Сабинянские воины - Страница 70
Мы уперлись в замшелую бетонную поверхность. Должно быть, Библиотеку когда-то строили одновременно со Стеной. В ее бетоне виднелись такие же выступы – вероятно, от неровной опалубки. Так же, как у Стены, здесь вплотную к зданию рос (или был высажен?) совершенно непроходимых кустарник. Нам пришлось, вытирая мокрый мох своей одеждой, продираться вдоль стены почти боком. Я пытался поглядывать наверх, но не увидел ничего, кроме уходящего под углом к небу серого ската с грязными подтеками дождевой воды. Не было видно ни одного окошка. Крыша была не различима, но в плане здание явно было круглым.
- Не похоже, чтобы ваши много пользовались библиотекой. Дорожка в храм знаний плохо протоптана, - острил я, больно царапаясь о колючки.
- Туда можно попасть и из подземелья, и в основном этим путем все и пользуются. Но сейчас быстрее было поверху, - ответил из-за листьев Тошук.
Он остановился, и я тоже. Впереди стена резко поворачивала – похоже было на проход внутрь. Занырнув туда вслед за Тошуком, я оказался в низкой темной нише. В глубине ее виднелся узкий проем с тяжелой металлической дверью – такой же, что была в Стене. Интересно, какая тут толщина бетона? Тошук нагнулся, шагнул внутрь, прижался к двери плечом и надавил; не сразу, но она поддалась. Со скрипом открылась темная щель. Тошук шагнул туда, а за ним, с некоторой опаской, и я. Внутри оказалось достаточно светло: маленькая коморка, куда мы вошли, была вся уставлена горящими лампадками,словно здесь ждали гостей. Слева в полу виднелась дыра, ступеньками уходящая под землю. Должно быть, это был ход, что соединял Библиотеку с подземным лабиринтом, как и говорил Тошук. Прямо напротив была еще одна дверь; мой провожатый толкнул ее и вошел. Просунув за ним голову, сначала я не увидел ничего, кроме столба дневного света, лившегося откуда-то сверху, словно сквозь дыру в потолке. В нем, как мотыльки, плясали пылинки. Я на цыпочках ступил в него и огляделся. Тут у меня перехватило дыхание: мы стояли в высоком узком зале, снизу доверху забитом книгами! Они обступали нас со всех сторон, заполняя длинные полки, тянувшиеся от пола до невидимого потолка. Полки соединялись в стеллажи, которые лучеобразно расходились от середины зала наподобие лопастей огромного вала. В глубине между лопастями, где проходы становились больше и где можно было бы ожидать увидеть наружную стену, ее не было: обзор перегораживали поперечные стеллажи. Получался целый лабиринт полок и стеллажей, в котором терялась форма здания. В довершении всего лабиринт были опутан, точно тонкой паутиной, лесенками и галерейками, и повсюду на них были люди. Кто-то читал, притулившись между книг около ламп. А кто-то медленно пробирался - вверх, вниз или вдоль полок - по ходу изучая корешки книг.
В центре зала торцы стеллажей упирались в круглое пустое пространство, уставленное по периметру столами и скамьями. Столб света, сочившийся из-под кровли, высился посередине подобно прозрачной колонне. Этот готический антураж нарушали лишь компьютеры и ноутбуки: они стояли по кругу на столах, и за ними – так буднично-просто, будто это был обычный офис из «внешнего» мира - сидели мужчины и женщины. Если бы не сабинянские обмотки, они и вправду ничем бы не отличались от офисных клерков.
Услышав нас, несколько человек прервали работу и повернулись. Тошук, быстро поприветствовав их, двинулся к свободному компьютеру. Я тоже помахал рукой. Справа от нас тыкала пальцами в клавиши довольно немолодая женщина, на вид лет пятидесяти. Слева сидел крупный парень с высокой вычурной прической, каких я прежде здесь не встречал.
- Ну как дела? – спросил Тошук парня, усаживаясь и включая свой экран.
Тот со вздохом пожал плечами.
- Вообще-то не очень. Математика всегда давалась мне туго.
Я взглянул на экран его ноутбука: там были какие-то формулы и графики.
- Вы учитесь алгебре?
Парень с удовольствием повернулся ко мне. Видно, он был рад ненадолго отвлечься от утомительного занятия.
- Пытаюсь. Признаться, я тут самый худший ученик, - виновато улыбнулся он.
- Да ладно тебе, не преувеличивай, - отозвался сидевший слева от него подросток, обстриженный в скобку; я припомнил, что где-то уже видел его. – Ты уже сделал 22 номера из 30. А я только пятнадцатый делаю!
- Зато я раньше пришел, - не унимался обладатель прически, которому почему-то было важно доказать, что он хуже всех.
- У ребят сейчас учебная сессия, - вполголоса пояснил Тошук. – Учат кто математику, кто языки, кто философию. А кто-то – он кивнул в темноту между стеллажами – просто книжки читает.
Любители книг тоже походили на обычных посетителей библиотек из нашего мира – разве что прежнего мира, доинтернетовских времен. Хотя нет, у нас читатели побоялись бы так опасно балансировать на полупрозрачных галерейках. Да и нет у нас таких галереек, за исключением каких-нибудь веревочных парков… В глубине прохода, что начинался от нашего стола, я заметил поджарую фигуру с головой, украшенной узлом из множества косичек. Многокосый? Он тоже пришел почитать? Фигура шагнула за стеллаж и пропала. А выше ярусом, по узкому балкончику с канатными перилами медленно шла девочка лет десяти-двеннадцати. Ей приходилось подниматься на цыпочки, чтобы достать очередную книгу. Но она не сдавалась, вознамерившись, видимо, проверить содержание всех увесистых томов на ее полке. Впрочем, не все книги были старинными фолиантами, как того можно было бы ожидать от такой библиотеки. На ближних к нам полках вперемешку стояли и толстые издания в твердых переплетах (должно быть, довоенные, а то и старше) и современные, пестро раскрашенные издания в мягких обложках.
- А где вы набрали новых книг? – спросил я, показывая на модный томик Бодрийяра, стоящий над моей головой. – Неужто и это наменяли на рыбу?
Я невольно оговорился, сказав Тошуку «вы», словно он тоже был сабинянином. Но он не стал меня поправлять, углубившись в экран.
- Ну, в основном книги присылаются нашими друзьями из внешнего мира…
- Что? Они присылаются? Ты не говорил раньше о такой гуманитарной помощи! Выходит, связи Сабинянии не ограничиваются ежегодным обменом?
Мимо меня неслышно прошел человек в белом с обритой головой. Жрец! Я замер, наблюдая. Жрец наклонился сначала к одному ученику, затем к другому и, наконец, задержался у третьего, показывая что-то на мониторе и объясняя вполголоса. Это выглядело так обыкновенно, словно на уроке в школе, что я даже на секунду почувствовал разочарование.
- Не расстраивайся. Чудес тут больше, чем ты думаешь, - перебил мои мысли Тошук, не отвлекаясь от своего занятия.
- Любопытно. А в чем они?
- Как ты верно когда-то сказал, для такого глубокого погружения в культуру «внешнего» мира, как наблюдается у сабинян, одних занятий мало.
- Но ведь они погружены, и еще как. В чем же секрет?
Тошук с надеждой смотрел на экран – видимо, ждал ответа на свое письмо. Но ответа не было, и он повернулся ко мне.
- Понимаешь, сабиняне учатся не сами по себе, а каждый – как бы за всех сразу. Емкость одной головы и вправду невелика. Особенно, если берешь в руки книгу лишь раз в три недели, а остальное время копаешься в огороде. Но если каждый, получая знания, вкладывает их в копилку Общего Разума, куда все его собратья имеют доступ – то получается эффективно.
Общий Разум? Раньше вроде была Общая Душа. Ну да ладно. Идея, конечно, интересная. Получается что-то вроде электронных документов с общим доступом через сеть. И заодно -трансцендентный интернет. Но, черт возьми, это не может быть правдой!
- То есть вот этот парень с прической, который сейчас учит формулы… ты хочешь сказать, что одновременно с ним эти формулы учит вся Сабиняния?
- Не обязательно одновременно. Это же как доступ к сетевым документам. Хочешь – сейчас заходишь, хочешь – потом. (Я прикусил язык, потому что точно такое же сравнение я сделал про себя сам!) - Хотя можно и так сказать. Все сабиняне – это, с одной стороны, собрание индивидуальных сущностей, а с другой стороны - единое сознание. Оно читает глазами каждого из этих ребят, - он кивнул головой на читателей у стеллажей, - учится решать задачи с помощью памяти Мета, - он показал на неудачливого математика, - знакомится с философией, экономикой и правом внешнего мира с помощью мыслей Джи, Кора и Абий. И так далее.