Рыжики для чернобурки (СИ) - Страница 11

Адель улыбнулась. Голова повертелась и встретилась с ней взглядом. Альфа, несмотря на свое комичное положение, проявил хищную натуру: прищурился, вызывая у нее невольную дрожь, тут же улыбнулся — лукаво, маскируя заигрывание.

«Какой шустрый. Не знает, что одинокие лисицы, желающие с кем-нибудь познакомиться, в этот парк среди бела дня не приходят? Или, наоборот, ищет сговорчивую женушку, которой опостылел законный муж, чтобы согрешить под Камуловым Покровом?»

Голова исчезла — альфа спустился в чрево кита. Адель коснулась куртки Лютика, лежавшей на коленях, и замерла в ожидании продолжения.

Глава 3. Валериан. Отъезд

Анджей опоздал на час. Валериан успел выпить литр сливового сока — врачи категорически запретили ему употреблять алкоголь — и, после встречи, объятий и рукопожатий, отправился в туалет, оставив приятеля разбираться с меню. Когда он мыл руки, произошло крайне забавное событие — вертлявый рыжий лис предложил ему купить старинные золотые монеты — недорого, в полцены, клад, найденный на чердаке в доме дедушки. Валериан проанализировал обстановку, понял, что его приняли за пьяного — сок подавали в графинах, а его, после сидения в одной позе, пошатывало — и включился в игру, нечленораздельно порадовавшись. После переговоров в туалете он отправился за столик — «займу у друга денег, иначе мне не хватит» — и изложил ситуацию Анджею, который и огорчился, и обрадовался. Дружеские посиделки накрылись медным тазом, зато подвернулась возможность поймать мошенников.

Просидели еще пару часов — Анджей несколько раз отходил от столика, перезванивался с коллегами, встречал опергруппу. Сбытчика медных монет арестовали в подсобном помещении, сразу после того, как он забрал деньги у Валериана. И это, к сожалению, было только началом, потому что после задержания все дружно отправились давать показания и писать протоколы.

Домой Валериан добрался среди ночи, хоть и старался войти в дом тихо, но разбудил отца. Тот рассказ о мошеннике слушать не пожелал — кажется, не поверил — велел ложиться спать, а утром, уходя в часовню, сообщил:

— В холодильнике торт. «Принц-чернобурка», безе с черносливом. Эльга принесла, просила тебе передать слова глубочайшей благодарности.

— С какой стати? — удивился Валериан, выползший на кухню.

— Говорит, Брант её впервые в жизни приревновал. И это выразилось не в криках или, упаси Хлебодарная, рукоприкладстве, а во внезапном согласии сопровождать в поездке.

— Сообразил, что в Лисогорске и Чернотропе жене могут встретиться не только хулиганы, но и желающие обсудить скрытый эротизм мозаичных панно?

— Вероятно.

Валериан вытащил из холодильника торт, крикнул в закрывающуюся дверь:

— Как ты думаешь, торт выбрали с намеком на мое аристократическое происхождение?

— Наверняка, — отец задержался, посоветовал в щель. — Поешь и поспи еще немного, принц-чернобурка. У тебя помятый вид. Я не хочу, чтобы прихожане шушукались у меня за спиной, обсуждая твою разгульную жизнь.

— Мы сбытчика взяли! — напомнил Валериан.

Дверь закрылась. Оправдание не помогло.

Пришлось последовать совету. Он съел два бутерброда, заполировал куском торта, отсалютовав чаем особняку с балконом, и улегся, скорчившись на боку, и подложив подушку под ноющий локоть. Жалко было, что они с Анджеем так и не поболтали, зато продемонстрировали всем его коллегам, как правильно совмещать приятное с полезным.

Знакомы они были не первый год. В училище их объединило землячество, к третьему курсу переросшее в дружбу. Потом разошлись по разным группам — Анджей выбрал службу в полицейском комиссариате, а Валериан ушел на военную подготовку, чтобы устроиться в Управление по борьбе с экстремизмом и терроризмом. После училища они оба попали в Лисогорское воеводство, и это разворошило чуть остывшие угли дружбы. От Лисогорска, где служил Анджей, до Чернотропа, куда отправили Валериана, было полтора часа езды, не проблема сесть за руль и добраться. Виделись, понятное дело, не часто — оба вкалывали не на страх, а на совесть — зато, встретившись, обязательно устраивали посиделки, заканчивающиеся какими-нибудь приключениями. Потом Анджей вернулся в Ключевые Воды — встретил свою истинную, когда съездил в отпуск к родителям — а Валериан так и остался в Чернотропе. Расстояние свело общение к телефонным звонкам, но они по-прежнему понимали друг друга с полуслова.

За все время знакомства Валериан и Анджей ссорились дважды: один раз из-за красивой висицы, которая в итоге выбрала волка из таможенного управления, а второй раз из-за волка-омоновца Светозара. Из-за Светозара поссорились сильнее, чем из-за висицы, потому что Валериан не собирался спускать угрозы в свой адрес, а Анджей упрямо продвигал идею прощения и примирения. Кража и драка случились в Чернотропе, в дни той самой Лесной ярмарки, которую Эльга собиралась посетить, чтобы купить грибное варенье. ОМОН прибыл из Лисогорска, а подразделения УБЭТ перевели на режим повышенной боевой готовности. Разношерстную толпу альф, волков и лисов, собрали в гарнизонной офицерской казарме, чернотропцев по домам не отпускали, кормили в столовой, накрывая общие столы. Валериан, не любивший плотно завтракать, обычно отставлял в сторону или отдавал кому-нибудь порционный цилиндрик масла, обходясь кашей и вареными яйцами. Два утра он отдавал масло соседу-волку, а на третий день решил выменять на дополнительное яйцо — если найдутся желающие. Пока Валериан раздумывал, кому предложить такую, несомненно, заманчивую сделку — ведь масло гораздо ценнее яйца! — сидевший напротив Светозар сказал: «Ты все равно его не ешь», забрал цилиндрик и размазал по своему хлебу. От такой наглости Валериан сначала потерял дар речи, а когда обрел, решил промолчать и насыпал Светозару в чай содержимое двух солонок. И даже успел размешать, потому что Светозара окликнули, и он долго разговаривал с кем-то за соседним столом.

Кульминация произошла позже, в вестибюле. Валериан вышел из столовой первым, а Светозар его догнал — уже после того, как залпом выпил остывший чай. Началась словесная перепалка, затем рукоприкладство, переросшее в массовую драку. Светозара и Валериана отправили на гауптвахту, а лисы и волки еще месяц препирались, выясняя, кто победил — фонарей друг другу навешали примерно поровну.

Позже Анджей, приятельствовавший со Светозаром, убеждал Валериана, что тот обещал спустить с него шкуру в сердцах, а на самом деле ни свежевать, ни прибивать трофей гвоздями к двери не собирался. Напирал на то, что у Светозара маленький сын, а беременная жена лежит в больнице на сохранении, мол, от этого любой будет нервным и скажет что угодно. Валериан вроде бы и верил, но прощать Светозара все равно не хотел, потому что его еще никто и никогда так нагло не обворовывал. Речи Анджея возымели умиротворяющее действие — Валериан отказался от дальнейшей мести. Но не более того. Небольшим утешением служило то, что самому ему за драку просто влепили выговор, а Светозару влепили выговор и зарубили повышение, не одобрили на должность заместителя командира отряда.

Под воспоминания Валериан начал задремывать и незаметно крепко заснул, хотя хотел встать, дождавшись отца из часовни. Тот разбудил его, когда начал готовить суп — не специально, уронил миску. Валериан встал, оттеснил отца от плиты, занялся делом: достал из холодильника готовый бульон, замочил красную чечевицу, быстро нарезал и поставил жариться морковку и лук.

— Может быть, задержишься на праздники? — спросил отец, наблюдая, как он готовит. — Наварим тыквенного желе и каши с курагой, пройдем Врата-в-Зиму плечом к плечу.

— Пап, — чувствуя себя виноватым, но не желая оставаться, проговорил Валериан. — Я должен ехать. А вдруг там не хватает оборотней? Да, от меня сейчас мало толку, как от бойца. Но даже координатор связи может пригодиться.

После обеда они немного отдохнули и отправились в часовню. Там Валериан встретился с сияющей Эльгой. Кремовая красотка притащила охапку скруток — то ли хотела выпросить у Хлебодарной что-то еще, то ли собиралась вознести основательную хвалу за ревность супруга. Валериан подобрал упавшую скрутку, поблагодарил за торт — «спасибо, очень вкусно, возьму на заметку, буду покупать такой же в Чернотропе, если найду!» — и получил вопрос: