Рыцари удачи. Хроники европейских морей. - Страница 79

ХРОНИКА ДЕВЯТАЯ.

повествующая о том,

как два достойных адмирала вращали

Земной шар каждый в свою сторону

и чем окончилось это состязание.

Кристобаль Колон добивается наконец аудиенции у испанской королевы Изабеллы 1 мая 1486 года. Довольно скоро он имеет удовольствие убедиться, что европейские монархи не отличаются разнообразием в своих действиях. Комис­сии, аналогичные португальской, начинают работать в Испании: в Кордове, потом в Саламанке. Пока они заседают, успевает пасть мавританская Малага (18 мая 1487 года), разочарованный Кристобаль успевает возвратиться в декабре следующего года в Португалию в тщетной надежде на пере­мену настроения Жуана II, Диаш успевает обогнуть южную оконечность Африки. А комиссии все обсуждают, преодолим ли океан, есть ли в нем другие земли и если все же есть, то можно ли их достичь, а главное - возвратиться обратно.

Колон опять в Испании. В мае 1489 года его снова удостаивает аудиенцией Изабелла, ровно через тридцать шесть месяцев после предыдущей. Но решение ко­миссии все еще не созрело. Чтобы скоротать время, Кристобаль принимает участие в штурме мавританской крепости Баса, где, по отзывам, совершает чудеса героизма. Может быть, он хотел таким путем снискать благосклонность их католических высочеств и тем ускорить ход событий. Его брат Бартоломе тем временем «штурмует Вестминстер, потом Версаль, надеясь заинтересовать королей ведущих государств Европы проектом Кристобаля Колона. Отказы, отказы... В отчаянии Кристобаль удаляется от мира в францисканский монастырь в городе Морчене, но монах из него, признаться, ни­кудышный. Потом он решает навсегда покинуть Пире­нейский полуостров: в 1490 году комиссия вынесла на­конец решение - отрицательное, как он и ожидал.

Морские животные и чудовища. Гравюра из книги 1491 года.

Но неожиданно Изабелла сама вспомнила о нем и вызвала в Санта Фе («Святая вера») - гигантский полевой лагерь, выросший у стен осаждаемой Гранады, последнего оплота мавров в Европе. 2 января 1492 года Гранада пала, Реконкиста завершилась полным и окончательным поражением арабов. Испания вступа­ла в полосу удач. Такая же полоса, кажется, наступала и для Колона.

Трудно сказать, что побудило Изабеллу пренебречь выводами ею же назначенных комиссий. Может быть, ее подстегнули выдающиеся успехи на море порту­гальцев. Возможно, сыграли роль неустанные хлопоты доброжелателей настырного генуэзца. Не исключено и то, что в этом, последнем году существования чело­вечества набожная католичка пожелала прибавить еще один пункт к своему отчету перед престолом Господа. Конец света мог наступить со дня на день: даже сам папа не ведал, в какой именно день был сотворен мир.

Как бы там ни было, этот ее кульбит, последовав­ший за внезапными и необъяснимыми вызовами в ставку, был настолько неожиданным и непостижимым для современников, что даже родилась легенда (впро­чем, никем пока не доказано, что это действительно легенда) о том, что искуситель Колон пленил сердце прекрасной королевы, стал ее любовником, и проект был подписан чуть ли не в королевской опочивальне, причем недостаток финансов Изабелла возместила, продав свои личные драгоценности Есть ли в том доля истины или это чистейшая фантазия неважно. Ви­димо, это так и останется «тайной севильского двора».

Важно только одно: 17 апреля 1492 года испанские высочества Фердинанд и Изабелла безропотно подпи­сывают в Санта Фе каждый пункт «капитуляции» (соглашения), предложенной их вниманию сеньором Колоном. По условиям капитуляции, означенный сеньор получал дворянство и наследственное звание адмира­ла Моря-Океана и всех островов и материков, какие он откроет, титул вице-короля и главного правителя этих земель с правом назначения губернаторов. Кроме того, ему причиталась десятая часть с любых товаров в новооткрытых колониях, и он должен был платить лишь восьмую часть издержек на снаряжение торговых кораблей.

Одна из многих реконструкций «Санта Марии».

Сказочная щедрость! И непостижимая. Если отбро­сить приведенную романтическую версию, можно лишь предположить, что Изабелла (а именно она играла первую скрипку в королевском оркестре) не верила ни на грош уверениям Колумба, не верила ни в его проект, ни в существование заморских земель. И все-таки она оказалась дальновиднее Жуана. В самом деле, чем она рисковала? Двумя-тремя кораблями? Если этих земель не существует и океан непреодолим, дон Кристобаль никогда уже не будет докучать ни ей и никому дру­гому своими проектами. А если он окажется прав - что ж, тем лучше, он получит свои титулы, а Изабел­ла - свое золото. А славу они поделят пополам. Примерно так могла рассуждать королева, подошедшая к делу совсем с иной стороны, чем ее супруг.

23 мая 1492 года Колумб с королевским указом при­был в порт Палое и приступил к снаряжению двух каравелл - «Ниньи» и «Пинты» водоизмещением около шестидесяти и девяноста тонн соответственно. Кроме того, на средства, предоставленные двором, он зафрах­товал еще одно судно водоизмещением примерно сто тридцать тонн, назвал его «Санта Марией» и сделал флагманом.

3 августа эскадра Колумба вышла из палосского порта, но жестокий шторм заставил испанцев искать убежища на Канарских островах.

Ремонт «Пинты» и замена косого переднего пару­са «Ниньи» прямым (ибо уже стало ясно, что ветер будет попутный) потребовали целого месяца, и лишь 9 сен­тября Колумб продолжил свой путь на запад. Теперь условия плавания благоприятствовали экспе­диции, и около двух часов утра в пятницу 12 октяб­ря, когда измотанные матросы были уже на грани бунта, с марса «Санта Марии» раздался долго­жданный крик: «Земля!». Это были острова, названные позднее Багамскими. От местных жителей (Колумб был уверен, что достиг Индии, и назвал их индейцами) испанцы узнали коренное имя острова - Гуанахани, но недолго думая переиначили его в Сан-Сальвадор (Святой Спаситель). Теперь это остров Уотлинг.

Капитаны всех трех кораблей сошли на шлюпке на песчаный берег, торжественно развернули королевское знамя и два флага, украшенные зеленым крестом, ко­ронами и инициалами Фердинанда и Изабеллы, и сеньор Колон был официально введен во владение своей первой колонией. Нотариусы Родриго де Эскобедо и Родриго Санчес скрепили этот акт надлежащим документом. Таким образом, 12 октября 1492 года Америка была официально открыта вторично, и добрый христианин Колумб разделил честь ее открытия со столь же добрым христианином Лейвом Счастливым, сделавшим это пятью веками ранее. Позднее на месте высадки Колум­ба была сооружена скромная часовня. На ее стене и сегодня можно увидеть его портрет, украшающий мемо­риальную доску. В Испании и Латинской Америке день 12 октября ежегодно празднуется как «День расы».

Флотилия двинулась вдоль архипелага, открывая все новые и новые острова. «Остальным островам,- писал Колумб 14 марта 1493 года из Лиссабона казначею испанского короля Габриэлю Санксису,- я также дал всем новые названия: Санта-Мария-де-Консепсьон, Фердинандина, Изабелла, остров Хуана» (соответст­венно нынешние острова Рамки, Лонг-Айленд, Крукед-Айленд и Куба). Протяженность последнего из них настолько поразила Колумба, что он принял эту землю за часть «материка Катара», то есть Китая. Однако, выяснив от захваченных в плен индейцев, что это все-таки остров, и определив его протяженность в трис­та двадцать две английских мили, Колумб повернул, как он пишет, к востоку и в пятидесяти четырех милях от острова Хуана 28 октября обнаружил остров Бабеке, а вслед за ним 6 декабря открыл для испанской короны еще один, Бохио, получивший название Испания (позднее - Эспаньола, нынешний Гаити).