Рыцари удачи. Хроники европейских морей. - Страница 98

Как и в античности, никто не мог предугадать исход морского путешествия. Нередко мирный купец прини­мался за пирата, бывало и наоборот. И тем и другим приходилось всегда быть начеку. В 1608 году некий Питер Манди едва не попал в беду у мыса Сан-Висенти, приняв за турецких пиратов двадцать шесть кораблей испанского королевского флота, показавшихся у входа в Гибралтар. Турки, в свою очередь, по­дозревали в пиратстве всех без разбора христиан и в XVII веке закрыли для них Коринфский залив под предлогом, что туда могут проникнуть мальтийские пираты под видом купцов для погрузки смородины.

Надо сказать, что у турок были основания для таких подозрений: в 1491 году рыцари удачи частенько навещали Кандию, славившуюся своим вином, а на обратном пути захватывали и грабили корабли Вене­ции - главного торгового партнера этого критского города. Известны случаи, когда греческие корабли за­хватывали суда своих земляков в местах, удаленных от торговых трасс, и либо заставляли их «поработать на себя» на погрузке, либо забирали полностью или частично груз, либо захватывали корабль вместе с гру­зом и людьми и продавали не слишком любопытным покупателям.

«Отец английской поэзии» Джеффри Чосер, участ­ник Столетней войны, дипломат и член парламента, в своих «Кентерберийских рассказах» дал целую гале­рею сочных и точных зарисовок представителей раз­личных общественных слоев Англии своего времени, собравшихся вместе, чтобы отправиться на богомолье: путешествовать в одиночку было опасно. Среди прочих персонажей был и старый моряк, типичный бродяга XIV века, каких можно было встретить не только в Англии. Вот как представляет его поэт читателю:

Был Шкипер там из западного графства.

На кляче тощей, как умел, верхом

Он восседал; и до колен на нем

Висел, запачканный дорожной глиной,

Кафтан просторный грубой парусины;

Он на шнурке под мышкою кинжал

На всякий случай при себе держал.

Был он поистине прекрасный малый

И грузов ценных захватил немало.

Лишь попадись ему купец в пути,

Так из Бордо вина не довезти.

Он с совестью своею был сговорчив

И, праведника из себя не корча,

Всех пленников, едва кончался бой,

Вмиг по доске спроваживал домой.

Уже весной он был покрыт загаром.

Он брался торговать любым товаром

И, в ремесле своем большой мастак,

Знал все течения, любой маяк

Мог различить, и отмель, и утес.

Еще ни разу с курса не отнес

Отлив его; он твердо в гавань правил

И лоцию сам для себя составил.

Корабль он вел без карт и без промера

От Готланда до мыса Финистера,

Все камни знал Бретонских берегов,

Все входы бухт испанских и портов;

Немало бурь в пути его встречало

И выцветшую бороду трепало;

От Гулля и до самой Картахены

Все знали капитана «Маделены».

В 1699 году в Лондоне был опубликован неболь­шим тиражом любопытный четырехтомник «Собрание необычных путешествий, изданное капитаном Уильямом Хакке». В нем немало места уделено пиратской дея­тельности в Средиземноморье. И вот что интересно: когда вчитываешься в строки любого из этих четырех фолиантов, трудно иногда отделаться от ощущения, что это конец XVII века, а не время Суллы и Помпея. Хакке приводит, в частности, обстоятельный рассказ англичанина Робертса, потерпевшего в 1692 году кораб­лекрушение у мыса Иос, попавшего в плен к пиратам и прослужившего у них некоторое время артиллеристом.

Как и их античные предшественники, пираты зи­мовали обычно от середины декабря до первых мар­товских дней на островах Эгейского моря, охотнее всего на Паросе, Антипаросе, Мелосе и Иосе. Затем они перебирались на остров Фурни (между Самосом и Икарией), обрывистый и изобилующий удобными и укромными бухтами. На холме выставлялся часо­вой, он подавал сигнал маленьким флажком при появ­лении в море какого-нибудь паруса. Тогда двенадцативесельные пиратские суденышки выскальзывали из своего убежища в восточной половине острова, устрем­лялись к Самосу, перерезая путь судну, и спокойно забирали свою добычу.

Точно так же они действовали всю весну и первую половину лета у островов Некария, Гайдарониси и Липсо, с поправкой на их особенности. В июле они, как правило, перебирались к Кипру, Родосу, Египту - поближе к Сирии, и там занимались ремонтом своих судов и сбытом награбленного.

Осень пираты снова проводили в засадах, а зимой весь этот пестрый интернационал обычно разбредался к своим очагам, подсчитывая барыши, с тем чтобы весной начать все сначала.

Наиболее бесстрашные выходили, однако, в штор­мовое море и зимой, но «улов» был в это время неве­лик, и они грабили в основном побережья. В «Описи государственных документов» Венеции сохранилось письмо губернатора острова Занте (так итальянцы называют греческий Закинф), датированное 1603 годом, где он жалуется на британских пиратов, серьезно по­дорвавших венецианскую торговлю тем, что «они вы­ходят в море даже в середине зимы и в самую бур­ную погоду благодаря маневренности своих кораблей и мастерству своих моряков».

Будучи в массе своей отчаянными сорвиголовами, рыцари удачи не забывали, однако, и о своей безопас­ности. Выдумки их в оборудовании баз и убежищ были неистощимы. Они знали природные особенности своего региона, как никто другой. Уже упомянутый Роберте, например, сообщает, что на острове Парос, где они базировались, секрет входа в бухту, прегражденного большим подводным рифом и старой затопленной на­сыпью, был известен только им. Между двумя сосед­ними островами - Парос и Антипарос - пираты умуд­рились построить подводную стену с несколькими уз­кими проходами, также державшимися ими в строжай­шей тайне.

Подобные базы, настоящие крепости, были рассея­ны по всему Средиземноморью. Пираты, говорит Ро­берте, «заполонили своими гребными лодками все угол­ки Киклад и Морей (мыс на юго-востоке Пелопоннеса.- А. С.) и превращали в свою законную добычу любой корабль, неспособный к защите, или входили ночью в селения и жилища на ближайшем побережье, заби­рая все, что они могли найти. Суда этого типа, назы­ваемые здесь траттами, кишели в каждой бухте; они длинные и узкие наподобие каноэ; 10, 20 или даже 30 человек, каждый вооруженный винтовкой и писто­летом, гребли с большой быстротой, а когда ветер был благоприятным, использовались также маленькие мачты с латинскими парусами».

Природные особенности и географические условия еще со времен Одиссея превратили в пиратскую базу остров Мальту, и эта репутация сохранялась за ней вплоть до нашего века.

«Маленькой Мальтой» называли французские пира­ты остров Иос на протяжении всего Средневековья. Это была не пиратская база в обычном значении слова, это был их дом: достаточно указать, что боль­шинство церквей на острове было построено на благо­честивые пожертвования пиратов. Жители Иоса и Ме­лоса служили лоцманами у французских капитанов и высоко ценились за детальное знакомство с берегами Сирии и Египта.

Восточный мыс острова Сапьендза высотой двести семнадцать метров с отходящей от него на полкило­метра к северу отмелью глубиной менее десяти метров долгое время назывался французами Наблюдательной Вышкой Пиратов: здесь они завлекали к себе в заса­ду беззащитные критские корабли, державшие путь в Левант, но нередко завершавшие его у Сапьендзы.

Английский адмирал Спрэтт, чьим лоцманом и про­водником у побережья Кипра был бывший пират капи­тан Маньяс, отмечает множество мест, где с успе­хом могли бы орудовать пираты. «Терпеливый и доб­рый» проводник адмирала охотно обращал его внима­ние на такие места, обнаруживая при этом исключи­тельное знание местности не только Крита, но и близ­лежащих островов Касос, Карпатос и Кастелоризон (или Мейисти)...

Население защищалось как могло. Города и селения отодвигались как можно дальше от береговой линии за какой-нибудь холм или лесок. Иногда для вящей убедительности в том, что это морское побережье необи­таемо, на нем сооружались несколько домов, создавав­ших иллюзию пустынного места, или ставился на якорь безобидный на вид одинокий корабль. Это были ловуш­ки для пиратов.