Рыжее (не)счастье Императора - Страница 8

И вдруг всё резко меняется.

– О, смотри, Рэйнер вернулся, – Лера оживляется, её глаза неожиданно оказываются тёмно-синими, наверное потому, что до сих пор я просто не могла их разглядеть через презрительный прищур. Да и голос уже не такой противный. Она кокетливо поправляет волосы. Тери неодобрительно поднимает бровь.

– Доиграешься, – негромко говорит она.

– А, – легкомысленно отмахивается Лера, – меня всё равно не сошлют. Папа не позволит. И, кроме того, на таких, как я, женятся.

– Не такие, как он.

Но Лере плевать на предостережения, она машет рукой:

– Привет, мастер Ренни, у нас свободно.

Мне интересно, из-за кого такие мгновенные перемены, но оборачиваться неудобно, да и… не нужно уже.

– У нас новенькая?

Соседний стул скрипит, когда на него опускается нечто огромное. Терпкий запах разгорячённого мужского тела перекрывает аромат еды. Не то чтобы совсем неприятно, но его как-то чересчур много. Хорошо, что я уже наелась. Не поворачивая головы, чувствую, что он меня разглядывает, и вижу, как каменеет лицо Леры.

Спасает ситуацию Тери.

– Не смущайте девочку, уважаемый магистр. Она только приехала. Что она подумает о нашей академии?

– Что в ней очень привлекательные учителя, – задушевно басит мужчина. – Да ладно, шучу. Я всё ещё в отпуске, завтра надену мантию и начну гонять новичков. И все они меня возненавидят, правда, Лерочка?

– Не помню, мастер Ренни, чтобы вы когда-то вели занятия в мантии, – кокетливо говорит Лера. Её голос подрагивает, она слегка наклоняется вперёд, щёки розовеют. Вырез платья многообещающе приоткрывается. Мне становится неловко, как будто это я беззастенчиво демонстрирую свои прелести. Может, конечно, здесь так принято. Тери вон тоже выпрямила спину, отчего выпуклости под её более закрытым платьем обозначились отчётливее. Ну уж нет, этим столичным штучкам я учиться не буду.

Одно хорошо, мужчина отвлекается от меня и переключается на то, что ему предлагают. Теперь и я могу взглянуть на человека, при виде кого манерная Лера готова выпрыгнуть из платья.

Готова признать и с первого, и со второго взгляда, что подобную мужественную красоту я видела только на картинах. Точнее на изображении святого Асхара в нашем храме. Его фреска находилась в боковом нефе, и мои подруги по обители просто таяли перед ней. И проводили перед ней гораздо больше времени, чем перед изображением нашего сиятельного императора. Вьющиеся тёмные волосы до плеч, прямой нос и выдающийся подбородок. Выдающийся не чрезмерно, а ровно настолько, чтобы показать, у этого мужчины есть характер, да такой, который сметёт все препятствия на своём пути.

Не знаю почему, но меня, наверное, единственную божественная красота не трогала. Я воспринимала её как нечто естественное. Любовалась, как природным явлением, но дыхание никогда не перехватывало. Наверное потому, что была уверена, в реальной жизни такого не бывает. Оказывается бывает. Тогда непонятно, почему сейчас при виде этого образца мужественности, тоже ничего не дрогнуло. Может, я немного ненормальная?

Лера и мастер Ренни тихонько переговариваются. Я не вслушиваюсь в слова, занявшись безумно вкусным фруктовым компотом, улавливаю только общие интонации. Уже вечер. Меня начинает клонить в сон. Сказываются усталость и обильный ужин. С этими двоими и так всё понятно: оба флиртуют, не стесняясь окружения. Дыхание Леры учащается, в голосе появляется хрипотца, а речь красавца Ренни напоминает звучанием мурлыкание кота, очень большого кота, сыто созерцающего миску сметаны.

По ассоциации я вспоминаю о Несси. Надо принести ей поесть. И именно в этот момент Несси напоминает о себе истошным визгом Леры.

Я не сразу понимаю, что происходит, когда томная брюнетка энергично взлетает с ногами на стул. В её взгляде, направленном за мою спину, появляется ужас. Тери тоже вздрагивает, но скорее от вопля соседки, чем… я поворачиваюсь… чем от вида моей дымчатой подруги, гордо шествующей по свободному проходу, который отделяет столы стихийников от элитного пространства детей высших магов. Изо рта моей кошки с одной стороны свисает розовый хвост, с другой – торчит оскаленная морда задушенной крысы. Ну Несси, ну удружила в первый же день. Лера не единственная взобралась на стул, в нашей части зала почти половина женщин продолжает верещать. Всё ясно, городские. Зато за длинными столами и парни, и девушки давятся от смеха.

Кошку пора спасать. Две женщины направляются к нарушительнице, и на руке одной из них уже разгорается огонь. Я бросаюсь вперёд, понимая, что не успеваю. Но Несси уже на руках Коры, а Дэн держит причину паники за розовый хвост.

Крыса раскачивается в его руке. На мраморный пол падает капелька крови. А за моей спиной раздаётся страдальческий ох. Я поворачиваюсь, и вижу, как Лера, явно прицелившись оседает в обморок прямиком в объятия магистра Рэйнера.

Вот только край её роскошного платья случайно задевает соусник. Тёмное пятно расплывается по подолу. М-да, боюсь это происшествие мне ещё аукнется. Она, конечно, ещё не поняла, чья это кошка, но дело ближайшего времени. Такое шило, как моя Несси в мешке не утаишь. А значит, Лера мне этого не простит.

Кора переехала ко мне на второй день под видом служанки.

Оказалось, мне положена горничная, и, чаще всего, на эту работу брали детей стихийников. Почему-то слово канахи стало для меня неприятным после откровений Коры. И я предпочла называть неизвестных отцов моих соучеников по основному признаку магии.

Горничным со стороны надо платить, а ученикам из простых семей положено отрабатывать проживание и учебу. Они прислуживают по очереди на кухне, дежурят в аудиториях, готовя их к занятиям до начала и разгребая результаты неудачных магических опытов после окончания. Таким образом Академия экономит. Детей высших магов мало, и устроиться к ним считается везением.

Я привыкла сама себя обслуживать и хотела отказаться, но Кора безапелляционно заявила:

– Так я и не стремлюсь в прислуги. Мы же договорились держаться вместе, – она хитро сощурилась.

– Согласна, – вылетело у меня.

В отделе отработок сухощавая девица быстро оформила Кору на должность. Никаких сложностей. И только Инспектор, попавшийся нам на выходе, картинно закатил глаза:

– Вас не переделать, госпожа Тея.

– Я что-то сделала непозволительное?

– Я сомневаюсь, что вы сможете держать положенную дистанцию с теми, кто должен вас обслуживать.

Прежде чем я открыла рот для оправданий, он продолжил:

– И не надо мне дерзить. Я помню, что вы это умеете, – и он удалился.

Я вроде и не собиралась. Кора отлепилась от стенки:

– Ух, я думала запретит. Ты ведь знаешь, что он теперь наш куратор?

– Какой ещё куратор?

– Так положено: первый курс нуждается в няньке.

– Интересно. Он каждый год новичков курирует?

– Не уверена, – Кора пожимает плечами. – Но нас точно.

Устроились мы по-королевски.

В таких покоях, как у меня, есть дополнительная комнатка без окон, но с относительными удобствами. Там кровать для горничной и за перегородкой крохотная уборная. Это одна из причин, по которой работа горничной считается престижной. Детей канахов…ой, стихийников селят по 4-6 человек в одной комнате.

Условия проживания в комнате для прислуги я сразу же забраковала. Невозможно дружить, если один человек живёт в роскоши, а другой ютится в каморке без света и воздуха.

На моей кровати можно спать хоть вдоль, хоть по диагонали. Можно даже пинаться во сне. Всё равно до человека, лежащего на другом краю, не достанешь. Кора возражать не стала.

А вот с одеждой так не получилось. На следующий день мне принесли наряды от Лали. Кора с такой жадностью разглядывала каждое платье, что я предложила ей выбрать одно из них, но она испуганно отказалась.