Рыжая проказница - Страница 53

— Никогда больше не пугай меня так, — прошептал он, когда наконец поднял голову. — Я уже решил, что потерял тебя.

Эверилл ошеломленно посмотрела на него. Она была сражена глубиной его чувств. В комнату ворвалась Бесс.

— Вы меня звали, ми… — с тревогой спросила служанка, но тут же голос ее замер — она увидела Эверилл с окровавленной шеей. И едва сдержалась, чтобы не закричать.

Служанка бросилась в коридор, созывая других слуг и приказывая, чтобы принесли воду и полотенца. В мгновение ока она вернулась в комнату и оказалась у сундука, где Эверилл хранила сумку с лекарствами. Не сразу она достала оттуда то, что ей казалось нужным, и подошла к Кейду и Эверилл.

— Что случилось? — спросила Бесс, приподнимая пальцами голову Эверилл, чтобы лучше рассмотреть рану.

— Ее ранил Домнелл, — пробурчал Кейд таким голосом, будто собирался убить этого человека, все равно, жив он или мертв.

— Надеюсь, ему за это досталось? — с мрачным видом спросила Бесс.

— Досталось. Но не от меня, — ответил Кейд и добавил: — Его убила Эверилл.

— Я его не убивала, — тихо возразила она, бросая на мужа сердитый взгляд. — Я всего лишь ударила его щитом. Он упал и напоролся на собственный нож.

— Вот как, — сказал Кейд улыбаясь. — Оказывается, ты, Лэдди и Мораг прекрасно умеете обращаться со щитами. Я думаю, нужно будет повесить в каждой комнате по щиту. Если на замок когда-нибудь нападут, вы сможете отбиться от врагов и без помощи солдат.

— Мораг пустила б ход поднос, — напомнила ему Эверилл, радуясь, что Кейд уже не такой мрачный.

— Щит тяжелее, — заметил он. — И окажись в нашей комнате щит в тот вечер, она не разбросала бы по полу твой ужин.

— Да уж, — согласилась Эверилл. — Щиты очень тяжелые.

Они улыбнулись друг другу и посмотрели на дверь. В коридоре уже слышался шум шагов — это спешили слуги.

Мораг принесла миску с водой и полотенце, и Бесс с облегчением взяла у нее и то и другое и быстро принялась промывать рану.

— Нужно будет зашить ее, — решила Бесс, как только смыла с раны кровь.

— Нет, — ахнула Эверилл.

— Она сильно кровоточит, Эйви, — сказал Уилл, возвещая о своем появлении.

Вокруг них уже собралось множество людей. Уилл, Лэдди, Эйдан, Гавейн и Йен стояли и смотрели с серьезными лицами, и каждый кивнул ей, когда Эверилл посмотрела на них.

Мораг держалась поблизости, а Лили и Энни стояли возле двери.

Эверилл закусила губу и взглянула на мужа.

— Порез нехороший, Эйви, и на плохом месте. Каждый раз, когда ты станешь поворачивать голову, рана будет открываться. Лучше ее зашить, — с сожалением сказал он, а потом глянул на служанок и приказал: — Принесите вашей госпоже виски.

— Мне понадобится игла, — заявила Бесс, а Мораг пошла за виски.

— Но… — начала Эверилл, уже охваченная паникой.

Она замолчала прежде, чем успела выпалить все, что хотела, — что она не желает иметь на шее швы. Сама она бессчетное количество раз зашивала раны, но ей пришлось терпеть эту муку всего один раз, в детстве, когда она порезала ладонь. И все же вместо того чтобы резко возразить, Эверилл сделала попытку уговорить Кейда:

— Но, дорогой, если наложить на порез мазь и перевязать, он сам зарастет. Просто я какое-то время не буду поворачивать голову. Я уверена, что он не такой глубокий и быстро затянется.

— Ты его не видишь, Эйви. Он вовсе не мелкий.

— Но…

Эверилл замолчала, потому что в ее руку проскользнула маленькая ладонь. Обернувшись, она увидела Лэдди, который сжал ее пальцы успокаивающим жестом.

— Я буду все время держать вашу руку, миледи, — предложил мальчик. — Оно и будет не так плохо, а если станет больно, вы сможете сжимать мою руку как хотите крепко. Мама всегда так делала, когда мне лечили царапины и порезы, а еще помогает, если крепко закрыть глаза и по-настоящему крепко вцепиться в чьи-то пальцы.

Эверилл вздохнула и ласково, с благодарностью сжала его руку:

— Спасибо, Лэдди. И я отплачу тебе тем же, если когда-нибудь понадобится.

Он улыбнулся, потом оглянулся, потому что в комнату снова вошла Мораг с виски в руках.

Увидев виски, Эверилл скривилась. Она никогда не любила крепких напитков, и казалось насмешкой, что теперь она должна выпить — после того как с таким старанием пыталась удержать от выпивки своего свекра и Гавейна. Но в прошлом она часто давала виски мужчинам, когда собиралась пустить в ход нож или иглу, и решила, что будет рада отупляющему действию этого крепкого напитка, когда Бесс воткнет ей в кожу иглу.

Расправив плечи при мысли об этом, Эверилл взяла бокал с виски.

Хлопнула дверь спальни, пробудив Эверилл ото сна.

Это было спустя три дня после смерти Домнелла. Его и Броди похоронили — Броди в фамильном склепе, и священник провожал его в последний путь, а Домнелла — без религиозных ритуалов и за пределами замка. С тех пор в Стюарте стало спокойно. Отец Кейда больше не стенал по поводу того, что он умирает, но начал одеваться, мыться и спускаться вниз, к столу. Ни он, ни Гавейн по-прежнему не пили, к великому облегчению Эверилл. Они, конечно, могли снова вернуться к своим прежним привычкам, но она и Кейд делали все, что могли, чтобы этого не случилось. Йен быстро поправлялся от раны, нанесенной Домнеллом, и поговаривал о том, чтобы отправиться на поиски той маленькой английской мисс, которая ухаживала за ним. Уилл все чаще заговаривал о том, что пора готовиться к отъезду домой и что ему самому пора найти себе невесту и остепениться. Большая часть слуг вернулась назад в Стюарт, и теперь былая слава замка постепенно возрождалась.

По крайней мере так говорили Эверилл. Сама-то она почти не выходила из спальни… потому что ей нужно было восстановить свои силы. При мысли об этом она досадливо закатывала глаза. Кейд оказался даже еще более упорной сиделкой, чем она, и требовал, чтобы Эверилл непременно оставалась в постели после раны — из-за швов, которые наложила Бесс ей на шею. Последние три дня Эверилл скучала до слез, общество ей составляли только Лэдди и Бесс, да еще время от времени заходили брат и другие мужчины. По вечерам приходил Кейд, чтобы посидеть с ней и почитать, как когда-то она делала для него. Его глубокий голос действовал на нее успокаивающе. Но Эверилл страшно надоел этот вынужденный отдых, и она каждый раз собиралась поговорить с Кейдом, когда он придет вечером, и потребовать, чтобы он позволил ей утром покинуть постель.

Вот и сейчас, как только Кейд вошел в спальню, она вспомнила о своем намерении. Но едва муж начал раздеваться, как у Эверилл совершенно вылетело из головы, о чем она собиралась поговорить с ним. Ее расстроило, что муж чем-то огорчен, а лицо у него было мрачное, брови сдвинуты. Он явно был не в духе, и началось это с той ночи, когда умер Домнелл. Поначалу Эверилл никак не могла понять причину его плохого настроения. Сама она была рада, что Домнелл умер или по крайней мере что ее мужу больше ничто не угрожает. Но она вспомнила, что Домнелл — его кузен и когда-то они были друзьями. Несмотря на его преступное поведение, муж, вероятно, скорбел о его утрате.

Эверилл подождала, когда Кейд кончит раздеваться и уляжется рядом с ней. Едва он укрылся одеялом, она сказала:

— Прости меня, дорогой. Я знаю, что Домнелл когда-то был твоим другом. Ты должен горевать о нем вне зависимости от того, как все обернулось под конец.

Кейд бросил на нее вопросительный взгляд:

— Ты что, сошла с ума? Он убил Ангуса и пытался убить Йена и тебя. — Он покачал головой: — Нет. Я не жалею о том, что он умер. Это избавило меня от необходимости убить его своими руками. Этот мерзкий негодяй, верно, сидит в аду и скалит зубы над тем, как одурачил меня, — ведь он похитил мой сундук с золотом и спрятал. Я никак не могу его найти. — При мысли об этом Кейд стиснул зубы и добавил с горечью: — Хуже всего, что платить за это придется обитателям Стюарта. Я рассчитывал, что золото поможет всем нам пережить эту зиму.