Сабрина - Страница 3

По губам Сабрины скользнула слабая улыбка, что несказанно удивило Дерека. Уж она-то имела полное право цинично относиться ко всему на свете, но, как это ни странно, ни обозленной, ни циничной она не была. Доброжелательность — вот то самое слово, каким можно было охарактеризовать ее отношение к миру. Эта мысль пришла в голову Дереку уже во второй раз, окончательно утвердилась в его сознании и затронула его сердце.

Некоторое время они молчали, потом Сабрина спросила:

— А вы знаете, что я пишу?

— Я знаю только, что вы родились в писательской семье.

Ее губы снова дрогнули в улыбке.

— Вы хорошо информированы.

Усмешка на мгновение придала ей беззаботный вид, и это еще больше украсило ее. Черты ее лица смягчились, крохотные морщинки в уголках рта разгладились, а сковывавшее ее напряжение исчезло.

— Вы тоже пишете романы в стиле «вестерн», как и ваш отец? — осведомился Дерек.

Она покачала головой.

— Ни вестернов, ни научно-фантастических романов, на которых специализируется моя мать. И романов ужасов, как мой брат, я тоже не пишу. Я вообще белая ворона в семье. Мое поле деятельности статьи и очерки, короче говоря, публицистика. Я писала для журналов. Но лучшую мою вещь я так и не опубликовала, хотя очень ею гордилась.

— И что же это за вещь? — поинтересовался Дерек.

Она молчала некоторое время и только пристально смотрела ему в глаза.

— Это была статья о жене одного крупного бизнесмена, которого обвинили в изнасиловании и убийстве любовницы. В этой истории меня более всего интересовали чувства жены. Когда статья была закончена и я собиралась передать ее редактору, у меня вдруг появилось ощущение, что я не имею права это публиковать. Бедная женщина и без того достаточно настрадалась. Ее репутация и репутация ее детей были выпачканы в грязи, и я полагаю, им меньше всего хотелось, чтобы кто-то принялся рассуждать об их несчастье со страниц журнала. Они желали одного: покоя и безвестности, чтобы получить возможность начать жизнь сначала.

— Но, быть может, ваша статья могла оправдать эту женщину в глазах общественности? — предположил Дерек.

— Возможно. Но я не могла скрыть того обстоятельства, что она была замужем за психически больным человеком, ни — тем более — отрицать тот очевидный факт, что ее дети были плотью от плоти этого безумца.

— Вы могли бы внушить читателям, что эти люди пострадали безвинно.

— Могла бы.

— Думаю, многие нашли бы эту историю занимательной и даже поучительной.

— Но стоила ли игра свеч? Эти люди купили новый дом и переехали в другой штат. Неужели я должна была ради интересов так называемой общественности вновь публично перетряхивать грязное белье этой семьи?

Дерек сунул руки в карманы брюк и некоторое время разглядывал мраморные плиты у себя под ногами. Они имитировали травяной покров и были изумрудно-зеленого цвета. На их блестящей поверхности обнаженные ноги Сабрины выглядели особенно нежными и изящными. Казалось, коснись Дерек этой сахарной ступни шершавой подошвой своего ботинка, как она мигом покроется ссадинами и кровоподтеками.

Продолжая развивать эту тему дальше, Дерек пришел к неутешительному для себя выводу, что по сравнению с Сабриной он груб и неотесан. Странное дело, когда он общался с другими женщинами, подобные мысли никогда не приходили ему в голову. С другой стороны, женщины, с которыми он прежде общался, не обладали хрупкостью и белизной старинного фарфора. Сабрина Стоун при всей своей внутренней силе была на удивление хрупким и нежным существом. Эта мысль засела у него в подсознании и почему-то волновала его.

— Надеюсь, вы не думаете, что я пытаюсь нажить на вашем несчастье капитал?

— Почему ко мне пришли именно вы? — вопросом на вопрос ответила Сабрина. В ее словах было больше любопытства, чем вызова. — Я всегда думала, что те, кто появляется вечером перед телекамерами, редко утруждают себя сбором материала.

— Думаете, ведущие программ на такое не способны?

— Нет. Просто они слишком заняты.

Дерек покачал головой.

— Я берусь за сюжет, если тема интересует меня лично. Конечно, у меня есть люди, которые занимаются технической работой, но интервью я всегда беру сам. Во всяком случае, у людей, которых я делаю главными героями передачи.

— Я отказываюсь быть главной героиней этого сюжета.

— Повторяю, делать из вашей драмы шоу в мои намерения не входит.

— Возможно, у вас благородные намерения, но суть дела в том, что ваши сюжеты транслируют чуть ли не по всей стране. Между тем нам с мужем не хотелось бы афишировать наши проблемы.

— Этот сюжет помог бы другим людям, которые находятся в вашем положении.

Сабрина печально улыбнулась.

— В настоящее время благотворительность на повестке у меня не стоит. В основном я занимаюсь тем, что пытаюсь совладать… совладать с… — Хотя она не закончила: ы, за нее все сказали глаза.

Во всяком случае, у Дерека было такое ощущение, что он слышал каждое ее слово. Она пыталась справиться со своей проблемой, заключавшейся еще и в том, что ей приходилось неотлучно находиться рядом с сыном и скармливать ему бесполезные, в общем, медикаменты, которые прописывали врачи. Это не говоря уже о том, что привычный уклад ее жизни был нарушен и она, вместо того чтобы посещать светские мероприятия, к чему ее обязывало положение мужа, проводила день за днем в непрестанных горестных размышлениях о судьбе ребенка, задаваясь бесконечными вопросами, на которые не было, да и не могло быть ответа.

Дереку не терпелось продолжить расспросы, но поселившаяся во взгляде Сабрины тоска заставила его сделать в разговоре паузу. Установившуюся тишину нарушили его ручные часы, издавшие вдруг пронзительную трель. Он ставил на определенное время будильник, чтобы наполнить себе о следующей встрече. Торопливо нажав на кнопку, чтобы отключить сигнал, он мысленно обругал себя за бестактность, хотя до встречи с Сабриной проделывал такую операцию, наверное, уже тысячу раз и никакой вины при этом за собой не чувствовал.

— Извините, — пробормотал он. И, словно пытаясь загладить неловкость, спросил: — Вы сейчас что-нибудь пишите?

— Мне не хватает для этого времени, а главное — желания.

— Между тем писательство могло бы стать для вас необходимой отдушиной.

— Значит, для вас работа — отдушина?

— Что вы! Работа для меня — праздник.

— Но и отдушина тоже? — не сдавалась Сабрина.

— Да, если она дает выход творческой энергии. Да и нервной тоже. Я ведь довольно нервный тип.

— Что именно вас нервирует?

Он знал, что может переадресовать этот вопрос ей. В конце концов, это он брал у нее интервью, а не наоборот. Ему следовало поддерживать свое профессиональное реноме. Впрочем, неожиданно для себя Дерек обнаружил, что это его в данный момент не слишком заботит. К тому же взгляд Сабрины настоятельно требовал ответа.

— Жизнь, — просто сказал он. — Избранный мною путь, мои желания, наконец.

— Почему же вы из-за этого нервничаете?

— Потому что я не всегда знаю, куда иду и где в конце концов окажусь.

— А где бы вам хотелось оказаться?

— Сам не знаю! — пожал плечами Дерек.

— Но почему? Вы кажетесь таким уверенным в себе человеком… Не сомневаюсь, что в скором времени вы окажетесь на самом верху общественной лестницы. — .Она демонстрировала самый неподдельный интерес к его особе и к тому, что он говорил. Вот почему, когда она спросила его, женат ли он, он сказал ей истинную правду.

— Я не женат. Все некогда, — произнес он, усмехнувшись. — Ведь у вас тоже нет времени на писательство?

— Это совсем другое. У меня просто нет выбора.

— Вот об этом, — многозначительно сказал Дерек, — мне бы и хотелось с вами поговорить.

Сабрина на мгновение прикрыла глаза, потом вздохнула и перехватила ребенка поудобнее. Тут до Дерека наконец дошло, что малыш довольно тяжел.

— Можно я его подержу? — предложил он, протягивая руки.

На лице Сабрины проступило неподдельное удивление. Но она быстро с ним справилась. Очень осторожно она стала перекладывать ребенка ему на руки. Дерек вдруг подумал, что не удержит младенца, и испугался.