Сафари для русских мачо - Страница 2

— Виноват, — согласился Вадим, разглядывая толстый пакет с диковинными марками. — Я уж забыл, когда был у себя на Садовой.

Зимой Вадима Гранцова трудно было застать по месту прописки, потому что он целыми неделями пропадал в лесу. В город удавалось выбираться только по выходным, и он почти никогда не заглядывал к себе в офицерское общежитие, а прямиком летел на Лиговку, где жила жена, проводил с ней эти сорок восемь драгоценных часов, и в понедельник снова возвращался на базу.

Неприметные одноэтажные строения на берегу лесного озера, огороженные высоким забором и двумя периметрами колючей проволоки, по-прежнему именовались Базой, несмотря на то, что за последние годы предназначение этой базы несколько раз менялось.

Построенная еще при Гречко и Ивашутине [1], база унаследовала размах и основательность, свойственные поколению фронтовиков. Специалисты радиоперехвата и пеленгации располагались в добротных казармах, работали на благоустроенных постах и отдыхали в превосходной русской бане. А система защитных сооружений с командным бункером и подземными ходами сообщения позволяла надеяться, что гарнизон базы выдержит многодневную осаду.

В годы перестройки и ликвидации ее последствий этот объект отчасти утратил свое оборонное значение. В качестве базы отдыха его сдавали в аренду то какому-то совместному предприятию, то институту с загадочным названием. Кончилось тем, что арендаторы подверглись вооруженному нападению конкурентов, и малочисленному гарнизону базы пришлось вмешаться в бандитскую разборку. Эти события привлекли внимание не только военной прокуратуры, но и нового руководства армии.

База вернулась под небогатое, но надежное покровительство Шестого Управления [2], и ее чуткие антенны снова принялись фильтровать эфир, а в казармах и классах появились прилежные курсанты специального учебного отряда.

Вадим Гранцов застал не лучшие времена на базе. Несколько лет проработал он здесь банщиком, попутно выполняя обязанности егеря, сторожа, плотника и водителя. Генерал Митрофанов был крайне удивлен, когда принимал дела и увидел его фамилию в списке вольнонаемных работников. Дед знавал иного Гранцова, капитана, который командовал ротой в Афганистане. А позже, в первую чеченскую, ему довелось подписывать и представление к ордену на майора Гранцова. И вдруг — какой-то вольнонаемный?

Они встретились, поговорили о прошлом, поспорили о настоящем и погрустили о будущем. Гранцов категорически отказался восстанавливаться в армии, но согласился на должность преподавателя в учебном отряде, выторговав себе право распоряжаться баней и охотой.

Вадим еще раз осмотрел фирменный пакет с ярким логотипом и отложил его, не вскрывая.

— Ты не хочешь посмотреть, что там внутри? — спросил Дед.

— Успею еще. Пойду полынью почищу.

— Полынья никуда не денется, — сказал генерал, неторопливо закутываясь в простыню. — Давай так. Я — в парилку, а ты читай. Через полчаса доложишь свои соображения. Судя по маркам, очень интересное письмо.

В конверте оказался рекламный проспект туристической компании «Глобо Торизмо». Перелистывая глянцевые страницы, Гранцов обнаружил розовый листок с приглашением. Уважаемого Вадима Андреевича, участника программы «Феникс», настойчиво зазывали посетить наиновейший и наиэлитнейший курорт Латинской Америки. Ему предлагали комфортабельные номера в самых современных отелях. Его ждал пляж с белоснежным песком, специально привезенным с Багамских островов. Полная изоляция от городской суеты. Экскурсии на спецавтобусах с телохранителями и персональными гидами. Участок океана, огороженный сеткой до самого горизонта. И в этом раю В. А. Гранцов будет всего лишь отдыхать между главными мероприятиями, каковыми являются: рейд по заповедной сельве, ритуалы в древних храмах инков и участие в карнавале самбы. Перелет за океан и проживание — за счет программы «Феникс». Все подробности можно будет узнать в петербургском филиале компании по такому-то адресу, где Вадима Андреевича ждут ежедневно с 17:00 до 21:00. Дата вылета из аэропорта «Пулково» — февраль, 28.

Гранцов вооружился черпаком и пешней и вышел из баньки на лед озера, чтобы расчистить полынью, которая была прорублена как раз под желобом, ведущим из парилки в озеро. Вычерпывая полупрозрачные осколки льда, он думал о том, как сейчас, должно быть, жарко в заповедной сельве. Не говоря уже о карнавале самбы…

Заскрипел люк, из парилки вырвался клубами раскаленный пар, и генерал Митрофанов с душераздирающим воплем пронесся по ледяному желобу в полынью. Гранцов подал ему руку, помогая выбраться на лед, и накинул на малиновые плечи солдатский ватник.

— Докладывай! — прокричал Дед, семеня босиком по натоптанной ледяной тропке.

— Что за спешка, — удивился Гранцов. — Дайте хоть чаем напоить.

— Какой чай, какой чай? — генерал остановился, тяжело дыша и окутываясь паром. — Тут вопрос государственной безопасности, а ты с каким-то чаем пристаешь! Не осознал, майор! Пора тебя вводить, я вижу!

Он все-таки позволил усадить себя за стол с самоваром и принял из рук Вадима огромную чашку с гербом СССР. Отхлебывая чай и хрустя сухариками, Дед начал вводить Гранцова в курс дела.

Этот фирменный конверт достался генералу после хорошей перебранки с начальством.

Получив его в общежитии, Дед сразу заметил что-то неладное. Наверно, если бы он в свое время не защитил диссертацию по теме «Методы и средства наружного наблюдения», ему было бы сложнее и обнаружить слежку, и оторваться от нее. По некоторым признакам генерал смог определить и то, что слежку за ним организовали чекисты, а не угрозыск или, скажем, налоговики. Поэтому, вместо того, чтобы мирно праздновать Рождество в кругу семьи, Митрофанов вернулся в штаб и доложил о замеченном наблюдении. Наутро его пригласили на «нейтральную территорию», где и состоялась встреча с чекистами. Подробности разговора об этом письме с экватора он не стал сообщать Гранцову, а рассказал только суть. То есть ту часть, которая касалась непосредственно адресата.

— У «соседей» есть свой интерес к этой фирме, — сказал Дед. — А у нас, возможно, тоже на нее кое-что имеется. Они бы хотели сами все провернуть. Проследить за тобой, вскрыть твои порочные связи и вывести на чистую воду. А мы им эти планы сорвали. Так что теперь ты не фигурант, а участник совместной операции. Подчеркиваю, совместной. Имей это в виду, когда будешь разговаривать с ребятами из Большого Дома.

— Мне нечего вам сказать, — пожал плечами Вадим. — Тем более — им. Могу проспект подарить, если требуется для дела. Никакой программы «Феникс» я не знаю. Что такое «Глобо» — понятия не имею. Нет у меня никаких зацепок к этой фирме.

— У тебя нет. А у фирмы к тебе, наверно, есть. Они абы кого не приглашают.

— Может, меня спутали с кем-нибудь, — предположил Гранцов. — А может, это рекламный трюк. Вход бесплатный, а выход предложат оплатить по полной программе. Знаем мы таких трюкачей.

Генерал, отдуваясь, отставил чашку и вытер взмокший лоб.

— Спутали или нет, а воспользоваться такой оказией сам Бог велел. Человек ты проверенный, я за тебя с чистой совестью поручился. Полетишь, осмотришься, вернешься и доложишь. На случай рекламной ловушки мы тебя подстрахуем. Есть финансовая возможность. Как я понимаю, тебе еще с супругой согласовать придется. И в этом вопросе прикроем. Конечно, на фестиваль самбы ни одна нормальная жена мужика не отпустит. Официально тебя отправим, скажем, на Кубу, по обмену опытом.

— Регина знает, что такое Куба.

— Тогда — в Караганду. На переподготовку. Вернешься загорелый, свеженький. Она еще благодарить будет.

— Дед, стоп, — Гранцов поднял ладонь. — Какая Караганда? У меня сорок человек одних курсантов. Зачеты пятнадцатого числа. Двадцать Третье отмечать надо, поляну накрывать по полной, гости из Генштаба намечаются. Дел — море. Какая Караганда? И вообще, Регина беременная, как я уеду?