Рыжая Соня и Кольцо Судьбы - Страница 59

— Я на своей земле,— повторил Мгонга.

— А женщина — моего народа,— заявила Соня и вызывающе посмотрела на черного жреца.

На самом деле в любом другом случае она скорее дала бы себя удушить, чем признала бы аквилонца человеком одной крови с собой. Но здесь, в черных землях, когда буквально под ногами горит некая древняя тайна… Соня была готова даже на такое признание!

В конце концов, несчастная Энна не виновата в том, что ее отец родом из ненавистной Аквилонии…

— Ты была здесь ночью,— задумчиво проговорил Мгонга.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Соня.— Ночью ты не мог меня видеть.

Мгонга загадочно усмехнулся. Его белые зубы блеснули на очень черном лице.

— Соня, Соня. Когда ты научишься наконец понимать, что шаман может видеть то, что скрыто от глаз обыкновенного воина?

— Я это знаю,— угрюмо отозвалась Соня.

— Ты — Друг — миролюбиво заметил Мгонга.— Вот, погляди. Я ничего от тебя не скрываю.

Он протянул ей шар, лежавший в его черной ладони. Соня недоверчиво заглянула в этот шар. Поначалу она ничего не видела, а затем вдруг прозрачный, как стекло, магический предмет затуманился. В нем забурлил туман, сперва молочно-белый, затем с кровавыми прожилками — и неожиданно Соня увидела пещеру, связанного бога и спящую на листьях священного дерева Энну.

— Ну? — спросил жрец, поглядывая на Соню с нескрываемой насмешкой.— Убедилась теперь?

— Я и не сомневалась,— заявила Соня.— Что с того? Да, я была здесь! Эта гора для меня не табу! Я не принадлежу к твоему народу, Мгонга!

— Ты была здесь ночью. Твои мысли были тревожны и проникали слишком глубоко. Бог был встревожен. Поэтому в первую ночь он не принял предложенную ему жертву. Я стоял на этом холме, заклиная луну и звезды дать мне ответ. Луна и звезды молчали. Я заклял ветер, и ветер принес мне ответ. Ты встревожила бога, и ночью ему было не до наслаждений, которых он ждал столь долго. Но мне удалось успокоить его. Он принял первую жертву. Он разбудил свой аппетит. Сегодня ночью он насладится второй девушкой.

— Что он делает с жертвами? — содрогнувшись, спросила Соня.— Ты ведь можешь ответить мне на этот вопрос?

— Могу.— Жрец искоса глянул на Соню. В его больших черных глазах с голубоватыми белками вдруг мелькнуло демоническое лукавство.— Другое дело — я не уверен в том, что тебе следует это знать, Соня.

— Расскажи!

Мгонга пожал плечами, как бы подчиняясь неизбежному.

— Хорошо, хорошо, Соня Огненная Грива. Сейчас ты все будешь знать. Связанный бог подманивает к себе девушку, и та приближается к нему… вплотную. Она ласкает его так, как он ей велит, и он испытывает наслаждение от ее покорности и ужаса. А затем он…— Мгонга сделал паузу и снова спросил: — Мне продолжать?

— Да,— ответила Соня сквозь зубы.

— Он поедает ее живьем. То, что остается после божественной трапезы, преобразуется и становится подобным… некоему существу…

Мгонга снова замолчал, закатив глаза к небу.

Соня, бледнея от гнева, молча ждала продолжения. Она видела, что чернокожий получает настоящее удовольствие от ее нетерпения. Что ж. В последние годы Соня немало времени провела среди кочевников и дикарей — она умела выжидать.

Наконец Мгонга сказал:

— Это существо, на наш взгляд, отвратительно, но оно ласкает взоры божества… Он смотрит, как оно умирает. Когда оно перестает забавлять повелителя, оно исчезает. Теперь твое любопытство удовлетворено, Соня?

— Вполне,— ответила Соня хладнокровно.

— Ну что ж…— Мгонга еще раз пожал плечами.— В таком случае, скоро ты получишь бесценную возможность увидеть все это собственными глазами.

Соня не успела метнуть кинжал. Откуда-то из засады свистнула стрела. Соня почувствовала, как по всему телу разливается холод…

Сбивчивый, то и дело прерываемый рыданиями рассказ Энны подтвердил все самые худшие предположения Сони. То, что видела аквилонская девушка, полностью соответствовало злорадному повествованию черного жреца.

— Мы — всего лишь жертвы, жертвы, приведенные на убой этому ужасному монстру! — рыдала Энна.

Соня хмуро смотрела на свою подругу по несчастью. Но если Энна, изнеженная, выросшая среди кружев и шелков, готова была покориться судьбе — даже такой чудовищной, то Соня была совершенно иного десятка.

— Да, нас заманили в эту ловушку,— сказала Соня, вытирая кровь, запекшуюся на виске.

Она с удивлением обнаружила, что дикари перевязали ее рану. Стрела лишь незначительно оцарапала кожу на левом плече, однако яд, содержавшийся на наконечнике, попал в кровь и ненадолго погрузил Соню в глубокий сон. Этого времени хватило, чтобы дюжие черные набросились на нее и связали по рукам и ногам. Когда Соня очнулась, она была уже совершенно беспомощной.

— Но я не вижу причин отчаиваться и уж тем более — отдавать свою жизнь на волю этого глиняного ублюдка,— продолжала Соня.

Энна сжалась и бросила на связанного бога испуганный взгляд.

— Не говори так, Соня! Ведь он все слышит!

— Что он может слышать? Не смеши меня, девушка! Это всего лишь истукан!

— Там, внутри…— Энна со страхом поглядывала на идола.— Там кто-то… живой… Более чем живой! И здесь все пропитано злой магией! Разве ты не чувствуешь этого?

— Я чувствую, что тебя перепугали до смерти,— ответила Соня. Ей не хотелось признаваться аквилонке, что и она сама, Рыжая Соня, испытывает ужас при одной только мысли о том, какую чудовищную участь уготовила им извращенная фантазия Мгонги.

— Я видела…— прошептала Энна.— О, Соня! Я это видела собственными глазами! Здесь… У того самого столба, где сейчас привязана ты, была черная девушка. Дикарка. Она даже не боялась. А наутро никакой девушки уже не было. Она превратилась в отвратительного монстра. Этот монстр был мертв. Он погиб ужасной смертью, ужасной! Его… его заели… по-моему, Соня, его заели заживо,— сейчас голос Энны шелестел еле слышно. Девушка дрожала всем телом. В ее голубых глазах застыл дикий страх.

— Ты что, сожалеешь о каком-то монстре? — спросила Соня, пытаясь придать своему голосу презрительную небрежность.

— Ты понимаешь меня! — Энна вспыхнула.— Ты отлично все понимаешь, Соня! Зачем ты прикидываешься дурочкой? В монстра превратилась та несчастная… И мы с тобой тоже… Сначала я, потом ты… Это ненасытное чудовище пожрет нас…

— Тише, тише,— успокаивающе произнесла Соня.— Я вовсе не прикидываюсь дурочкой, как ты изволила заметить. Просто не хочу, чтобы ты тряслась тут от страха, как перепуганная перепелка. Расскажи лучше о своей семье, о своем детстве. Чем ты займешься, когда мы выберемся отсюда? Есть ли у тебя жених?

Энна разрыдалась, как безумная.

— Какой жених! О чем ты говоришь! Как ты можешь так говорить, Соня! Ведь наутро одна из нас уже будет мертва!

— Ну, может быть, и не будет,— протянула Соня лениво, подражая выговору Мгонги.

Энна замерла.

— Что ты сказала? — прошептала она. В ее голубых глазах вновь вспыхнула надежда.

— Только то, что ты услышала. Есть некоторая вероятность того, что обе мы целыми и невредимыми встретим завтрашний рассвет.

— Но откуда… почему…— сбивчиво залепетала Энна.

— Не скажу. У этих стен могут быть уши,— решительно заявила Соня. Она почти не сомневалась в том, что Мгонга сейчас подглядывает за ними в свой магический шар.— А теперь давай немного поболтаем! Лучшего способа скрасить одиночество двух покинутых на милость связанного глиняного ублюдка девушек и не найти. А ты как считаешь?

— Проснись, Энна! Да проснись же, аквилонская неженка! Открой глазки! Ну, папина дочка, давай-давай просыпайся!

Настойчивый шепот Сони в темноте святилища разбудил наконец Энну. Измученная страхами и переживаниями аквилонская девушка сама не заметила, как погрузилась в мертвый сон. Сейчас ее настойчиво трясли и шептали ей на ухо.

— Что случи…— вскрикнула Энна. Чья-то рука зажала ей рот.

— Тише,— сурово прошептал мужской голос.