Сага о пришельцах из будущего. God, save England! - Страница 2

Едва полковник скрылся за поворотом хода сообщения, генерал, потеряв самообладание, повернулся к своему адъютанту, майору Мурхеду, и прорычал:

— Я должен выполнять самоубийственные приказы, черт побери. Недостаток артиллерии, недостаток боеприпасов и снабжения, нехватка воды — а мне приказывают наступать. Вчера солдаты Лондонского батальона отбивались от турок камнями штыками! — генерал помолчал, потом словно что-то вспомнив, спросил: — Докладная о недостаточном снабжении готова?

Майор кивнул, делая вид, что не расслышал предыдущих фраз.

— Тогда давайте, я ее подпишу. Отправьте ее как можно быстрее. Генерал Гамильтон должен наконец узнать о истинном положении дел… И еще, майор, съездите на наблюдательный пункт к соседям. Оттуда атака норфолкцев будет видна лучше. Если она увенчается успехом — срочно сообщайте мне. Бросим туда резерв…

Майор Майкл Мурхед был весьма честолюбив и планировал после войны заработать известность и неплохие деньги на публикации мемуаров об идущей Великой войне. Поэтому он вел регулярные записи в своем дневнике. Вечером, вернувшись в свою палатку, он записал: 'С нашего наблюдательного пункта, расположенного в пятистах футах, мы видели, что странные тучи висят на угле возвышения шестьдесят градусов. На земле, прямо под этой группой облаков, находилась еще одна неподвижная туча такой же формы. Ее размеры были около восьмисот футов в длину, двести в высоту и двести в ширину. Эта туча была совершенно плотной и казалась почти твердой структурой. Она находилась на расстоянии от четырнадцати до восемнадцати цепей от места сражения, на территории, уже занятой нашими войсками.

Двадцать два человека из третьего отделения первой полевой роты новозеландцев и я наблюдали за всем этим из траншей на расстоянии в две тысячи пятьсот ярдов к юго-западу от тучи, находившейся ближе всех к земле. Наша точка наблюдения возвышалась над высотой шестьдесят где-то на триста футов; уже позже мы вспомнили, что эта туча растянулась над пересохшей речкой или размытой дорогой, и мы прекрасно видели ее бока и края. Она была, как и все остальные тучи, светло-серого цвета.

Наконец мы увидели норфолкский полк в несколько сотен человек, который вышел на это высохшее русло или размытую дорогу и направился к высоте Шестьдесят, чтобы атаковать противника на этой высоте. Они приблизились к месту, где находилась туча, и без колебаний вошли прямо в нее, но ни один из них на высоте Шестьдесят не появился и не сражался. Примерно через час после того как последние группы солдат исчезли в туче, она легко покинула землю и, как это делают любой туман или туча, медленно поднялась и собрала остальные, похожие на нее тучи, упомянутые в начале рассказа. В течение всего происходящего тучи висели на одном и том же месте, но как только 'земная' туча поднялась до их уровня, все вместе отправились в северном направлении, к Болгарии, и через три четверти часа потерялись из виду…'

Через несколько дней он дополнил свои записи:

'Затем Гамильтон провел крупное наступление на гору Скимитар и гору Шестьдесят на юго-востоке равнины Сувла, а для этого с мыса Хеллес была переброшена двадцать девятая дивизия. Солдаты воевали в необычном для этого времени года тумане, который покрывал завесой холмы и в начале битвы мешал работе британской артиллерии, а с наступлением дня загорелся кустарник, наполняя воздух едким дымом. По количеству участвовавших солдат это было крупнейшее из сражений, разыгранных в Галлиполийской кампании, и для того, чтобы остановить наступление союзников, в бой были брошены последние турецкие резервы. И все же в действительности вопрос был решен десятого августа, когда Кемаль отвоевал высоты Текке-Тепе и Чунук-Баира, а эти последние схватки были просто подтверждением факта, что с потерей элемента неожиданности проигрывается битва. Конфигурация фронта существенных изменений не претерпела. Про норфолкский батальон один дробь пять — никаких новостей так и не появилось. Они вошли в туман и исчезли…' [6]

***

Едва Сэндрингэмская волонтерская рота Норфолкского полка вошла в этот странный туман, звуки боя начали стремительно затихать, и, словно бы удаляться, что не могло не вызвать у полковника Бошампа некоторого недоумения. Сэр Гораций, безусловно, знал, что туман глушит и искажает звуки — кому как не англичанину это знать, в конце концов, — однако чтобы до такой степени… Однако волнение полковника выражалось лишь в том, что он несколько чаще, чем обычно, постукивал своим стеком по бедру правой ноги. Полковник, высокий, чуть полноватый джентльмен с типично английским лицом и слегка располневшей фигурой отошедшего от дел спортсмена, даже одетый в полевую форму выглядел так, словно собирался в клуб. Шедший рядом с ним командир роты, капитан Реджинальд Бек, несмотря на свою безупречную родословную и законченный парой лет позже полковника Сандхэрст, выглядел на его фоне не столь импозантно, хотя и старался во всем походить на своего начальника. Так же как и полковник, капитан слегка нервничал, что можно было понять по тому, как часто он поправлял рукой пышные усы.

Между тем положение продвигающихся вперед англичан все больше и больше запутывалось. Если грохот канонады, теоретически, ослабевать мог (все же англичане удалялись от своих орудий) пускай и не столь стремительно, словно за каждый шаг солдаты преодолевали по дюжине ярдов, то почему звуки стрельбы со стороны турецких позиций также затихают и удаляются, причем не менее быстро? Полковник дорого бы дал, чтобы понять, что происходит. Конечно, можно предположить, что турки начали отступление, но тогда абсолютно невероятным были все еще слышимые залпы их орудий. Стрельба из них в этом случае должна была совершаться на ходу, что, как понятно любому, совершенно невозможно. Пушка это не пехотинец, во время движения стрелять не может.

Неясным оставалось и появление тумана на пути роты. Летние дни вообще мало способствуют его возникновению, а уж на жарком, пропеченном солнцем полуострове Галлиполи, его в это время года и вовсе быть не должно. Однако ж он есть. Феномен, да и только. Очень настораживало странное изменение запахов. Обычные для зоны боев запахи сгоревшего лиддита и кордита, разлагающихся трупов и пыли сменились доносящимися откуда-то спереди, сквозь туман, запахами близкой воды, влажной земли и цветущих растений, абсолютно, если подумать, невозможными в этой местности.

— Что-то долго идем, сэр, — обратился к полковнику Бек. — Со стороны казалось, что полоса тумана в ширину не более футов двухсот.

— Вы правы, просто удивительно, капитан, — отозвался сэр Гораций. — Впрочем, мы идем по оврагу, здесь туман может держаться дальше, чем над его кромкой. О, а вот и причина его возникновения. — Полковник указал на небольшой ручеек, появившийся словно из ниоткуда. — Наверняка, это русло высохшей реки, и туман вызван испарением влаги. По крайней мере, иного разумного объяснения я не вижу.

— Полагаю, так и есть, сэр, — ответил Бек. — Кстати, обратите внимание, сэр, здесь начала появляться зелень.

— Влажно, оттого и растения не высохли, — флегматично отозвался Бошамп и добавил с немного изменившейся интонацией. — Однако я полагал, что мы бы должны уже добраться до высоты шестьдесят. Проклятый туман, как мне кажется, обманывает мое чувство расстояния. Что у вас, мистер Гастингс?

Последняя фраза была обращена к молодому лейтенанту, командовавшему авангардом.

— Разрешите доложить, сэр! В двухстах футах впереди мы натолкнулись на плотные заросли терновника. Сразу за ним туман заканчивается. Следуя вашему приказу, мы устроили просеку и выдвинулись для дальнейшей рекогносцировки… — лейтенант замялся. — Вам нужно самому это увидеть, господин полковник, сэр.

Молодой, недавно закончивший Сандхерст, но уже понюхавший пороху и отнюдь не склонный к панике и преувеличениям, Генри Гастингс выглядел так, словно увидел тень отца Гамлета или прятавшегося в колючках терновника баньши.