С утра и до вечера - Страница 7

олени, суслики, коровы и лошади) пользуются услугами

аистов, цапель, уток, волоклюев, мухоловок, трясогузок,

скворцов, чаек и других птиц, которые извлекают из их шерсти

всевозможных паразитов.

Буйволов обслуживают обычно утки, цапли и антигон-

ские журавли. Буйволы очень любят воду, и, когда, погру-

зившись по самые глаза и ноздри, лежат в реке или болоте,

утки плавают около них, а журавли важно шагают вокруг

на длинных ногах. Вдруг замирают, прицеливаются и

молниеносно склевывают муху или слепня с бычьего глаза или

носа. Но склевывают так осторожно, что не причиняют буй-

Болу никакого вреда, тот только фыркает от удовольствия.

Цапли и утки иногда забираются к буйволам на спины и

охотятся там.

А на спине у африканского слона нередко занимаются

мушиной охотой сразу пять белых цапель и десяток личинко-

едов. Эти птички — самые верные друзья копытных. Они

атакуют их стаями, ползают и вверх и вниз по жирафам,

слонам, антилопам, зебрам и носорогам, словно поползни по

деревьям, и собирают дань из насекомых.

Волоклюи, или буфагусы, их называют также

носорожьими птицами, конкурируя с личинкоедами, добывают себе

пропитание на спинах носорогов, антилоп, буйволов,

верблюдов и домашних лошадей и коров.

В Южной Америке в роли волоклюев выступают так

называемые лодкохвостые, а в Северной — воловьи птицы, или

молотрусы.

Внешне молотрусы похожи на больших воробьев, но к

своим родительским обязанностям относятся не лучше

кукушек: птенцов не высиживают, а подбрасывают яйца в чужие

гнезда. (Кстати, и крокодилий друг, кулик плювианус, тоже

не высиживает своих яиц, а зарывает их в горячий песок.)

Весь досуг воловьих птиц поглощают заботы о лошадях,

коровах, мулах, бизонах и прочем домашнем и диком скоте.

Известный американский зоолог и писатель Сетон-Томпсон

первый обратил внимание на удивительное содружество

воловьих птиц и бизонов. Он заметил, что зимой эти пташки

не улетают далеко от бизоньих стад. Бизон для них и

столовая, и квартира с отоплением: молотрусы «роют» в его

густой шерсти ходы и норки, в тепле которых согреваются в

мороз и метели. Там же, в глубине волосяных «джунглей», и

ночуют.

Копытных животных в Северной Америке бдительно

оберегает от мух и завезенная из Африки египетская цапля —

большой друг африканских толстокожих.

Теневые птицы и птицы солнечные, трупиалы,

скворцы, сороки и синицы, тоже кормятся около копытных

животных, отыскивая в их шерсти съедобных насекомых.

Зоологи описали уже многих птиц-дезинсектикаторов.

Перечень их названий занял бы около страницы. Есть

даже птицы, которые охотятся за мухами, разъезжая по

степям и саваннам на спинах не у зверей, а других птиц — у

дроф и аистов, например.

Словом, затрат на гигиену природа не жалеет. Может

быть, поэтому у животных неплохое в общем-то здоровье,

хотя нет у них ни ученых медиков, ни врачей, ни больниц.

Говорят, чистота — залог здоровья. Животные ревниво

следят за чистотой своего тела и своих жилищ, а

следовательно, и здоровья»

ИХ ХЛЕБ ДА ВОДА

Прожорливые гаргантюа и кощеи бессмертные

В Нормандии, говорят, на придорожных столбах можно

прочитать такие объявления: «Пасите своих лошадей на

моем поле. Цена: за короткохвостую лошадь десять

сантимов в день, за лошадь с длинным хвостом — двадцать».

Эта странная наценка за длинный хвост объясняется

просто: короткохвостая лошадь, когда донимают ее слепни и

мухи, часто отрывается от еды, чтобы головой отогнать их,

так как короткий хвост — плоха*я мухобойка. Лошадь же с

длинным хвостом этого не делает и поэтому съедает на

пастбище, как здесь считают, вдвое больше травы.

Такая, казалось бы, пустяковая причина — длина волос

в хвосте,— а желудок от этого может быть по-разному набит.

Мыслимо ли учесть все другие обстоятельства, которые

влияют на аппетиты животных? Их много, разных причин, и все

предусмотреть нельзя, даже когда речь идет о сравнении

двух одинаковых созданий.

А уж если сравнивать разных зверей, птиц, рыб, гадов

или насекомых, то самые несходные будут результаты. Одни

прожорливы, как Гаргантюа, а другие рядом с ними —

кощеи бессмертные.

Помните, как этот сказочный злодей, Кощей

Бессмертный, у Марьи Моревны в плену десять лет не ел, не пил и

не помер? Рекорд его никто из животных, кажется, еще не

побил, но близко к нему некоторые чемпионы голодания

приблизились. Холоднокровные животные главные здесь

рекордсмены: у ндх обмен веществ не такой энергичный, как

у теплокровных, а поэтому в теле моллюсков, насекомых,

гадов и рыб каждую минуту сгорает меньше пищи, чем у

птиц и зверей. Оттого меньше ее им и требуется.

В Амстердамском зоопарке жила как-то анаконда,

которая вдруг без всякой видимой на то причины — так решили

работники зоопарка — объявила голодовку: перестала есть

крыс, кроликов и всяких других зверюшек, которых ей

предлагали. За два года змея так ничего и не проглотила. А

потом вдруг, и тоже без причины, снова набросилась на крыс,

которые уже привыкли считать ее живым бревном, и

прожила еще много лет после этого.

В Гамбургском зоопарке тоже был свой кощей-питон. Он

не ел двадцать пять месяцев! Пил только чистую воду. Но

так после голодовки ослабел, что, когда к нему вновь

вернулся аппетит, не смог проглотить голубя и подавился.

Черепахи, крокодилы и осьминоги тоже месяцами могут

ничего не есть. И пауки, и черви планарии...

Это удивительные существа, планарии! Расселились они

по всему миру: живут и в море, и в пресной воде, и в

тропических лесах во мху. Пестрые, разноцветные «ленты»

длиной с ноготь, а то и с ладонь, они не ползут, а, скорее,

скользят, словно струятся, со скоростью несколько метров в час,

по слизистой «дорожке», которую предварительно сами под

себя подстилают. «Вынюхивают» улиток и дождевых

червей. Поймав червя, планария терриколя крепко обнимает

его своим плоским телом и, опрыснув кишечным соком,

переваривает, даже не дав себе труда проглотить его.

Ну, а если саму планарию захочет кто-нибудь проглотить,

он должен прежде подготовить свои нервы к спектаклю с

вивисекцией, который она может перед ним разыграть.

Когда терриколе угрожает опасность, она, бывает, вдруг сама

разрывает себя на куски, и перед изумленным врагом

вместо живого червя замирают, округлившись, десять —

двадцать слизистых комков. Через несколько часов, когда

опасность минует, каждый комочек, регенерируя орган за

органом, воссоздает целого червя! Сохранив лишь одну

двадцатую часть себя, планария не теряет, однако,

индивидуальности, а скоро воспроизводит ее вновь в двадцати новых

лицах.

Эти в высшей степени уникальные способности

выручают планарий и в другой беде: когда приходится им

подолгу голодать. Месяцами могут они ничего не есть.

Собственно, не совсем так: если нечего есть вокруг, они едят

себя! Клетка за клеткой их органы добровольно и своим,

так сказать, ходом отправляются в кишечник и там

перевариваются. Сначала приносят себя в жертву половые

органы, потом мускулы. Но никогда, даже если и в самом себе

червю нечего будет съесть, он не пожирает свой мозг и

нервы. В них вся его сущая суть!