С небес на землю, но только с тобой (СИ) - Страница 92

      Глеб не знал, что сказать, он просто выпал из реальности, изредка, почти силой пытаясь дышать, а так хотелось удавиться. Это же его трахал Юрий, скорее всего, их увидела мать Вика, и из-за него… Мысли хороводом витали в воздухе, мешая сосредоточится хоть на чем-то. Ненависть, до этого момента спокойная и привычная, начала кипеть, бурлить и рваться наружу. Это было невыносимо. Знать, понимать, осознавать, что пока Юрий трахал парня, маленький Вик сидел рядом с обдолбаной матерью и уже тогда заочно ненавидел того, кто был с его отцом.

      Глебу стало плохо, грудь сдавило, и он не в силах терпеть сложился пополам, вцепившись онемевшими пальцами в кофту. Он молчал, боясь открыть рот и произнести хоть звук, потому что иначе сам раскроет парнишке страшную тайну его прошлого и ложного настоящего. Пускай Вик и возненавидит Глеба, именно так, но лучше уж это, чем разрывающаяся, словно миллионы маленьких ядовитых бомб совесть, и расползающееся по венам вместо крови отчаяние.

      - Эй, ты в порядке, врача? – Вик подскочил к согнувшемуся парню, махом вынырнув из воспоминаний и принимая реальность. – Глеб? – прокричал он.

      - Нормально, - глухо отозвался парень, распрямляясь и глядя пустым взглядом на перепуганного парня.

      - Может, в палату пойдешь? Ты бледный. Я не хотел тебя грузить своими проблемами… - в голосе чувствовалась вина, вызывающая отвращение к самому себе.

      - Щас пойду. Скажи, в череде прошедших событий, почему ты еще здесь, со мной? Блядь, теперь ясно, почему так относишься к наркоманам, но какого хуя ты все еще здесь? – Глеб простонал последнюю фразу, осознавая, что его не хило так вштырило и буквально начинает ломать.

      - Я просто люблю тебя, - спокойно пожал плечами, смотря снизу вверх на шокированного Глеба.

      - Ты точно псих, - подвел итог парень и встал, чувствуя, что если сейчас не ляжет, не останется один на один с оголенными мыслями и рвущимися чувствами, не обдумает все и не придет к логическому выводу, то сойдет с ума.

      - Могу проводить? – робко поинтересовался Вик, как и в первый день их знакомства, подныривая к парню под бок и придерживая за талию.

      Глеб обхватил его за плечи, отмечая, что и не заметил за последние полгода, как его мальчик подрос и вытянулся, и сжав его плечо, медленно побрел к корпусу, у дверей которого нервно курил Сашка, не подходя к ним, но всем своим дерганым видом выражая крайнюю степень своего недовольства.

      - Глеб, я не договорил там.

      - Может, потом? - еще одной шокирующей новости он просто не выдержит.

      - Постой. Я к чему всю эту хрень говорил. Я ушел тогда не потому, что мне было мерзко и противно, хотя это тоже. Просто не хочу в один из ясных дней видеть, как ты подыхаешь у меня на руках от передоза. Я же рядом лягу, не смогу иначе, - парень дрожал, и эта дрожь передавалась Глебу.

      - Кто тебе сказал, что ты будешь рядом? – попытка удивиться провалилась в хриплом выдохе, когда Вик, не жалея больного, вьебал ему по ребрам, чисто в профилактических целях. – Сученок, - прошипел Глеб.

      - Мудак ебаный. Засунь себе в жопу все свои предложения пойти мне на хуй, идет? Мы уже все решили, хватит изгаляться. Я сейчас возможно покажусь сентиментальной барышней, бля, самому тошно, но я не смогу без тебя. И это не значит, что ты ахуенный мужик, вообще не значит. Просто я к тебе… эм… привык.

      - Ну, раз привык, - едва сдерживая смех, умно изрек Глеб, за что еще раз получил по тому же месту.

      Так они и расстались, чтобы на следующий день встретиться вновь, и через день, и после него… Вик приезжал каждый день, сидел на парковой лавочке и ждал, когда Глеб сможет выйти. Это ожидание давалось тяжело обоим. Глеб каждый раз переступал через себя, борясь с желанием захлопнуть входную дверь и навсегда вычеркнуть из жизни несносного мальчишку, которому своими руками сломал жизнь. Но каждый раз шел на встречу, зная, что не сможет отказаться от того, кто дорог, и каждый раз ждал, надеялся, что Вик все узнает и возненавидит его, навсегда вычеркнув из своей жизни.

Глеб

      Мальчик мой, как же мне тяжело рядом с тобой и невыносимо трудно. Хочу притронуться к тебе, провести пальцами по скуле, очертить искусанные губы, сжать в своих ладонях ледяные пальцы, но не могу. Не могу позволить себе прикоснуться к тебе, замарать своей испорченностью, грязью, обманом, что приходится хранить в своей душе, чтобы не потерять навсегда. Как же это трудно - быть рядом и находиться так далеко от тебя.

      Не пытаюсь к нему притронуться, хотя знаю, как ему физически нужны мои прикосновения, касания губ, кончиков пальцев, или случайные соприкосновения коленей. Он нервничает, дергается. Сам как наркоман без дозы. Ты подсел на меня, парень, и от этой заразы нет вакцины, просто смирись, что я стал частью тебя, но не твоей жизни, ведь даже сейчас, видя твою улыбку, сияющие глаза, знаю, что у нас нет будущего. Его просто нет. Обстоятельства, время, случай нас все равно разлучат. А я уже не смогу, без тебя не смогу, потому что не захочу.

      Твоя нервозность передается мне, сам как на иголках. Мы много разговариваем, точнее больше говоришь ты, а я как загипнотизированный слежу за твоими губами, за острым кончиком языка, очерчивающим припухшие губы, как же я тебя хочу. От осознания такой простой истины крышу сносит на раз. Тело сжимается легкой волной спазмов, скручивает внизу живота и отдается в пах, эта томительная неизвестность ужасно раздражает. Боюсь, еще немного, один твой томный, брошенный словно невзначай взгляд, заразительный смех, наклон головы, оголяющий изящную шею... Черт, парень, меня ломает рядом с тобой не хуже, чем при ломке. И ты видишь это, знаешь и намеренно провоцируешь меня своей неприкрытой сексуальностью.

      - Вик, я щас сдохну, хочу тебя, - почти простонав, утыкаюсь лбом в колени и тяжело дышу, пытаясь унять скачущее в диком танце сердце в груди и давление в штанах, ставшее мучительно болезненным.

      - Прямо здесь? – уточняет он, и в его голосе слышатся те привычные блядские нотки, так будоражащие во мне желание.

      - Издеваешься? – поднимаю голову и так вьебать ему хочется, прямо по ухмыляющейся роже в темных очках, стереть с красивых губ эту похабную улыбку, смять, сломать, трахнуть в конце концов, потому что эта дрянь сексуальная самым наглым образом изгаляется.

      - Да, - соглашается и успевает отскочить в сторону, когда я кидаюсь на него, пытаясь поймать. Изворотливый какой.

      - Иди сюда, - маню его пальчиком, стараясь выглядеть как можно адекватнее, а не походить на голодного маньяка-насильника. Но если судить по его чуть приподнятым бровям, по закушенной нижней губе… получается у меня не очень хорошо.

      - Тебе пора, - напоминает, продолжая пятиться к забору, и мне так хочется прижать его к этому забору, и трахнуть прямо на месте, грубо, жестко, потому что иначе эта скотина не понимает.