С полемическим задором (СИ) - Страница 37

И ведь достигают этого: видно на примере Кортасара.

Они очень любят говорить и распространяться об «интеллигенте», «интеллекте», о «культуре», а не замечают, что «интеллигент» в их трактовке — синоним сноба, замкнутого в камере-обскуре, извращенца и похотника, потому что реальная-то дикая жизнь (например, в лесу или на море) оставлена ими в пренебрежении. Не наблюдаешь правду — начнешь думать лишнее, перверсии наживешь. В извечной нашей антитезе «пахотников» и «бархатников» похотник и кортасаровец неминуемо проталкивается к бархатникам. Грязные они, эти мужики! Ну их совсем!

Как те художники, которые не умеют рисовать лица и движение, а чтобы выйти из беды, объявляют себя конструктивистами, абстракционистами, делателями перформансов. Ван-Гог? Да, Ван-Гог тоже не умел рисовать лиц, но он старательно учился, преодолевая предательство, неприязнь и издевки самых близких людей и всех без исключения родственников, а в такой пиковой ситуации бедному художнику научиться через интенсификацию цвета и красок сильнее воздействовать на зрителя — уже огромная победа.

Как неумные люди с комплексами, писатели кортасаровского типа любят паясничать, тщеславиться, стилизовать и шутить, но этот их юмор тяжел, несносен; простые непритязательные, с головой и с ручками обывательские юмористы вроде С. Ликока или Дж. Джерома обыгрывают их всухую по читательским симпатиям (да и по воздействию на душу).

Еще удивительная черта: стремление примазаться, похвастать, приобщиться к культурным достижениям, особенно если это твои товарищи. Астуриас-де сказал то-то, мой друг Хорхе Луис сказал то-то о том-то, а про меня еще и это. Поспешно обегая всю вселенную культуры, обозревая ойкумену и энвиронмент, как они любят втянуть в свои пляски, завихрить и чужое, совсем себе не свойственное хозяйство реалистов и объективистов! И это их, и это им принадлежит, потому что названо, вовлечено, синтезировано. Разделять надо, ребята, чаще, отделяться и отрубать, а не восторгаться по-щенячьи, как раздвинулись культурные горизонты.

Я мог бы назвать десятки фамилий современных русских писателей, в том числе и среди своих знакомых, которые свято чтят и развивают традиции Хулио Кортасара, аргентинского говоруна, но ведь обид не оберешься, если впрямую процитируешь или уколешь кого... А я, в общем, миролюбив и первым почти никогда не нападаю: только в ответ на неприязнь. И гораздо меньше тех, кто умеет писать хотя бы по-восточному, хотя бы по-китайски (через фрагмент, конгломерат притч, бывальщин и анекдотов, через чертовщину и бытовую фантастику: как Е.А.Попов, В. Пелевин или В. Пьецух). Да, вот талантливые люди, хоть и по-восточному, через чепуху и абсурд, а не через ratio, как любой заурядный какой-нибудь Бульвер-Литтон или доселе занимательный Вальтер Скотт, у которого события развиваются последовательно и каждой сцене соответствует одна глава. Пиши он таким же расхристанным стилем, как Кортасар, - думаете, сильно бы он повлиял на современников и потомков, этот шотландец? Вот то-то и оно, что здравый смысл — это тоже великая сила в прозе и вообще в литературе.

Вот поэтому я читаю охотников, натуралистов, рыбаков, бродяг (дореволюционный М.Горький как хорош!), а п р о ф е с с и о н а л ь н ы х писателей, которые изо дня в день себя мучают, а опыта не имеют, совсем даже избегаю читать (а следовательно, нашими толстыми журналами манкирую).

Да вот хоть еще одно наблюдение. Не зна-аю, впрочем, вы ведь опять меня обругаете, что задираюсь на В.Аксенова. Но, честное слово, его мать пишет лучше, чем он, и главное, ей есть что сказать. А это немало, когда есть о чем написать. (Заметили, что я употребил настоящее время, как если бы они оба были живы? Такова сила искусства). Я же в своей ежедневщине лучше сейчас какого-нибудь Джанси Кимонко почитаю, занимательную какую-нибудь этнографию пополам с простодушным описанием дикой природы, да тем и сыт. А Кортасара и его друзей-адептов-неофитов-поклонников еще старательнее стану избегать. Дело вкуса, как говорится...

Вывод из статьи: поскольку жизнь конечна, кратна и кратка, надо писать четко, по делу и персонажа в действии, а не размякать, не размазываться и не становиться общим местом, как Хулио Кортасар и его русские продолжатели. Не поддавайтесь толпе и окружению, а то начнете бормотать совсем бессвязное, как хилеют деревья после порубки или мельчает сельдь при повторном лове. Вы же творческие люди, обособляйтесь!

Алексей ИВИН

(ЖЛКиС, , Литбук)

----------------------------

©, Алексей ИВИН, автор, 2007 г.

МОЛИТВА ШОФЕРА

современный текст:

Отче наш, иже еси на небесех. Да святится имя твое, да придет царствие твое, да будет воля твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь, и остави нам долги наши, яко же и мы оставляем должником нашим, и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

перевод:

Наш Отец, который на небе! Пусть твое имя пребывает святым, пусть придет твое царство, пусть будет твоя воля на земле, как и на небе. Дай нам колоб наш необходимый на этот день, и оставь нам наши долги, как и мы оставляем нашим должникам, и не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого. И ныне, и вечно, и всегда. Конец.

анализ:

Обращение к Отцу, который на небе. Местоимения «я» нет, т.к. отец общий, не только мой. Молящийся говорит «мы». Он славит Бога: пусть имя Твое (которого, однако, не называет) святится, т.е. освящает нас, т.е. светит нам, т.е. к солнцу обращается. Пусть придет твое царство, т.е. управление, владычество. А разве верующий не чувствует его управления? Или опасается, что Солнце рассияется, всё затопит светом, все спалит? Хочет этого, т.е. чтобы было светло, чтобы солнце стало царем, потому что племенные вожди его не устраивают: слабые, человеки. Пусть будет твоя воля и здесь, на Земле, как она на небе явлена. Ладно. Это три пожелания к Небесному.

А что для себя (для нас?). Колоб для существования сего дня дай нам. Т.е. круглое, по его подобию испеченное, вроде автомобильного колеса. Т.е. молитва шофера. Он хочет круглого, как солнце, кушать. И оставь нам долги наши. Оставь на нас или отпусти нам? Как и мы оставляем должникам. И оставь нам то, чего ждем (долгое, длинное, т. е. день, время). Как и мы оставляем должникам, т.е. тем, кому сами задолжали (старикам, богачам и т. д.). Или это понимать как «отпусти нам грехи»? Нет: оставь нам круглое, оставь требуемое (долговать – требовать возврата долга). И не введи нас во искушение, т.е. не позволяй соблазниться, увлечься, искуситься, т.е. стать в чем-либо искусниками, специалистами, - или не введи нас в похоть, в желание? Но избавь нас от лукавого, т.е. от кривого, непонятного, тайного. И теперь, и вечно, и во все века. Конец.

Таким образом,

Отец, который на небе. Свети нам, приходи к нам править, делай на земле, как на небе. Круглый необходимый колоб дай сегодня. Наши задолженности, обязанности забудь нам, как и мы забываем, кто нам задолжал. Не соблазняй, не увлекай нас, не делай утонченными, искусными, а избавь от кривизны, коварства, хитрости.

Таким образом,

Отец, который на небе, свети нам, приходи к нам править, распоряжайся на земле, как на небе. Круглый, как ты сам, дай нам сегодня колоб, наши перед тобой долги забудь, как и мы забываем (или обязанности, заботы? дни?), не увлекай, не соблазняй нас, не делай мастерами, а освободи от хитрости, коварства, кривизны.

Таким образом, исходный текст: