Сага о короле Артуре (сборник) - Страница 453

Алиса подбежала к постели.

— Отец? Что с тобой? Как ты? Что произошло?

Герцог, бессильно распростертый на подушках, изможденный и бледный как полотно, с трудом изобразил улыбку, но не произнес ни слова. Исхудавшая рука шевельнулась поверх покрывала.

Алиса склонилась над отцом, сжав его кисть в ладонях.

— Отец…

Аббат, что поднялся в опочивальню вслед за девушкой, но куда более чинно, выступил вперед и ласково дотронулся до ее плеча.

— Тише, милое дитя, успокойтесь. У вашего отца приступ, но не тяжелый, так что он очень скоро поправится. Силы герцогу не занимать, а здесь ему обеспечат самый лучший уход. Брат Лука подтвердит, что опасности нет. А теперь ступайте, пусть он отдохнет.

Гостинник, стоявший по другую сторону постели, ободряюще кивнул, щупая больному пульс, и со временем им с аббатом удалось убедить Алису покинуть опочивальню.

Уже на лестнице, плотно затворив дверь, они наперебой принялись утешать девушку. Да, приступ; они такое на своем веку видели, и не раз; конечно, такие вещи непредсказуемы, но этот, кажется, не из самых тяжких. Ведь чувствительность в боку понемногу восстанавливается; герцог уже может и пальцами пораженной руки двигать, ну той, что правая. Сердце у него сильное, и хотя он измучен и мысли у него все еще слегка путаются, но ведь заговорил же он! Медленно и невнятно, да, но со временем и речь восстановится. А пока лучше ему от разговоров воздерживаться, посоветовал гостинник, пусть спокойно полежит несколько деньков в постели, не вставая. Сейчас ему нужен лишь сон да еще душевное спокойствие.

Если бы леди Алиса сама переговорила с посланцем, позже она смогла бы успокоить отца. Ведь ему совсем нельзя волноваться.

— Посланец? Какой еще посланец? — резко переспросила Алиса.

— А вы не знали? Ах, ну конечно, вы же ушли спозаранку, — проговорил аббат. — Нынче утром из Розового замка прискакал всадник. Он на полчаса или около того затворился с вашим отцом перед службой. Сам я уже отправился в церковь, так что я его не видел. Но я вот все гадал про себя, а не привез ли он каких-нибудь недобрых вестей, что расстроили вашего батюшку. Брат Лука полагает, что, возможно, это и вызвало приступ, помимо прочих причин.

Алиса почувствовала, как от лица ее отхлынули все краски.

Дурные вести из Розового замка? Пожар? Кто-то умер?

— Мне нужно с ним повидаться. Прямо сейчас — можно? Он ведь еще здесь?

— Да. — Они уже спустились вниз по лестнице и теперь стояли у двери в покои аббата. Послушника, что прибирался в комнатах, поспешно отослали. — Сдается мне, он отправился подкрепиться. Леди Алиса, требуется ли вам мое присутствие во время этого разговора?

— Спасибо. Но… Все в порядке. Я отлично справлюсь. Вы очень добры, но мне не хотелось бы отрывать вас от ваших…

Девушка замялась. Слово «обязанности» к господину аббату как-то не подходило.

— От моего завтрака? — улыбнулся аббат. — А вам ведь тоже недурно бы подкрепиться, милое мое дитя. Прикажу подать для вас что-нибудь в монастырскую приемную. Отведите его туда и беседуйте себе с глазу на глаз. А, вот и он.

Алиса отчасти ожидала, что увидит Джошуа, но перед ней стоял Адам, один из домашних слуг. Он коротко пересказал новости, не то чтобы трагичные, однако нетрудно было догадаться, что человеку пожилому и обеспокоенному они вполне могли нанести тяжкий удар.

Граф Мадок, вместо того чтобы дождаться возвращения Ан-серуса, как ему, собственно, и было велено, уже заявился в Розовый замок. Он обосновался там с месяц назад и привел с собою отряд вооруженных воинов во главе с офицером, рассказывал Адам, и досадные беспорядки творятся и в помещениях для слуг, и в конюшнях, и даже вне дома, на землях имения, там, где гость проехался верхом через деревни. Разумеется, все герцогские люди знают, что граф Мадок помолвлен с леди Алисой и вскорости станет хозяином Розового замка, но даже так…

— Он со мной не помолвлен, — возразила Алиса; можно даже сказать, осадила слугу не без резкости, — О брачном контракте речь вообще еще не шла. Да и как можно, пока герцог не возвратился домой? Граф Мадок опережает события, но его нетрудно понять. Ну, так в чем беда? Бельтран прислал тебя с жалобой?

Бельтран был главным управляющим замка.

— Бельтран болен, госпожа. Ему уже давно недужилось, так что, когда прибыл ваш новый слуга, Джошуа, он был только рад и счастлив передать дела ему. Дельный такой юноша, этот иудей, и обходительный такой и, похоже, в хозяйстве недурно разбирается, раз приехал-то от пышного двора…

— Да, да. Ну, так что не заладилось?

— Так ведь Бельтран повелел нам всем слушаться распоряжений Джошуа, а сам с постели не встает, и мы бы всей душой, но до тех пор, пока милорд ваш отец домой не воротится, иудей распоряжаться не властен…

— Кто сказал? Когда Джошуа расстался с нами в Гланнавенте и поскакал в Розовый замок, мой отец вручил ему все необходимые письма. Все вы знаете, что он послан герцогом, а если и Бельтран назначил его главным управляющим, так Джошуа волен распоряжаться в замке по своему усмотрению. Кто-то оспаривает его права?

— Граф Мадок, миледи. Он уже поговаривает о том, чтобы прогнать его. Да и кое-кого из наших заодно.

— Да неужто? Граф Мадок полагает, что вправе прогонять слуг моего отца?

— Он пригрозил, миледи. А его люди уж больно много себе позволяют. Ведут себя в имении, точно дома. Люди… люди жалуются, миледи.

— На что же?

В первый раз за весь разговор слуга не поднял взгляда. Он пробормотал что-то себе под нос, созерцая запыленные сапоги.

Алиса негодующе набрала было в грудь побольше воздуху, но снова выдохнула и тихо проговорила:

— Адам, я не ребенок. А пока мой отец болен, в Розовом замке хозяйка — я. Жалобы? Ты имеешь в виду — от женщин?

— Ну, были случаи, что греха таить. Муженек Бет в драку полез, но это для него не новость. Однако не он один такой. Но дело-то не только в этом. Люди графа, они к вину больно охочи, вот и скандалят под пьяную руку. Но пока ничего серьезного не стряслось, госпожа, ничего такого, чтобы милорда подкосило бы так вот сразу и наповал. Просто… мы все думали, вы возвратитесь неделей раньше, а раз уж вы заехали сперва в монастырь, так Бельтран подумал, лучше оно будет, если милорд пришлет ему письмо, бумагу какую-нибудь, где прописано, что Джошуа и всем нам велено о порядке радеть, пока герцог не вернется. Вот и все вести, что я привез, и откуда ж было знать, что милорд так расстроится?

Алиса отвернулась, стремительно пересекла комнату и подошла к окну. Кулачки до боли стиснуты, сердце неистово колотится в груди — следствие накатившего гнева.

Девушка отлично знала, что именно так потрясло отца и повлекло за собою ужасный приступ.

Мадок, которому в заносчивости его не терпелось заявить свои права на Алису, а вместе с нею и на вожделенное богатое наследство, счел свои притязания бесспорными, еще не обсудив их толком, и был достаточно уверен и в ней, и в себе, чтобы позволить своим людям, как рассказывали, превратить ее дом в военный бивак.

Ну что ж, он изрядно просчитался.

В известном смысле то были добрые новости. Теперь нет нужды уговаривать герцога; ясно, что даже обсуждать этот брак он не станет. Пожалуй, что и иной союз одобрит? Теперь даже зимы ждать не придется, чтобы освободить отца от всех забот, чтобы тот с чистым сердцем вкусил монашеской жизни, предела своих мечтаний. Благодарение Господу, до чего легко окажется вернуть ему душевное спокойствие!

Алиса обернулась к слуге, и тот с изумлением заметил, что госпожа его улыбается.

— Ну что ж, Адам, ясно, что нам придется здесь задержаться, пока отец не поправится и не восстановит силы для обратного пути. Но я сделаю, что смогу. Я дам тебе письма для Бельтрана и Джошуа. Тем самым я наделю Джошуа полномочиями распоряжаться от моего имени и от имени моего отца до тех пор, пока Бельтран не поправится. Сомневаюсь, что Мадок закроет глаза на герцогскую печать.

Девушка снова улыбнулась, и Адаму на мгновение померещилось, что сквозь тучи вдруг пробился солнечный луч.