С крестом и мушкетом - Страница 46

После этого Кун разделил участки на островах между служащими компании и приказал привезти туда рабов с Явы, чтобы они обрабатывали эти земли.

Жестокость Куна вызвала недовольство даже у голландцев. Один из них писал: «Мы должны понять, что местные жители борются за свободу своей страны точно так же, как и мы в течение долгих лет отдавали свои жизни и средства ради освобождения нашей родины».

Но это высказывание было гласом вопиющего в пустыне. Чаще всего недовольство выражалось только чересчур «энергичными» действиями Куна, потому что опасались, как бы эти меры не объединили против голландцев всех жителей архипелага.

Но Кун полагал, что подобные опасения напрасны.

Он продолжил резню на Сераме и пытался сделать то же на Тидоре и Тернате. Но государи этих островов оказались сильнее, чем жители Банда. Кроме того, на Тидоре еще оставались испанцы.

Куну пришлось вернуться в Батавию, не уничтожив всех непокорных. Тогда уже было ясно, что англо-голландский договор доживает последние дни. Голландцы настаивали, чтобы английские корабли принимали участие в походах против испанских Филиппин и португальских портов в Индии. Это отнюдь не входило в планы англичан, которые были к тому же раздражены потерей островов Банда.

Когда Кун в 1623 году уехал в отпуск в Нидерланды, англичане уже приняли решение отозвать своих агентов из Батавии и других голландских поселений.

Перед отъездом Кун вызвал к себе заместителя, Хермана ван Спеелта, и приказал ему любыми средствами сдерживать англичан и, если необходимо, принимать меры, которые сочтет нужными.

23 февраля 1623 года все члены английской фактории, находившейся в соответствии с договором на острове Амбон под защитой голландского форта, были схвачены голландцами. Это можно было рассматривать только как решение голландцев навсегда разделаться с договором о дружбе. Удивительнее всего было обвинение, предъявленное англичанам. Оказывается, они, числом в восемнадцать человек, хотели захватить голландскую крепость.

Англичан пытали. И не удивительно, что англичане сознались во всем, в чем их заставляли признаться. Сразу после суда десять англичан и одиннадцать японцев, служащих фактории, были обезглавлены.

Вернее всего, здесь имела место заурядная провокация. Ведь после этого никаких надежд на примирение не оставалось. Англичане ликвидировали свою факторию в Батавии и перебрались на один из островов в Зондском проливе.

Кун узнал об «амбонской резне» в Амстердаме. Вероятно, он не ожидал, что это вызовет такое возмущение в Англии и других европейских странах. Пришлось Куну отговариваться незнанием, клясться, что при нем такого бы не случилось. А когда амстердамский суд признал, что в «амбонском деле были допущены юридические ошибки» — изумительная формула! — Кун согласился с его мнением.

А почему бы и не согласиться? Дело было сделано. Теперь Кун, вернувшись в Батавию, продолжит походы и завоевания. Журден мертв, Кортхоп мертв. Большинство английских офицеров или погибли, или умерли от болезней. Английская Ост-Индская компания не сможет конкурировать с голландцами на Островах Пряностей и перенесет свой центр в Индию.

Еще несколько лет, даже десятилетий англичане будут цепляться за свои немногочисленные фактории на островах, но со временем потеряют и их. Кун и его наследники победили. Победили еще в 1623 году.

Теперь дело за окончательным разгромом португальцев.

Их оплот в Индонезии — Малакка — как бельмо на глазу у Куна. Ею он и собирается заняться. Правда, ему самому не удастся закончить борьбу за монополию — он умрет в 1629 году. Но у него будут достойные преемники.

Казалось бы, что может быть общего между двумя событиями, происшедшими в разных частях света 4 июня 1629 года?

В этот день корабль, на котором великий художник Рубенс отправился с дипломатической миссией из Испании ко двору английского короля Карла I, попал в шторм и чуть не утонул в Ла-Манше. В этот же день один из самых больших и новых кораблей голландской Ост-Индской компании «Батавия», шедший с грузом и пассажирами в столицу Нидерландской Индии — Батавию на Яве, налетел на рифы неподалеку от северного побережья Австралии.

Но связь между этими событиями, хоть и отдаленная, была.

Среди прочих товаров на борту «Батавии» член Индийского Совета Франциско Пелсерт с особой тщательностью хранил удивительной красоты агатовый кубок римской работы принадлежавший Рубенсу. Художник через подставное лицо отправил его в Батавию, чтобы продать с выгодой кому-нибудь из восточных владык.

Голландцы в борьбе за расположение владетелей Индии и Малайского архипелага решили включить в число товаров ценности из европейских коллекций. Богатые раджи Индии и Малайи с удовольствием брали венецианское стекло, мушкеты с резными и позолоченными ложами, старинные кубки и драгоценности.

Франциско Пелсерт, находясь в Индии в качестве старшего торговца на службе компании, был одним из инициаторов отправки на Восток предметов роскоши. Потому помимо нескольких сундуков с золотом и серебром — жалованьем служащим и средствами для закупки пряностей — на борту «Батавии» была шкатулка с ювелирными изделиями.

Пелсерт был не новичком на Востоке. Уже несколько лет он ездил по Индии и островам архипелага, выполняя указы Ост-Индской компании, поднимаясь постепенно по служебной лестнице. Ко времени злополучного плавания на «Батавии» он дослужился до поста командира и члена Совета Нидерландской Индии при генерал-губернаторе. Более мелкой сошке голландские купцы не доверили бы ценностей на двести тысяч гульденов.

Генерал-губернатор Кун нуждался в деньгах и солдатах. Голландцы никак не могли сломить сопротивление жителей островов. Несмотря на резню, которую Кун устроил на островах Банда, положение голландцев было не из лучших. Султан Агунг[40] осадил Батавию, а правитель Бантама, с которым война продолжалась уже десять лет, никак не желал покориться. Кроме того, Кун готовился к решающим боям с англичанами и португальцами.

Уже несколько лет компания кончала год с дефицитом, и ей приходилось обращаться к займам. Все доходы съедались войнами Куна. Спасало голландцев то, что Ост-Индская компания была по существу государственным предприятием и семнадцать членов Высшего совета ее были фактическими правителями Нидерландов.

«Батавию» с нетерпением ждали на Яве. Но так горячо ожидаемый груз из Голландии запаздывал.

Для того чтобы понять, как это случилось, надо вернуться на «Батавию», отплывшую из Антверпена и приближающуюся к мысу Доброй Надежды. Надо вернуться к самому началу конфликта, который выльется через несколько месяцев в одно из самых страшных и кровавых происшествий в Южных морях.

История «Батавии» показывает характер и воспитание европейских солдат и торговцев тех времен, рыцарей разгула, насилий и убийств, предательства и трусости.

Вот они, завоеватели Востока, те люди, братьям которых стоят позеленевшие бронзовые памятники на площадях европейских городов. Нам предстоит знакомство с некоторыми из них в страшные минуты.

Обратимся к документам. Мы не прибавим ни единого слова к тому, что уже было сказано триста лет назад.