел? Не в его привычках загадками разговаривать. Человек он не вредный, хотя скальд посредственный. Голоса не хватает, иной раз четверть куплетов «забывает» спеть. Когда деньги есть, к дешевым шлюшкам наведывается. А платной любовью прельщаться — дурной вкус, как говаривала Леди. Хотя сама она…

Стоп-стоп! Опять прошлое жить мешает. Незачем вспоминать. Лучше Билле послушать, он какую-то забавную белиберду несет.

…— поехали. В Конгере заработать можно. Я узнавал. Там сейчас, считай, никого из лицедеев и скальдов нет. Начнешь петь, я людишек поберу, по полной работать начнем. Что тебе на складах да лавках жиреть, пылью дышать? Ты, Ратка, не из таких девчонок.

— Я маслом дышу, — машинально поправила девочка. — Коричным, мятным, померанцевым. Довольно приятно. Я вот только не пойму — ты мне удрать предлагаешь, что ли?

— Да ты меня не слушала, что ли? — с обидой пробормотал парень. — Я тебе о чем толкую-то?

Хм, стать певицей? Заманчиво. Можно собственные саги исполнять. Правда, их еще нормально записать нужно. И вообще, глупость полная.

Рата давным-давно знала, что скальд из нее не получится. Горло не то, да и вообще…

— Слушай, я очень глупенькая? — ресницы порхнули, как задумано, — медленно, как крылышки мотылька. Жаль, длины ресничкам не хватает.

Билле озадаченно склонил голову к плечу:

— Почему, глупая? Ты грамотная и сочиняешь необычно. И еще хорошенькая.

«Брехун, — с удовольствием подумала Рата. — Полезет или нет?»

Они остановились у начала Старой стены. Древние дряхлые камни выползали из земли, вздымались хребтом древнего чудовища, уводили к заросшему каналу. Прохожих здесь было мало, к полуразрушенной, некогда мощной стене выходили лишь глухие заборы.