Сага о копье: Омнибус. Том II (ЛП) - Страница 794

— Поспеши, сэр рыцарь! — закричал мастер Верзила. — Долго я его не удержу!

Сэр Майкл был уже на ногах — размахивая верным мечом и пыхтя в тяжелых доспехах, он мчался на человека-дракона. Черноногий сумел бы отразить удар взмахом когтя, если бы это не было обманным финтом.

Майкл пропустил когти мимо себя и ударил дракона в грудь, где чешуя была еще совсем слабой и непрочной. Лезвие прошило насквозь грудь Черноногого и вышло с другой стороны. Чудовище заревело от ужасной боли и попыталось освободиться, но сэр Майкл мертвой хваткой держался за эфес, хотя его оторвало от земли и трясло в воздухе. Кровь и кислота обрушились на него из раны умирающего зверя, сжигая плоть. Прошло еще несколько секунд, и сэр Майкл вынужден был разжать руки и рухнул вниз, застонав от боли.

Черный дракон зубами выхватил клинок из тела, но поздно — рана была смертельной. Черноногий пошатнулся и начал оседать на землю, не сводя кроваво-красных глаз с победивших его, особенно с высокого, тощего шахматиста.

— Кто?… — прохрипел он. — Скажи мне! Кто ты, убивший меня?! Ни один простой человек, каким ты притворяешься…

Мастер Верзила выступил вперед.

— Это за мою семью и клан. Именем Виооршада Быстрого и Хумы, храбрейшего из всех, дело моей чести — прервать род Базальта Черного, стерев, в конце концов, его цвет с лица Кринна. Ты — его последний потомок, и вместе с тобой умрет самое большое Зло на Ансалоне.

Черноногий удивленно посмотрел на него угасающим взглядом.

Он, как и все мы, увидел, как на месте мастера Верзилы на мгновение возник призрачный образ огромного серебристого тела, увенчанного изящной головой на длинной шее. Металлические крылья взвились над Черноногим.

Тот протяжно заревел и умер.

Изображение серебряного дракона пропало, остался только привычный мастер Верзила — длинный и тощий шахматист. Он помог сэру Майклу подняться на ноги, а я лишь изумленно смотрел на них.

Майкл ободряюще улыбнулся:

— Не бойтесь! Это Виооршад Сверкающий, самый молодой из серебряных драконов клана Виооршада. Нам жаль, что мы обманули граждан Гудлунда и тебя, лорд-мэр, но нам надо было выманить Базальта из его логова, для чего годился только один путь.

Мастер Верзила пристально посмотрел на труп Черноногого:

— Кому, как не мне, было знать, что Базальт Черный никогда не мог устоять против хорошей игры…

Вот так и закончился тот шахматный поединок с самыми большими ставками за всю историю нашей долины. Мы отнесли сэра Майкла в город, где целых два дня чествовали обоих как героев. Городской жрец оказал помощь рыцарю, и скоро тот смог обедать в моем доме наравне с мастером Верзилой.

— Но откуда ты узнал, что Черноногий — черный дракон? — спросил тогда я.

— Он был единственным, кто мог победить меня, — улыбнулся мастер Верзила. — Не прими это за оскорбление себе или другим почтенным горожанам, вы прекрасные шахматисты, нет сомнений. Но вы всего лишь люди…

Я выхватил шахматную доску, стремясь доказать обратное:

— Сыграем здесь же и немедленно!

Мастер Верзила поднялся и, улыбнувшись, покачал головой:

— Сожалею, лорд-мэр, но в ближайшую тысячу лет я не буду играть в шахматы.

Сэр Майкл тоже встал из-за стола:

— Прощай, лорд-мэр, нам надо вернуться и доложить об успехе. Война против Лорда Ариакана разгорается… И примите еще один совет: Краюхе Хлеба пора отложить шахматные доски и готовиться встрече с реальным врагом.

— Мы сделаем это. Я не могу выразить, как город благодарен вам двоим.

Мы крепко пожали друг другу руки.

— Пусть Паладайн ведет вас и впредь!

Сэр Майкл и серебряный дракон покинули город под крики и радостные вопли толпы жителей. Я уже собрался созвать городской совет, когда примчался мальчишка с большой деревянной коробкой в руках.

— Что там еще? — поинтересовались у него.

— Два незнакомца на дороге сказали, что я должен отдать ее лично лорду-мэру!

К крышке была приколота записка:

— «Мы оставляем их у вас, лорд-мэр. Думаем, они отлично украсят зал трофеев. Возможно, это принесет вашим чемпионам удачу…»

Я раскрыл упаковку.

Там, блестя и искрясь в свете факелов, покоились великолепные шахматы.

За исключением одной фигуры — конечно же, черного дракона.

Керистиллакс просыпался медленно, его движения были столь же неторопливы, как смещение находившегося поблизости Ледника. Из его широких ноздрей вырвался морозный воздух, а затем прошел год. Белая, словно свежий снег, кожаная мембрана дюйм за дюймом поднималась вверх и через сотню дней явила бледно-голубой глаз с вертикальным зрачком, оправленным стылой водой. Крылья захрустели, раскалывая лед, наросший за последние…

«Сколько же прошло времени?»

Первый вопрос явился из тумана белизны, из тех просторов, где умирал обжигающий жар мира, где хлесткие порывы ледяного ветра пронзали воздух.

Пока Керис раздумывал над этим вопросом, миновал еще один год.

«Я — белый дракон Керистиллакс». Это стало первой истиной, родившейся из белесой дымки и оформившей его мысли.

«Это место… это место Остров Мертволетья… Замок Мертволетья», — пришла вторая часть понимания, и теперь Керис обладал памятью.

Каменистый, бесплодный остров лежал за южным побережьем Ансалона. Это было безлесное, окутанное туманом место, которое на целых полгода сковывало льдами. Когда-то прежде корабли из Тарсиса бросали здесь якоря, а в этом замке хозяйничал богатый и почитаемый человеческий властелин. А потом явился Керистиллакс. Властелин и его слуги умерли, и вскоре после того корабли из Тарсиса прекратили свои визиты.

Последовала великая война, и белый дракон вылетел на зов своей Королевы. У Оплота собирались цветные кланы, и белым пришлось выдержать долгий полет в горячем воздухе в поисках разрушений и славы. Устремляясь на врага, Керистиллакс смеялся над драконами Добра, оседланными копейщиками. Как и все его братья, белый нагло бросал вызов крошечным булавкам, с которыми людишки шли на битву.

И он видел, как погибают белые драконы, чей полет обрывали уколы этих смертоносных булавок. Он видел, как его Королева, возвышавшаяся в своей славе над Кринном, подобно горе, оказалась пронзена копьем, направленным рыцарем Хумой. Она обмякла и упала, бросив Керистиллакса и тех его братьев, которым удалось выжить.

Он не понимал — да и не заботило его это, — как после войны ему посчастливилось получить разрешение вернуться в свое логово. Большую часть драконов Королевы приговорили к Бездне. Однако Керису и еще нескольким в качестве награды за верную службу во время войны позволили остаться в удаленных уголках Кринна. И так он вернулся в Замок Мертволетья, на этот шпиль из камня и льда, выступавший посреди бурных волн, забился в самые глубокие катакомбы и погрузился в долгий сон.

Но все-таки, сколько же тот длился? Первый вопрос оставался скрытым пеленой неизвестности, поскольку в своем бездействии дракон не вел счета ни дням, ни зимам, ни даже столетьям.

Скорее любопытство, нежели голод, терзавший его желудок, наконец, заставило Кериса начать свой многочасовой подъем на четыре когтистые лапы. Наконец он сделал вначале один долгий, медлительный шаг, затем другой. Движение возвращало жизненные силы и становилось более свободным, пока гигантский алебастровый змей изящно и плавно не потек вперед.

Память провела его лабиринтом коридоров под Замком Мертволетья, темными пещерами, которые были скользкими от холодного тумана, когда он только прибыл сюда. Теперь же, заметил Керис с некоторой гордостью, их покрывал толстый слой льда. Без всяких сомнений, его собственное присутствие достаточно понизило температуру для того, чтобы создать этот прекрасный иней.

Проход резко обрывался темно-синей пробкой в том месте, где собирался снег, спрессовавшийся за многие годы в ледяную глыбу. Для белого дракона это не казалось препятствием, и несколькими ударами когтей Керис пробился через застывшую массу, высунувшись из отверстия в горном склоне под своим замком. Он вспомнил, что зев этой пещеры выходит на юг, куда катились холодные волны океана, чтобы встретиться с далеким царством льда.