Рыжики для чернобурки (СИ) - Страница 6

— Потому что половина грибной выручки идет в карманы «лесным братьям», — объяснил Валериан. — В Чернотропе торгуют их жены и сестры. Сытая зима, закупка оружия и взрывчатки на Медовике — все это обеспечивается ярмаркой. Поэтому они и людей привечают, позволяют им покупать грибы, паштеты и баловство типа варенья из рыжиков. Им нужны деньги. Если не заходить в «красную» половину города, в дни ярмарки там как у Хлебодарной за пазухой. Но это если вы едете...

— Это хорошо, — перебила Эльга, не дав ему досказать «вместе с мужем». — Хочу сводить Айкена к маслозаводу. Там, на торце административного корпуса, панно «Подсолнухи». Кремовый лисенок, которого гладит Хлебодарная, похож на Айкена и моих сыновей. А рядом, на тупиковом пути, стоит теплоэлектровоз, который планируют сделать железнодорожным памятником-близнецом Лисогорскому «Дракону». «Дракон» и «Ласточка», два неофициальных названия...

— Нет, — проглотив кусок мяса, сказал Брант. — На Масляк не надо. Рядом общаги, туда кого только на ночевку не заносит. Плохой район.

Валериан был с ним полностью согласен. На Масляк хромой лисице с ребенком — богатенькой лисице, чистенькой и не умеющей за себя постоять — лучше было не соваться. Тепловоз он вспомнил — да, ржавеет возле маслозавода. В принципе, на экскурсию сходить можно. С альфой, который рыкнет и отошьет неуместно любопытствующих.

Он взвесил «за» и «против», и, все-таки, решил задать прямой вопрос и озвучить свое мнение. Чтобы не получилось, что он из-за недопонимания поощряет Эльгу гулять с ребенком по Чернотропу.

— Тепловоз помню, а вот панно — увы, — признался он. — Никогда не обращал внимания. Ваш супруг прав. У этого заводского района дурная слава. Возле проходной и административного корпуса, в принципе, погулять можно. Подъехать на такси, попросить, чтобы подождали. Среди бела дня к вам никто не прицепится. Брант не из тех, к кому шпана полезет и попросит закурить. Его рост и ширина плеч желание курить отшибают.

Эльга усмехнулась:

— Забавно. Нашему сближению поспособствовало именно то, что шпана попросила у него закурить, и он подрался возле Дома Культуры железнодорожников. Но это неважно. Мы поедем вдвоем. Я и Айкен. У Бранта сейчас много работы, он не может взять отпуск.

Труженик вагонного депо заметно помрачнел — хмуриться он начал еще на рассказе о покупке грибного варенья, а сейчас окутался грозовой тучей недовольства. Валериан поймал взгляд отца, понял, что лучше глубже не копать — незачем встревать в чужие семейные дела — и бодро сказал:

— Ну а я доберусь на простом поезде, без ретро. Завтра схожу на кладбище к маме, потом созвонюсь с бывшим однокурсником — он здесь в городском отделении полиции работает. Посидим, поболтаем, и можно будет отбывать в Чернотроп. Возможно, мы с вами там увидимся — город не очень большой, все постоянно сталкиваются в центре.

— Я думала, вы поживете у отца хотя бы на пару недель, — удивилась Эльга.

— Не получится, — приврал Валериан. — Служба.

— Тогда, если хотите, можете поехать с нами. Верхние полки свободны.

— Нет, — негромко, но веско сказал Брант. — С чужим альфой в купе ты не поедешь.

Валериан чуть не подавился кусочком баранины. Серьезно? Что за деревенские предрассудки? Как бы медленно ни ехал этот ретро-поезд, все равно дорога займет не больше суток. В купе будет десятилетний мальчишка, при котором сложно согрешить, даже если захочется. Лучше бы Брант своей тупой башкой о ярмарке подумал. О том, что его жена выглядит домашней и слабой. Всем своим видом приглашает, чтобы к ней подошли и попросили закурить.

— Тогда я закажу второе купе, — нахмурилась Эльга. — Или найду Валериану свободное место в другом. Завтра позвоню...

Отец прервал описание планов просьбой:

— Не торопитесь, Эльга. Я надеюсь, что мне удастся уговорить Валерека задержаться еще на несколько дней.

— Ага, — подхватил Валериан. — Вообще-то я не знаю, когда Анджей сможет со мной встретиться. У него могут быть неотложные дела. Тогда точно придется задержаться.

В итоге они распрощались, так и не попив чаю на балконе — отец вспомнил, что ему надо постирать накидку и полотенца, засобирался, не слушая уговоры. Валериан отказался от половины пирога, сообщив Эльге, что у них есть печенье, и отбыл домой с облегчением — понимал, что на чаепитии бы не удержался и объяснил Бранту, что тот во многом неправ.

С отцом Валериан заговорил, когда белье уже болталось на веревках, а чай с шиповником настаивался в заварочном чайнике.

— Брант странный, — заявил он. — Абсолютно неуместное заявление. То ли он пытался оскорбить Эльгу недоверием, то ли до сих пор не избавился от хуторской дремучести.

— Это было... — отец замялся, пытаясь подобрать слово. — Это было для него нехарактерно. Думаю, он немного разозлился из-за того, что вы с Эльгой слишком легко нашли общий язык. Обычно Эльга ни с кем не общается. Разговаривает, но это ограничивается словами «здравствуйте» и «спасибо», обменом мнений о погоде. Здесь живут люди и оборотни, которые не могут по достоинству оценить тему диплома, от которой ей пришлось отказаться. Брант к этому привык. Он тоже не может оценить, и в этом окружении чувствует себя в безопасности. Знает, что окрестные лисицы фыркают при виде очередной красивой шляпки у его жены, знает, что лисы не осмелятся ухаживать за замужней аристократкой. И вдруг — ты. Вы не флиртовали, но понимали друг друга с полуслова. Это было заметно. Неудивительно, что Брант так себя повел.

«Я еще и документы у него перед этим проверил», — подумал Валериан, а вслух сказал:

— Клянусь, это больше не повторится. Если увижу Эльгу, перейду на другую сторону. Не волнуйся, пап. Я тут не задержусь. Завтра позвоню Розальскому. Если он будет сильно занят, сяду в электричку и — ту-ту в Чернотроп.

Отец покачал головой и достал чашки, чтобы налить чай. Остаток вечера прошел в приятных разговорах, сон ничего не омрачило, и на следующий день Валериан приступил к выполнению намеченного плана. Он сходил на кладбище — недалеко, даже ехать не надо — выполол осенние сорняки на могиле мамы, отполировал крест в круге из двух пшеничных снопов, знак того, что маму любили и люди и оборотни. После уборки Валериан разорвал на кусочки тонкий пирожок с картошкой и разложил на холмике — для птиц, которые склюют угощение и расскажут об этом маме на небесных полях. Передадут, что ее не забывают ни сын, ни муж. Приходят, разговаривают, убирают.

После кладбища он наскоро искупался и отправился в город. Капитан Розальский его звонку обрадовался, сразу же согласился посидеть в кафе, переговорить, а потом поехать к нему домой.

—— На сына посмотришь! Он вырос, совсем большой — сам штаны застегивает и ложкой кушать умеет. Ты же пропадаешь Камул знает где годами. В следующий раз явишься, а у меня уже внуки.

— Ой, прямо уж, сразу внуки! — фыркнул Валериан. — Пусть твой сын сначала вилкой научится кушать и в школу пойдет. Не забегай вперед.

Глава 2. Адель. Хлопоты

Формально она находилась под домашним арестом, на выезд в Чернотроп или Лисогорск нужно было запрашивать разрешение у инспектора по надзору. Даже в деревню в магазин позволяли выбираться не чаще раза в неделю — могли опросить продавцов, но пока, спасибо Хлебодарной, не опрашивали. Переписка и получение справки-пропуска каждый раз затягивались на месяц, поэтому Адель пользовалась казенной лазейкой — ехала с Лютиком, не ставя инспектора в известность, приготовив легенду, что везет сына в поликлинику. В законе был прописан отдельный пункт о праве детей условно-освобожденных лисиц на медицинское обслуживание и обязательную диспансеризацию. Лютик, приписанный к чернотропской детской поликлинике номер три, ничем серьезно не болел — еще раз спасибо и Камулу, и Хлебодарной. Адель старалась совмещать поездки по делам и визиты в поликлинику для прививок и осмотров, а иногда — как в этот раз — выбиралась в город под благовидным предлогом, не собираясь заглядывать к врачу.