С полемическим задором (СИ) - Страница 59

И.Сергеева, Аврора. Почему-то она у меня курсивом, а ведь всего 1 отказ. Видно, озверел, в конце концов, и ошибся. 14 июля 1978 г. желает, чтобы я еще поработал: стихи неровные. Я же не балясины тачал: вполне возможно. А как бы мне пригодилась публикация: жена, только что родившая, третировала меня как добытчика денег, а заодно и как поэта.

В. КОРОТАЕВ, Вологда. А! Вот где второе письмо вологодского поэта! Я же помню, что он присылал два. «Уважаемый тов. Ивин! Можно сразу Вам сказать, что рукописи иногородних по решению редсовета нашего изд-ва мы к печати не рекомендуем. С трудом справляемся со своими. Поэтому в смысле издания ничем помочь не можем.

А о стихах Ваших можно бы поговорить. Но Вы сами себя ставите в слишком независимое и почти неуязвимое положение, видимо зная – или предполагая – о своем творчестве такое, что нам неведомо. Поэтому моей задачей остается вернуть Вам Вашу рукопись без лишних разглагольствований на эту тему.

С почтением

отв. секретарь В. Коротаев. 29.3.1978 г.»

Если Вы не собирались ее издавать, мою рукопись, так чего ее разбирать? И правильно поступили, что воздержались. Если бы Вы, с порога отвергнув, еще и надругались бы над моими стихами, - no problems: и Вам не избежать бы скандала. А так – я утерся, умылся, и снова свеж, как огурец. Ох, любит меня Родина, и малая, и большая! Прямо лобызают, и повсеместно хвалят, и зовут на все стадионы, как Евтушенку. И во все ихние вологодские коллективные сборники включает напропалую каждый год не по одному разу, и в фигурную рамку текст заключают (как просил, говорят, Достоевский для «Бедных людей»). За все эти 38 лет хорошо ко мне отнесся дважды только Андрей Константинович Сальников, редактор журнала «Лад вологодский». Вот к нему я и отношусь в ответ с полным почтением и уважением; и даже в гости звал (не едет).

Е.Л.Казьмина, + Слово. С Еленой Львовной мы схлестнулись á premier oeil. Представьте себе заваленный бумагами канцелярский стол, уютную ухоженную домашнюю даму, и она сразу начинает: поди туда не знаю куда, принеси то не знаю что. А у меня два филологических факультета, европейская образованность (см. выше) и вполне приличная проза (а про главного редактора Ларионова я знаю, что он с Севера, а это козырь). Нет, она мне сразу о том, что у них горы рукописей, а журнал маленький, тощий, стихотворные подборки вообще крохотные (а я приносил прозу); и вообще, все решает редактор: как он скажет, так и будет. Ну, я пошел к редактору. Словом, она оставила эту рукопись на потом. (Потом тем же занялась Сапрыкина, а у той характер послабже, и я не получил удовольствия). А когда, помню, по этому своему делу дозвонился Казьминой на дом – что поднялось, батюшки святы! Хоть иконы выноси. Люблю, когда у женщин самоуважение: прямо искры высекаешь с такими.

М. Чернышев, Волга. Саратовский дока похвалил мою стихотворную технику. Но нашел, что стихи умозрительны, надуманны и лишены свежих поэтических образов. № 481 от 3. 8. 1983 г. А ведь это отписка, господа-товарищи! Надо бы вам через четверть-то века компенсировать мой моральный урон…

А.В.Чернов, Воскресенский проспект. Этот журнал образовался в Череповце (назван по топониму). Не добившись толку в телефонных переговорах с редактором, я решил прокатиться вслед за своими рассказами: как же, перестройка, гласность! Считая, что свобода слова уже достаточна, я послал в Череповец «Студенческие рассказы». Местный университет, и правда, кишел новой молодежью, но журнал оказался узко-прикладным, региональным, филологическим и бедным. Рассказы-то я оставил, с редактором познакомился, но понял, что толку не будет. Убеждений этого Чернова я не пытал, но чувствовал, что распад и дробление продолжались слишком недолго, а большие крики в пользу объединения уже захлестывают

нас снова.

В.П.Федоренко, К. – отказал в работе: я участвовал в конкурсе на замещение вакантной должности редактора местной заводской многотиражки.

А.И.Карпушкина, К. – то же.

В.А.Ушкалов, К. Когда вы приезжаете в чужой город, пусть и с двумя филологическими образованиями, вы, считай, беженец. И через год, и через два, и через десять лет нет работы. И вас начинает интересовать: а кто заведует районной культурой? Почему вы, специалист - филолог - редактор-литератор-публицист, гроша медного не поимели от местной культуры? Что здесь не так? И вы понимаете, что всё здесь не так, всё «схвачено», а вам светит прямая голодная смерть. Это вам не Йельский университет. «А чтобы зло пресечь, то взять все книги, да и сжечь». Так что зав. отделом культуры местной администрации тоже попал в СПИСОК. Он-то считает, что приводил убедительные доводы; но и у меня нет мании величия. Я всего лишь хотел работу, хоть какую-нибудь, гарантированную Конституцией.

В.А.Кузнецов, К. См. Карпушкина, Федоренко. В заводской газете нужен свой, - понимаете? – свой, который знает нужды завода. «Ну, как не порадеть родному человечку?» (из той же комедии). А у меня ведь и впрямь была специализация редактора, и я бы, пожалуй, стал печатать стихи. Рабочим это не нужно. И ведь право руководство завода «Автосвет»!

В.ПЕРКИН, Современник. Этого редактора помню плохо. Сдается, что он редактировал тот самый коллективный стихотворный сборник («Шел отец…»), в котором мое любовное стихотворение преобразили в антивоенное. Что вы! У них там, в «Современнике», и тоже в коллективном сборнике, вышел еще и мой рассказ («Дождливым вечером», под редакцией М. Кизилова) – и тоже искаженный донельзя. «Современник» указал, таким образом, мне, насколько я актуален: из сотен стихотворений – одно, из десятков повестей и рассказов – один. Ты уже давно старообрядец, заявили они, не строишь БАМ и Северную Магнитку (а только зря ездишь туда к Чернову), не общественник, не партиец, не писатель. Ну, не всем же быть Финьками, кое-кто всё думал о себе, что он чистый беллетрист.

Н.А.ШИПИЛОВ, + Столица. Бумаг от него нет, значит, он укрывался за подписями Г.М.Беловой, С.И. Телятниковой и С.Ионина, который там в те дни работал (выходит, это было уже пятое место, где Ионин сказал мне «нет»!). Повторяю: было время демократических надежд, и все, в том числе и я, думали, что сейчас завалим страну высокохудожественной прозой. (Оказалось, что высокохудожественная проза уже была написана и опубликована – «за бугром»). Но каждый визит туда, на ул. Писемского, заканчивался жалобами редакторов: нет денег, бумаги, фондов, транспорта, печатных мощностей, в редакции не развернуться, они завалены рукописями. И по сей день не знаю, что издавала «Столица»: не видел ни одной их книги. Есть догадка, что именно «шипиловский» круг они и издавали; а поскольку авторы этого круга не бог весть сколь одаренные люди, то скоро прогорели. И для меня это был тоже крах: еще одна иллюзия лопнула.

Г.С.Гоц, Дружба народов. «Дружба народов» здесь не журнал, а издательство. Переговоры с Гоцем закончились ничем; он даже не принял рукопись, так что никаких видимых следов этих переговоров не осталось. Время только потеряно. Но у нас не ищут потерянное время; это во Франции модно. Так что Гоц может и оспорить, что я к нему приходил.

Б.В.Москвин, + Мир путешествий. Этот меня сильно разочаровал. Профессионалам известно: что пишешь сейчас, то зачастую и кажется самым значительным, самым художественным. Тогда я только что закончил путевые очерки, узнал, что есть такой специальный богатый иллюстрированный журнал, и думал ошеломить главного редактора. Но и он не лыком шит: принял меня за начинающего автора. Помню подвальные катакомбы где-то в Харитоньевском или Путинковском переулке. Журнал оказался глянцевым и мало чем отличался от обычных рекламных буклетов, которые ныне издает любая туристическая фирма: цветные виды, заманчивые туры. А я принес этно-социо-культурное исследование и притом изящную словесность (Фрезер, Арсеньев, И.А.Гончаров, Теофиль Готье «Путешествие на Восток», Джоэль Адамсон, Владимир Санги, Михаил Пришвин – проза в этом ряду: надеюсь, никого не обидел таким «сопряжением»?). А Москвин, похоже, был озабочен спасением журнала при надвинувшемся рынке: заскакивал всегда на минуту и снова убегал. Но он хоть еще реагировал в изменившихся условиях – другие уже наплевали на такой пустяк, как откликаемость и аккуратность и, напуганные рынком, все дела вели с кондачка, в прикид. Ответы Москвина - 15 декабря 2002 г. и 3 марта 2003 г. Короче, он не нанял меня корреспондентом по Владимирской области (хоть здесь есть Суздаль), не опубликовал даденный ему очерк «Устье - Сокол - Кадников», не утолил авторское тщеславие, в своих отказах сравнив автора с С.Максимовым, В.Солоухиным и В.Гиляровским: такое сопоставление меня не грело, не те образцы. Итак, опять неудача, уже со «свежаком», с «продуктом», который не устарел, не залежался, а только что произведен. У меня не покупали ничего. Искать причину следовало в другом месте…