Между Скъёльдунгами и Инглингами никогда не было дружбы, зато немало крови пролилось между ними. А еще лежала между ними земля гетов. Более малочисленные, чем их соседи, геты стремились быть в мире и с теми и с другими или, на худой конец, вести двойную игру. Но сами по себе гетские воины были далеко не самыми слабыми. Из их народа происходит тот славный муж, которого в Англии называют Беовульфом.
Так обстояли дела в те времена, когда Фроди Миротворец стал конунгом Дании. Множество разных историй рассказывают о нем и о том, как он, действуя то силой, то хитростью, достиг престола и затем установил такие законы, что мир воцарился по всей стране, да такой прочный, что, говорят, юная дева с полной торбой золота могла без страха пересечь всю Данию из конца в конец. Но и во Фроди была та же жадность, что и во всех Скъёльдунгах, жадность, за которую изгнали некогда Хермода, его предка, с высокого престола в Лейдре в лесные дебри. Много есть преданий о гибели конунга Фроди, но скальдам больше всего нравится такое: Пришел корабль из Норвегии, привез на продажу невольников, горцев, захваченных в плен. Среди рабов выбрал для себя конунг Фроди двух юных дев огромного роста. Волосы были у них долгие, черные и спутанные, скулы — высокие, рот и нос — широкие, глаза — раскосые, а одеты они были в гнилые шкуры. Сами себя они называли — а голос у них был то твой гром — Фенья и Менья. Купцы рассказали Фроди, сколько людей погубили эти девы, прежде чем удалось их связать, рассказали и о том, что природа их не человечья, а происходят они из рода великанов-ётунов. Мудрец пытался предостеречь конунга, говорил ему, что никогда бы не удалось схватить великанш, если бы на то не было воли Норн. Но не послушал конунг своего мудреца.
Была у конунга Фроди ручная мельница, звалась она Гротти. Откуда взялась та мельница, никто не знал — может, из одного из тех огромных дольменов, что стоят по всей Датской земле. (Кто сложил те дольмены — неизвестно, и самое имя тех людей давно забыто.) Некогда одна колдунья сказала конунгу, что эта мельница способна намолоть все, что ни пожелаешь, да только никому не под силу было сдвинуть верхний жернов с помощью дубовой рукояти. Вот и подумал конунг: может, девы-великанши справятся с этой работой.
И правда, хватило им на это сил. Запер их конунг Фроди в темном амбаре, где стояла чудесная мельница. Вот как поется в древней песне о том, что случилось дальше:
Вот появились в палатах конунга вещие девы
Фенья и Менья.
Фроди они,
Фридлейва сыну,
сильные девы,
отданы в рабство.
К мельнице их подвели обеих,
жернов вращать велели тяжелый.
Не дал им Фроди на миг передышки,
пока они песню ему не запели.
Начали песню,
прервали молчанье:
«Поставим-ка жернов,
камни поднимем!»
Дальше молоть повелел он девам.
Пели, швыряя вертящийся камень,
спали в тот час челядинцы Фроди;
молвила Менья,
молоть продолжая:
«Намелем для Фроди богатства немало,
сокровищ намелем на жернове счастья:
в довольстве сидеть ему,
спать на пуху,
просыпаться счастливым:
славно мы мелем!
Никто здесь не должен зло замышлять,
вред учинять иль убийство готовить;
рубить не пристало острым мечом даже брата убийцу,
в узах лежащего!»
Он им сказал:
«Срок вам для сна —
пока куковать не кончит кукушка иль, замолчав,
опять не начнет!»
«Фроди, ты не был достаточно мудр,
приязненный к людям,
рабынь покупая:
ты выбрал по силе,
судил по обличью,
да не проведал,
кто они родом.
Хрунгнир с отцом храбрейшими были,
но Тъяцци мог с ними в силе тягаться,
Иди и Аурнир родичи наши,
ётунов братья,
мы их продолженье.
Гротти не вышла б из серого камня,
камень бы твердый земли не покинул,
так не мололи бы великанши,
когда б волшебства не было в мельнице.
Мы девять зим,
подруги могучие,
в царстве подземном росли и трудились:
нелегкое дело девам досталось —
утесы и скалы мы с места сдвигали.
Камни вздымали на стену турсов так,
что вокруг содрогалась земля,
так мы швырнули вертящийся камень,
что впору мужам лишь было схватить его.
За этим вослед мы,
вещие девы,
в Швеции вместе вступали в сраженья:
рубили кольчуги,
щиты рассекали,
путь через войско себе пробивая.
Конунга свергли,
сражаясь за Готторма,
смелому князю помочь мы смогли:
не было мира до гибели Кнуи.
Так, дни за днями мы доблестно бились,
что слава пошла о сраженьях наших:
мы копьями там кровь проливали,
мечи обагряли вражеской кровью.
Вот мы пришли к палатам конунга,
мы обездолены,
отданы в рабство:
холод нас мучит и ноги ест грязь,
мы жернов вращаем,
нам плохо у Фроди!
Рукам дать покой бы,
жернов не двигать,
смолола я больше,
чем было мне сказано!
Нельзя дать покой рукам,
пока вдоволь помола для Фроди мы не намелем!
В руки бы дали крепкие древки,
мечи обагренные!
Фроди, проснись!
Фроди, проснись,
если хочешь ты слышать старые песни и древние саги!
От палат на восток вижу я пламя,
то весть о войне,
знак это вещий;
войско сюда скоро приблизится,
князя палаты пламя охватит.
Ты потеряешь
Лейдры престол,
червонные кольца и камень волшебный.
Девы, беритесь за рычаги!
Нам здесь не согреться кровью сраженных.
Сильно молоть я постаралась,
видя грядущую гибель для многих,
прочь с основанья,
в ободьях железных,
сброшена мельница,
мелем мы снова!
Мелем мы снова:
сын Ирсы местью
Фроди ответил за гибель Хальфдана;
братом ее назван он будет и сыном ее;
мы это знаем».
Девы мололи,
меряясь силами,
юные были,
как ётуны в гневе,
балки тряслись,
основа слетела,
надвое жернов тяжелый расколот.
Слово сказала тогда исполинша:
«Мы Фроди смололи славный помол;
вдосталь над жерновом девы стояли».
[2]