S-T-I-K-S. Вальтер (СИ) - Страница 9

– А как его делают?

– Берешь граммов пятьдесят спирта и вот такую штучку, – покопавшись в уже виденном кисете, он достал сине-зеленую горошину. – Растворяешь в спирте, образуется осадок. Избавиться от него довольно просто – фильтруешь через двойную марлю, бинт или просто ткань. Полученный чистый раствор разбавляешь на пол-литра любой жидкости. Все, живец готов. Как принимать? Просто и сложно одновременно. Частота и количество зависят от индивидуальных показателей и множества факторов. Например, сидишь в стабе, не напрягаешься, то полторашки на неделю железно хватит. В рейде чаще и больше, ну, а если ранение, то там вообще он летит.

– Откуда вы берете эти горошины?

– Нет, ты ошибаешься, это не горох, это споран, а горох вот, – вытащил он окатыш, напоминающий спрессованный кусок сахара. – А берем мы их… Приготовься, чтобы не сблевать. – И гнусно усмехнулся: – Готов?

Что за любовь к театру? Вообще ничего не может сказать просто и внятно, надо обязательно сто лишних слов. Не люблю таких товарищей. А этот еще из самой поганой их братии: вроде говорит много, часто, а на деле, начинаешь разбираться, ничего особого и не сказал. Такие болтуны любого шпиона с ума сведут.

– Готов. Не из трупов же вы их достаете? – усмехнулся я.

Цемент заржал, да заливисто так, хлопая себя по бокам и не переставая вздрагивать всем телом. Затем вытер тыльной стороной ладони выступившие слезы и сказал:

– Парень, ты угодил прямо в точку! Чисто пальцем сразу в дырку! Мы их добываем из зараженных! И добыть их можно только из них!

Вот тут меня повело, как представил, чуть обратно все не полезло, хорошо хоть опыт общения с каннибалами был. Первые разы вообще тяжело: он тебе блестит зубами, а ты смотришь на его черную рожу, как подумаешь, что вот этот дрищ, которого соплей можно перешибить, – людоед! Человечину жрет! Рука сама к пистолету тянется. Рефлекс, который, похоже, вырабатывался в человечестве не одно тысячелетие. Ведь вроде со стороны физиологии – человек тоже животное, мясо, кости. А рука тянется и тянется к кобуре, аж в дрожь кидает от этой борьбы со своей сущностью. И дело делать надо, потому что этот чертов ублюдок – местный вождь, который действует в русле наших кураторов, и он просто достоин очередной партии военного хлама, который здесь и не хлам вовсе. Тем более платит алмазами и золотом. Поэтому сейчас я мужественно сжал зубы, так бы вряд ли содержимое желудка на месте осталось.

– И по-другому нельзя! – жестко и серьезно добавил он. – Это не блажь и не эстетство! Хочешь жить, будешь и спороны потреблять, и горох. Если повезет. В общем, у каждого зараженного на затылке начинает расти такая хрень, мы ее называем «споровый мешок». К твоему спокойствию скажу: чем только ни проверяли и кто только ни проверял, именно там все стерильно, роддом отдыхает. Отсюда и классификация зараженных. На первом этапе – пустыши, то есть их споровый мешок абсолютно пуст. На втором – бегуны, это уже подъевшие зараженные, у которых при удаче можно обнаружить один-два спорона, третьи – топтуны, у них роговеют пятки, поэтому они топают сильно, – тоже только спороны. Дальше идут лотерейщики, вот в них можно обнаружить горох, спороны всегда, но горох пятьдесят на пятьдесят, то есть как повезет. Отсюда и название. Дальше руберы, в них и горох, и спороны, редко-редко… впрочем, пока рано. Ну и элита. При этом эти названия касаются только содержимого споровых мешков, выглядеть же они могут совершенно по-разному.

– У животных так же?

– Ага, точь-в-точь, только не хотел бы я с их элитой встречаться. Например, медведя или еще кого крупного, а зоопарков тут тьму приносит, города все же. Львы, пантеры, белые медведи, тигры и прочее, прочее, прочее. Короче, каждой твари по паре!

– А птицы не перерождаются?

– Минимальный вес подверженных заражению – четырнадцать килограммов. Где ты таких птиц видел-то?

– Африканский ушастый грифон, например, или черный гриф, страус, казуар, альбатрос. Менее экзотические – дрофа, лебедь. И это только те, чья масса укладывается в достижимые средние пятнадцать кг. Без рекордов. А тех же страусиных ферм в России много.

– Нет, о такой экзотике даже не слышал. Может, где-то и встречается.

– Ясно. Твой стаб где? Или это тайна?

– Никакой тайны. На северо-восток около трехсот километров. Мы почти у границы Пекла, пусть и не самая жуть, но уже и не прогулка на свежем воздухе. Видел же сам, элитки носится туда-сюда. Наш стаб называется Острог, кто-то называет его Княжеством, так как заправляет у нас всем Князь. Это ближайший к Пеклу стаб, по крайней мере, в ближайшей тысяче километров. Говоря про стаб, я имею в виду цивилизованный, где нормальные люди живут. Есть еще Дикие стабы. Но это скорее перевалочные базы, хутора – что угодно, а не место для нормальной человеческой жизни. Исчезают от любого чиха. Налет тварей, муров и прочее.

– Поясни про Пекло. Что это такое?

– Пекло – это Пекло.

– А сало – это сало, – схохмил в тон я, но, увидев, что мой проводник в этом мире задумался, решил промолчать.

– Это скопление кластеров, которые приносят сюда большие, густонаселенные города. Или их части. В итоге здесь Ад. Тварей тьма, и самых опасных. Ведь постоянно им жратву Улей подкидывает. Вот и плодятся. Потом поймешь, если выживешь. – Тут он посмотрел на часы. – Скажи, ты фильмы ужасов любишь?

– Не очень.

– А смотреть придется. Минут через пять. Мощный ужасный экшен, замешанный на крови, а не на кетчупе! – и довольно заржал. Все же у него с головой беда. Нет, я не добрый самаритянин и не думаю, как облагодетельствовать человечество, не рыдаю от того, что в мире существует несправедливость, не побежден голод и многое другое, что относится к базовым человеческим потребностям по Маслоу. Но у меня точно так же не вызывают эти факты радости, злорадства, тем более когда все происходит прямо на твоих глазах или рядом.

– Скоро, совсем скоро, – пропел Цемент, но сразу посерьезнел и даже разозлился: – Твою ж мать, теперь ясно, чего тут этот элитник носился… Как бы не остаться с голой жопой, если их отряд сюда явится… В прошлый раз подранок ушел, да ушел…

Я не понял, что имел в виду этот псих, но переспрашивать не стал, а прислушался. Где-то в отдалении послышалось гудение мощных двигателей. Виденная мной ночью колонна возвращалась в том же порядке, как и выехала. Однако сразу бросилось в глаза то, что на броне не было ни одного человека. Головной БТР достиг ворот, крутанувшись на месте, встал, перегораживая дорогу и направив ствол пушки на проспект, рядом с ним пристроился «Тигр» с «АГСом» на станке, а бронированные «Тайфуны», еще один «Тигр» и непонятная машина скрылись за зданием ФСБ.

– Это что за монстр? – ткнул пальцем на вызвавшую ночью изумление технику.

– «ЗИЛ» «Каратель», – односложно ответил Цемент, немного отвлекшись от наблюдения. – Такие они и есть – каратели, мать их.

В это время последний БТР дополз до ворот и повернул «КПВТ» в сторону проспекта, но в противоположную сторону относительно пушки первого.

– А зачем вернулись? – Вопрос действительно меня интересовал. Вроде бы уехали, выбрались нормально, надо из города когти рвать, а они обратно.

– Так и планировали. Здание тут нормальное, нижние три этажа еще до революции возводили, толщина наружных стен – полтора метра. Их из арты фиг раскатаешь. Окна, сам видишь, на высоте третьего этажа только нормальные начинаются, есть еще и обширный подвал. Катакомбы. Там у них своя тюрьма и камеры предварительного содержания. Вокруг территории трехметровый забор, есть гаражи и боксы, куда можно добраться под землей. Матбаза, арсенал неплохой. Тут еще часть имущества Росгвардии находится на хранении. Для нее здание выделили на Комсомольском, но, как обычно, там еще конь не валялся. Далее, выше на четыре улицы, начинается территория всяких складов, жрачка там и прочее. А эти за семьями ездили. Сейчас сколько смогли, собрали. Ну тут и будут обживаться. Точнее, надеются пересидеть кипеж, а потом уже осмотреться и принимать решения. В обычных же домах совсем небезопасно, ночью уже до всех дошло, что ни железные двери, ни высота этажей для тварей не преграда. Вот их командиры и решили на такой финт. – Подумал и добавил: – Ушами.