С небес на землю, но только с тобой (СИ) - Страница 83

      С трудом оторвав руку от ручки двери, сделал шаг назад, впрочем, как и всегда. Дверь с хлопком закрывается, быстрые шаги, бездумный взгляд на экран и воздух прочь из легких, и сердце скакнуло в горло, а на губах обреченная улыбка. Это как проклятье…

      Приславший сообщение был записан как «Пиздец!», а больше Глеба никак и не назовешь. Пальцы нервно подрагивали, не решаясь открыть сообщение, кто знает, что там написано? Может он уезжает и прощается, может, просит прощения, а может это сообщение о его смерти? От каждого из предположений бросало в дрожь, хотелось плакать, забиться под одеяло и накинуть на голову подушку, лишь бы не видеть всего этого. Очередной лжи и обмана. Но открыв сообщение, Вик замер, затих, перестал дышать и плавно сполз по стене, перестав чувствовать в своих ногах хоть какую-то опору. Подтянул к себе колени, уткнулся в них лбом и вот сейчас, в этот момент, позволил себе выпустить наружу все, что чувствует. Он плакал, плакал как маленький ребенок, громко, яростно, искренне, выпуская наружу все те горькие чувства, скопившиеся в его груди. И не было ему стыдно ни за одну слезинку, потому что когда терпеть нет сил, душу рвет на клочки, даже мужчины имеют право плакать.

Всего пара слов, а сколько в них боли:

      «Я скучаю.»- и никто не знал в целом мире, чего стоило Глебу сделать первый шаг, признаться не только Виктору, но и самому себе, что он правда скучает, тоскует, сходит с ума. Но всех чувств было не передать словами. Глеб на том конце города все так же смотрел в ночное небо, зная, что ему не ответят, но хотя бы хотел верить, что Вик получит этот маленький клочок его невысказанных чувств и не простит, нет, просто примет.

      «Я ненавижу тебя» - простой ответ, спустя бесконечно долгих двадцать минут. Вик ненавидел его так яростно, что любил от этого еще сильнее.

      Глеб улыбнулся. Ему ответили, пускай так, но ответили. Сейчас он был почти счастлив, если бы эти слова так не резали по живому.

      «Я знаю, маленький, знаю.» - все, что выдало умирающее сердце.

      Вик задыхался в истерике, вчитываясь в каждое слово, запоминая, врезая в свое сознание, навсегда, навсегда…

      «Мне плохо» - нет больше сил, держать все в себе, нет желания сдерживаться, когда правда рвется наружу. Вик крепко сжимал в руках телефон, так сильно, словно от этого зависела его жизнь. В прочем, так оно и было.

      «Потерпи немного, скоро станет легче, забудется, у тебя все будет хорошо» - Глеб ненавидел себя за каждое слово, он хотел написать совсем другое, прокричать о своих чувствах, так не вовремя прорезавшихся в его сердце, но молчал, просто не умел по-другому.

      Вик не хотел терпеть, он хотел забыть, обо всем что было, о Нем, и так же сильно хотел помнить все до мелочей. Губы требовательные, так неожиданно настигающие его в совершенно абсурдных местах. Глаза, хоть и холодные, но всегда горящие протестом, желанием биться, за себя, за убеждения, за самого Вика. Черт, как же это все невыносимо.

      «Я не хочу забывать» - как будто вскрыть нарыв, признать самому, что несмотря на явный протест, нет сил отказаться от того, кто дорог. Всего шестнадцать лет, а в его голове мысли, которых ужаснется и мудрейший старик: Я буду с тобой, и умру в один день, в тот самый, когда твое сердце перестанет биться. И стало легче, немного легче, вот только сил простить и все забыть, в данную минуту не было, они все ушли на истерику, забравшую последние крупицы разума.

      «Люблю» - одно слово и Вик задохнулся не проглоченным глотком воздуха. Это слово, оно… Просто… Он не знал, что делать, куда бежать, кого звать? Метался из стороны в сторону, кричал, бил ни в чем не повинную технику, то рыдал, выл, срывая голос в оглушительном крике, то начинал смеяться, чувствуя себя счастливым, стоило лишь посмотреть на одно слово, такое важное и значимое в маленькой глупой жизни.

      Он так и уснул в истерике, во сне из закрытых глаз продолжали бежать слезы, а пальцы с силой сжимали телефон, на дисплее которого горело всего одно слово «Люблю».

      Все решил случай! Две недели, редкие смс, пустые, ничего не значащие, но такие нужные им обоим.

      Вик ушел в учебу, постоянно срываясь на драки, когда кто-то из одноклассников пытался затронуть тему касательно Глеба и его происхождения. Даже Кир побаивался поднимать эту тему и вопрос общего состояния друга, видя его неадекватную, почти животную реакцию.

      Глеб же погрузился в работу, с которой его чудом не уволили лишь за исправное посещение и долгие годы работы, отличной работы. Списали прогулы на отпуск, которого у него ни разу не было и все встало на круги своя. Вот только сердце встать на место не может, так и бьется, где-то глубоко в груди, тихо отсчитывает ровный ритм, не желая успокаиваться и дать хоть немного передохнуть.       Постоянное давление выбивало почву из-под ног и это не могло долго продолжаться.

      Вик не выдержал первый, сорвался под натиском болезненных воспоминаний и невозможности простить предательство. Наркотики, боже, стоило только вспомнить, как парня бросало в нервную дрожь, и хотелось забиться в угол и тихо скулить. Он напился, в очередном клубе, не подозревая, что может произойти.

      Вик хоть и был прилично пьян, все же мог нормально, относительно нормально, ориентироваться в пространстве. Но вот чего он не мог предположить, так это грубых рук на своих плечах, так болезненно сдавивших кожу. Извернувшись, парень замер. Перед ним стоял вполне обычный мужчина, лет около сорока, тонкие черты лица, дорогой прикид, но вот взгляд, в нем было столько похоти, животного желания, что стало дурно.

      - Привет, куколка! – протянул он на ухо Вику, обнимая его за талию.

      Эти прикосновения были мерзкие, почти липкие. Отмыться от которых удастся с трудом. И вот что странно, Вику впервые в жизни стало страшно, просто нервы сдали и стоя перед взрослым крупным мужчиной, он почувствовал себя совсем ребенком, маленьким и беззащитным.

      - Пойдем, - так и не отпуская его, потянул в сторону лестницы, по которой стоит только подняться, и окажешься в гостеприимных номерах. Он просто замер.

      Вик видел, как Кир дернулся из-за стола и торопливо направился к другу, но даже это не внушало доверия. Ни горящий ненавистью взгляд друга, ни собственный страх, он застыл в одном мгновении.

      Рывок в сторону, немного болезненный, из-за давления на руку чуть выше локтя, и тепло, слишком знакомое, не отталкивающее.

      Подняв глаза, он увидел стоящего чуть впереди него Глеба. Парень был в ярости, красивые глаза сейчас горели и в ярких вспышках казались почти черными. Губы искривлены гримасой ненависти, плечи напряжены так, будто он вот-вот кинется в драку.

      - Проблемы? – его рык послышался даже через громыхающую музыку. Тут же все тело покрыла толпа мурашек.

      Мужчина оценивающе осмотрел парня, сделал для себя выводы и, примирительно подняв руки ладонями вверх, гордо удалился.