С Райкой - Страница 5

Через пару рядов впереди Малыш вычислил русскую семью из 4-х человек и бабушки. Когда отец семейства пошел в туалет, Малыш решил дать случаю их познакомить. Мужчина переминался в очереди и смотрел в англо-русский словарь. Малыш достал точно такой же романовский из кармана и как заговорщик посмотрел на мужчину. Тот улыбнулся ему как хорошему знакомому и спросил:

«Каким методом вы пользуетесь для запоминания слов?»

Малыш умственно примерил несколько версий вранья и предложил такую:

«Я обычно читаю текст, и те слова, о значении которых догадываюсь, записываю, а потом проверяю и запоминаю, а незнакомые слова, к сожалению, ждут своей очереди быть догаданными.»

Мужчина, видно, был не готов к такому ответу на высоте 27000 футов над уровнем моря и спросил другое:

– Куда летим?

– В Филадельфию.

– А кто у вас в Филях?

Малыш не был снобом, но фамильярностей и хамства терпеть не мог с молодых ногтей: человек первый раз в жизни летит в Америку, но Филадельфия для него уже просто Фили. Малышу всегда претило, когда какая-нибудь беззубая бабка по-родительски называла Аллкой певицу Аллу Пугачеву. Ему Пугачева была никто – ему был важен момент уважения к личности. Понятное дело, что всякая такая фамильярность рождена предельной завистью. Малыш такого не любил и прохладно отвечал, что у его жены в городе семейный бизнес.

– Давно женаты?

– Вторую неделю, а вы?

Мужчина сразу сник и шмыгнул в туалет.

Через несколько часов полета Малыш обалдел от всех этих фильмов и сериалов, музыки и объявлений. Проснувшаяся Райка заказала ему двойной коньяк, но спать не дала, засунув свою руку ему под одеяло.

Когда они подлетали к Нью Йорку, Райка спросила малыша, как бы он хотел добираться до Филадельфии – самолетом, экспресс-автобусом или на рентованной машине. Он никогда не слышал от Сверхкондиционной ничего подобного. И вовсе не потому, что им не надо было в Филадельфию. Просто сам момент выбора был аннулирован. Все было решено без его вмешательства и пожелания.

Сверхкондиционная не делала умышленного зла, но первое и единственное право выбора всегда было только за ней.

Малыш поймал себя на мысли, что Райка терпеливо ждет от него ответа и сказал, что самолета ему хватило на сегодня, в автобусе будет пахнут индустриальными моющими средствами все 2 часа и 45 минут, и поэтому рентовнаная машина –лучшее средство доставки их тел.

Они прошли через 2 различные таможенные очереди, но встретились около каруселей, на которых кружились чемоданы приехавших. Малышов чемоданец был небольшим по размеру и был сделан из добротной свиной кожи. Он был весь обклеен переводными картинками, напутственным подарком Малышова сына.

У Райки было много багажа, но в конце концов они все выловили и выкатились на площадку, где их уже поджидала рентованая машина.

Райка непонятным Малышу путем определила по какому из лепестков-дорог им надо ехать, и они помчались. Малыш смотрел в окно. Все перед глазами у него кружилось. Они меняли полосы, кого-то подрезали, им даже сигналили вслед. У Райки на лице застыла улыбка камикадзе – она срослась с этой рентованной машиной. Где-то через час, когда они уже вышли на прямую скоростную дорогу, она сказала ему, что устала, и теперь его очередь рулить.

Малыш молчал от ужаса и стыда: он не водил машин, да и прав у него на это не было. Но сказать такое Райке он не мог: она и сама не дурочка и понимает, что он и кто он.

Они заехали в очередную зону отдыха, и Райка остановила машину вдали от других. Она сказала Малышу, чтобы он сел за руль и попробовал поделать повороты. Малыш не решился задавать никаких вопросов, а делал, что ему говорили.

Через 20 минут они ехали дальше по направлению к Филадельфии.

Часам к 10 вечера они въехали в город.

Дом, в котором жила ее бабушка и дедушка выглядел Малышу гигантской дачей детского сада или пионерского лагеря.

Райка сказала, что они побудут здесь недолго – она только познакомит его с родней, они перекусят и поедут дальше.

Бабушка не выглядела бабушкой такой взрослой внучки. Она была высокой и стройной женщиной с копной рыжих волос, а дедушка не выглядел старше, чем Малышов отец.

Никто, конечно, не тискал Малыша в объятиях. Он объятий и не ожидал.

Бабушка вынесла блюдо с бутербродами и предложила им воды или пива.

Малыш еще никогда не пробовал хваленого американского пива, рекламу на которое видел в журналах. Он выбрал пиво.

Райка глянула на него прищуренным взглядом, а бабушка предложила выбор из нескольких сортов.

Малыш всегда выбирал второе по порядку перечисления, но этот раз ему не повезло: ему дали маленькую бутылочку Root beer.

Райка засмеялась, когда лицо Малыша перекосило после первого глотка. Оказалось, что это было вовсе не пиво общепринятого характера, а какая-то сладкая мерзость.

Малыш сказал себе, что нужно будет выучить все местные напитки, чтобы не попадать впросак и не отравить себя непредумышленно.

Бабушка расспрашивала Райку про полет, про ее планы, про ее здоровье и про деньги.

Райка называла бабушку наной, хотя ту звали Зельдой.

Малыш понял, что его появление в их семье не одобрено единогласно.

Потом снова появился дед, которого звали Нил. Он уселся за столом напротив Малыша, не брал себе никаких бутербродов с блюда, а пристально смотрел на Малыша – как тот жует.

Малыш ему улыбался улыбкой номер 3, которая значила: вы меня еще не знаете, но вы меня еще узнаете. Такие улыбки оставляют широкие возможности дальнейших взаимоотношений с людьми, которым улыбаешься.

У деда, однако, было каменное лицо. Вдруг неожиданно он спросил Малыша по-русски: «Что будешь делать завтра днем?»

Малыш не ожидал такой неучтивости в такое время суток, но с полным ртом отвечать не стал и сделал вид, что спрашивали вовсе не его и на неизвестном ему языке.

Райка вовсе не думала вставать на его защиту. Ей тоже было интересно, чем все это кончится.

Дед посмотрел на внучку и сказал ей по-английски, что ее lover boy невежлив. Райка сказала, что-то быстро и непонятно. Малыш к тому времени все прожевал и проглотил и с самым тяжелым русским акцентом сказал: «Ай дид нот игнор уор квесчн, бат ай хэд а фул моус оф фуд анд вас нот шур зэт май инглиш вил саунд кохерент то ю.»

Райка покраснела, потому что к тому времени уже знала характер Малыша и видела его на тропе войны.

Нил и Зелда посмотрели друг на друга и начали хохотать сразу громко, но вовсе не оскорбительно. Малыш подумал, что они неплохие люди, если умеют смеяться над кем-то открыто через полчаса после знакомства.

Бутерброды Малышу понравились, все они были с разными сортами копченых и вяленых рыб.

До города Малыш с Райкой добрались около полуночи. Райка позвонила в домофон, чтобы дать знать жиличке, что она идет и открыла дверь своим ключом. Малыш спросил ее на лестнице, разве они будут жить не вдвоем. Райка сказала расстроенным голосом, что ее жиличка не успела еще найти себе другого места и будет жить с ними еще неделю. Малыша, однако такое обстоятельство вовсе не смутило. Дверь им открыла женщина в ночной футболке с изображением спящей коровы по вертикали. Райка познакомила их. Женщину звали Хилари. Она была биологом, безработным доктором наук.

Вместо того чтобы идти спать, они втроем уселись на кухне пить чай. Малыш тогда подумал в первый раз, что третий англо-говорящий человек был бы в его жизни совсем не лишним: женщины говорили между собой о всяком. Малыш понимал примерно треть слов и ноль смысла.

На другой день Райка разбудила Малыша около восьми утра, и они поехали в какой-то офис делать ему документы.

Малыш стоял, восхищенный действиями Райки: она терпеливо объясняла в который раз обстоятельства его появления в таком возрасте в таком офисе. Они заполнили дюжину бумаг и прилично оба устали от бюрократии.

Потом Райка сказала, что ей надо показаться на кафедре в универе, сунула Малышу каких-то денег и бумажку с их адресом в руку и исчезла.