Сад принцессы Сульдрун - Страница 24

«Благородная цель! — благосклонно отозвался Карфилиот. — Если бы я был королем Лионесса, у меня были бы такие же намерения».

«В стратегическом отношении все не так просто. Я могу восстановить Юг против Тройсинета, заручившись помощью ска. Или же я могу проникнуть в Ульфляндию — допуская, что герцог долины Эванде-ра предоставит мне право свободного прохода по ущелью под Тинцин-Фюралем. В таком случае мои войска изгонят ска из Прибрежья и, легко подавив сопротивление Годелии, повернут на восток в Даот, развернув решающую кампанию. Флотилия из тысячи судов позволит мне взять верх над Тройсинетом, и Старейшие острова снова станут единым королевством, а герцог долины Эвандера — герцогом всей Южной Ульфляндии».

«Привлекательный проект и, насколько я могу судить, осуществимый. Мои политические планы не заходят так далеко; по сути дела, мне вполне достаточно долины Эвандера. У меня другие мечты. Честно говоря, принцесса Сульдрун покорила мое сердце. На мой взгляд, она — прекраснейшее существо на свете. Будет ли слишком самонадеянно с моей стороны просить у вас ее руки?»

«Я благожелательно рассмотрел бы возможность такого своевременного брака».

«Рад слышать, что вы одобряете мое предложение. Но как к нему отнесется принцесса Сульдрун? Она не проявляет ко мне заметного расположения».

«Сульдрун немного капризна и чудаковата. Я с ней поговорю. Завтра же мы устроим церемонию обручения, и в свое время справим свадьбу».

«Радостная перспектива — как для меня, так, я надеюсь, и для принцессы!»

Вечером королевская карета возвращалась в Хайдион; в ней сидели король Казмир, королева Соллас и принцесса Сульдрун. Фод Кар-филиот и юный принц Кассандр ехали верхом рядом с каретой.

Казмир наставительно обратился к дочери: «Сегодня я беседовал с герцогом, и он признался, что испытывает к тебе нежные чувства. Ваш союз мне выгоден, и я согласился тебя обручить».

Сульдрун в ужасе уставилась в пол кареты — оправдались ее наихудшие опасения. В конце концов она собралась с духом: «Ваше величество, разве вы мне не верите? Я не хочу выходить замуж — и ни в коем случае не выйду за Карфилиота! Он мне совершенно не подходит».

Король Казмир сосредоточил на Сульдрун всю гипнотическую силу круглых голубых глаз: «Ты жеманничаешь и капризничаешь! Я этого не потерплю. Фод Карфилиот — благородный человек привлекательной внешности. Твоя скромность чрезмерна и граничит с трусостью. Завтра в полдень ты пообещаешь Карфилиоту выйти за него замуж. Через три месяца вас обвенчают. Больше не о чем говорить».

Сгорбившись, Сульдрун погрузилась в подушки. Карета громыхала, раскачиваясь на многослойных рессорах из граба. Солнце мелькало за высаженными вдоль дороги тополями. Сквозь слезы Сульдрун смотрела на полосы света и тени, пробегавшие по лицу ее отца. Тихим, ломающимся голосом она попыталась взмолиться в последний раз: «Батюшка, не заставляйте меня выходить замуж!»

Король Казмир сделал каменное лицо и молча отвернулся.

В отчаянии Сульдрун искала поддержки у матери, но нашла лишь безвольную неприязнь. «Ты уже в возрасте, это заметно с первого взгляда! — с раздражением сказала королева. — Тебе пора проститься с Хайд ионом. Твои причуды и прихоти никогда нас не радовали».

Казмир нарушил молчание: «Будучи принцессой Лионесса, ты не знала ни труда, ни забот. Тебя наряжали в тонкий шелк; тебя окружала роскошь, недоступная никакой другой барышне. Будучи принцессой Лионесса, ты обязана также подчиняться требованиям государственной политики — так же, как и я. Брак состоится. Тебя избаловали — отбрось малодушную застенчивость и проявляй к герцогу Карфилиоту хотя бы дружелюбие. Больше я не хочу ничего об этом слышать».

По прибытии в Хайдион Сульдрун сразу взошла к себе в комнаты. Часом позже леди Дездея нашла ее у камина, неподвижно смотрящей в огонь.

«Полно! — пожурила ее Дездея. — От хандры отекает лицо и темнеет кожа. Не унывай! Король хочет, чтобы через час ты пришла к ужину».

«Я не хочу никуда идти».

«Но тебе придется! Воля короля — закон. Так что — никаких „нет“, изволь явиться к ужину в наилучшем виде. Надень темнозеленое бархатное платье, оно тебе идет. Когда ты его носишь, все женщины вокруг выглядят, как дохлые рыбы. Будь я моложе, я скрипела бы зубами от зависти. Не могу понять, отчего ты дуешься».

«Меня тошнит от герцога Карфилиота».

«Пустяки! После свадьбы все будет по-другому. Подожди, ты его еще обожать будешь и только рассмеешься, вспоминая о глупых капризах! А теперь давай, раздевайся! Когда герцог привезет тебя к себе и прикажет тебе раздеться, ты тоже будешь сидеть и молчать, потупив глазки? Ого-го! Зося! Где эта дуреха? Зося! Расчеши принцессе волосы, не меньше ста проходов гребнем с обеих сторон. Сегодня они должны сиять, как ручей золота!»

За ужином Сульдрун пыталась не замечать окружающих. Она попробовала рагу из голубей и выпила полбокала бледного вина. Она вежливо отвечала на обращенные к ней замечания, но мысли ее витали в облаках. В какой-то момент, подняв голову, она снова встретилась глазами с искрометным взором Карфилиота и замерла, как птица, заинтересованная червяком.

Опустив глаза, принцесса мрачно изучала посуду на столе. Галантность, храбрость и красоту Фода Карфилиота невозможно было отрицать. Почему он ее так отталкивал? Она знала, что инстинкт ее не подводит. Изнанка сосредоточенного на себе герцога противоречила его наружности, в его уме кишели затаенные обиды и нездоровые наклонности. Будто продиктованная кем-то в готовом виде, в ее голове образовалась фраза: «Для него красота — не источник радости, достойный заботы и любви, а возможность наслаждаться, уродуя и причиняя боль».

Дамы удалились в гостиную королевы; Сульдрун бегом вернулась в свои апартаменты.

Рано утром непродолжительный ливень, налетевший с моря, придал свежесть зелени и осадил пыль. Уже часа через два солнечные лучи прорвались сквозь облака, и по крышам города побежали торопливые тени. Леди Дездея нарядила Сульдрун в белое платье с белой накидкой, вышитой розовыми, желтыми и зелеными узорами; ей на голову надели маленькую белую шапочку, окруженную золотой диадемой, инкрустированной гранатами.

На террасе разложили один за другим четыре драгоценных ковра, образовавших дорожку от пышного входа в Хайдион к большому столу, задрапированному толстым белым сукном. Из древних серебряных ваз, высотой в четыре локтя, ниспадали гирлянды белых роз. Посреди стола установили заветную чашу королей Лионесса — приземистый серебряный сосуд, окаймленный письменами, давно непонятными местным мудрецам.

По мере того, как солнце поднималось к зениту, стали появляться вельможи в церемониальных мантиях, расшитых древними гербами.

В полдень прибыла королева Соллас. Король Казмир сопроводил ее к трону. За ними шествовал герцог Карфилиот в сопровождении герцога Тандре из Сондбехара.

Прошла минута. Король обернулся к открытой двери, откуда должна была появиться принцесса Сульдрун под руку со своей теткой, леди Дездеей. Вместо них он заметил только какой-то переполох. Через некоторое время в дверном проеме показалась рука Дездеи, делающая призывные жесты.

Казмир поднялся с трона и прошествовал внутрь дворца, где стояла леди Дездея, вплеснувшая руками в полном замешательстве. Король взглянул по сторонам и повернулся к Дездее: «Где Сульдрун? Чем вызвана эта постыдная задержка?»

«Она была готова! — выпалила леди Дездея. — Стояла передо зеркалом, пригожая, как ангел. Я сошла вниз по лестнице, принцесса спускалась за мной. В галерее у меня возникло странное ощущение. Я обернулась — принцесса остановилась, как вкопанная, бледнее водяной лилии. Она что-то всхлипнула — что именно, я не разобрала. По-моему, она сказала „Не могу! Нет, не могу!“ А потом исчезла — выскочила в боковую дверь и убежала к Урквиалу. Я звала ее, но она даже не обернулась!»

Король Казмир развернулся на месте и вышел на террасу. Остановившись перед гостями — его окружал полукруг вопросительно молчащих лиц — Король проговорил монотонно и резко: «Прошу снисхождения у всех присутствующих. У принцессы Сульдрун случилось недомогание. Церемония отменяется. Закуски уже поданы — не откажите в любезности, воспользуйтесь моим гостеприимством».