С полемическим задором (СИ) - Страница 69

У нас руководитель любой организации, прежде всего, рассудителен. Он не безрассуден, нет, он рисковать не станет, он не прожектер, поэтому на вырученные от Белоснежки деньги он издаст «Ю.Головин, такие-то повести и рассказы» и примется искать художника для «Оле-Лукойе» или «Снежной королевы». Дело должно быть верняк и ништяк. Легкая нажива скоро кончилась (для всех), вместо рынка образовался бардак, «Московский писатель» - «Толика» - «Гамаюн» прекратили существование, а в результате всех этих темных махинаций Ивин, оттертый от распределения доходов, не пригодившись для умалишенных, голодный, не обутый, не разбогатевший удалился не солоно хлебавши. А этот человек был моим товарищем и даже заступался за меня перед Долматовским, когда, выгнанный Субботиным, я сдуру сунулся в семинар к этому плохому комсомольскому поэту (присутствовал на двух собраниях). Теперь этот никакой поэт, никакой драматург, никакой прозаик преподает в РГГУ (хорош ли как педагог, не смею судить: не слышал) и, должно быть, потешается над приятелем, который до сих пор даже в Союз писателей не принят. А мне, в свою очередь, интересно, читал он мой роман и мог действовать из зависти, или даже не заглянул в него: отмел сходу? Было только объявление о нем в «Книготорговом бюллетене» да начали поступать заявки от читателей. Но реклама-то была слабая: одной строкой в газете, - так что, конечно, 500 тысяч экземпляров не насобирал. С десяток, из сумасшедших домов, в основном. Веселая страна, Россия! Всё буквально поняли: судя по названию, психиатр делится опытом! А может, там вообще о выплатах пособий больным…

В.Х.Катаев, Сова. Издательство Катаева на Огородном проезде в Останкине было памятно тем, что там, в большом аквариуме плавала с четверть моего роста рыба пиранья, разевала рот и виляла хвостом, что создавало уютную, домашнюю атмосферу. И издатель выглядел среди молоденьких девочек как шейх. Они рассматривали мой роман «Квипрокво» еще в машинописи, но учет и записи вели уже через компьютер. Ничего решительно не изменилось с шукшинских времен, когда он уже умер, а я только начинал мытариться по редакциям. Прочитал сам редактор, но сказал буквально следующее: «А чего вы хотите? У меня у самого вон несколько неопубликованных вещей, а я вынужден заниматься делом». Надеюсь, к этому времени В.Х.Катаев уже издал свои романы? Иначе зачем и издательство с красивой рыбой создавать.

Я.Л.Жемойтелите, Север. Яна Жемойтелите не одобрила мои рассказы, а я потратил столько денег на конверты и телефонные переговоры, что они того всей редакцией не стоят. Какой-то у них там был затянувшийся скандал с главным редактором, но я к этому не имел никакого отношения: хотелось все же напечататься, как автору с Северо-Запада.

А.Б.Куделин, ИМЛИ. Новый директор тоже отказал в опубликовании монографии по Бальзаку. Я заходил к нему из озорства: думаю, изменилось что после прежнего директора? Нет, не изменилось.

Е. Игорева, Российский писатель. Видите, какой склочный и мелочный человек. Игорева всего лишь ворчала и теряла материалы Ивина, которые просил разыскать редактор Дорошенко. Но Ивин даже воркотню и обычную редакционную неразбериху вменил в вину сотруднице газеты. О чем это говорит? О том, что он жестокий, всех ненавидит и всем желает зла.

Е. Хомутова, Знамя. Вот видите. Фамилию запомнил, точно в высший арбитражный суд намерен обратиться, а в чем суть конфликта, уже забыл.

Скорее всего, порывался идти к редактору или заму, а его тормознули и велели с-под низу начинать. С Шинделя и Хомутовой. Эва-на захотел, к Ивановой сразу!

М.Г.Цыганков, К. Ну, он и поработать на благо отечества не прочь простым педагогом, как Циолковский какой. Но местное руководство роно не берет его даже преподавателем русского языка и литературы. А с каким знанием проблемы стал бы он рассказывать о «лишних людях», о Печорине да о Рудине, детишкам местной школы. Нет, низ-зя!

Е.И.Лукин, Российский писатель. Шутки шутками, но, правда, есть на редкость неприятные люди, упорные тяжелодумы с такой запутанной и упрямой речью, с таким бескрайним к себе доверием, что, когда видишь их «тексты» на бумаге, сразу ясно: этот себя безгранично уважает. И точно. Даже я это почувствовал. Но ведь в чем неадекватность: тексты-то опубликованные Лукина не подтверждают его поведенческий статус, прогинаются. Я даже допускаю, прям так и вижу, что Дорошенко, человек добродушный и с юмором, уговаривает Лукина: «Ну, ладно, давай уж дадим Ивина-то, сократим кое-где – пройдет!» Но Лукин, нахмурив бровь, ответствует: «Нет, он позор всей выдающейся вологодской школы». И главный редактор слушается своего заместителя. А как вы думали, низ-зя!

В.А.Сидоренко, Сура. Главный редактор пензенского журнала не поддался телефонным уговорам и рукопись «заиграл».

Г.В.Бутырева, + Арт-лад, Сыктывкар. С Бутыревой мы расстались немирно, а начинали хорошо: она прислала номера журнала, чтобы я ознакомился. В журнале печатали неплохих архангельских и коми-пермяцких авторов и, конечно, разбирали Питирима Сорокина, их культовую фигуру; цветная живопись была представлена обильно. Разумеется, как в таком шикарном журнале печатать мое хулиганство? Никак. Она так долго тянула резину, что я не стал больше скромничать.

Е.Ю.Юшин, Молодая гвардия. Юшин сам способен иногда выдать образцы хорошей поэзии. Но мне, скорее всего, говорил общие слова о невозможности опубликоваться у них.

С.М.Артюхов, имени Сабашниковых. Переговоры об издании прозы или хоть путевых очерков закончились ничем. У меня иногда ощущение, что я Чичиков, предлагающий «мертвые души», за которые умные помещики не хотят платить.

А.В.Парин, + Аграф. Я уел Парина простым способом: когда он 1 декабря 2004 г. ответил, что мои вещи издательство не заинтересовали, в отместку сообщил об одном авторе, у них изданном, что он-то совсем пустой, а также расшифровал название их издательства.

В.Пустовая, Октябрь. Шустрый молодой критик, о которой я много слышал похвал от александровских друзей, побила меня простым молодежным способом: старьё-де этот Ивин. Вы читали Пустовую? Вот как раз для «Октября»: не в состоянии остановиться в выбалтывании той высокопарной чуши, в которой нет даже информации. Но ведь они все убеждены, что «вначале было Слово»: любимая ссылка. Я немножко поиграл с ее фамилией: раньше, думаю, был Добро-любов, Чернышевский да Белинский (для контрасту), а теперь вот Пусто-вой. И обиднее всего, что от молодежи вой-то: ты, человек даже не опубликованный, уже забракован ими, молодыми да ранними. О решение В. Пустовой отказать мне сообщил всё тот же их журнальный вестник Виталий Пуханов.

В.С.БЕЛКОВ, + Автограф, Вологда. Исследователь Рубцова и товарищ по Вологодскому педагогическому институту писал: «Мы же не платим. Зачем тебе публикация?» Довод железный. Зачем тебе печататься, писатель? Так что в «Автографе» меня нет.

П.Ф.Алешкин, Слово. Зато глава «Новых реалистов-17» говорил и разубеждал меня по телефону долго: и то, и это, и Куклин, и Паклин, а Ионин вообще не имеет права Вас мне представлять, он сам в редакции на птичьих правах. Люблю я всякое начальство: на работе оно бывает редко, но всегда руководит и в курсе. Так что я даже яйца не снес в этом издательстве, не то чтобы высидеть. «Слово» - это издательство, а не журнал, располагалось на Пятницкой (вроде бы).

В.Н.Суховской, Советский писатель. Еще один земляк и даже авторитет (для некоторых вологодских песенников); известен и бравирует тем, что с него пишут портреты Пушкина (похож внешне). Несколько раз я заходил к нему, работы просил, издания просил, но услышал только несомненные доводы, как все плохо да как бедно живем.